Где-то есть ты

В баре было полно народу. Мне перемяли все кишки. Простояв в очереди минут двадцать среди наркоманов и пьяных в стельку мужиков, я прибежала на место встречи с Сашей.

Сотни гуляющих компаний. И ни следа того, кого я ожидала здесь увидеть. Я остановилась и огляделась вокруг ещё раз.

Ну как же так?! Руки, в которых были зажаты две бутылки коньяка, опустились от отчаяния. Вокруг тысячи людей, а я одна. Хотелось громко закричать от боли. Неужели он специально сбежал?! Не может быть! Всё эта чёртова очередь виновата. Просто нужно ему позвонить и найти, пока мне здесь кто-нибудь шею не свернул ради бутылок со спиртным.

– Алло! Саш! – крикнула я, когда он снял трубку, – слышишь меня?! Ты где?!

– Не дождался тебя, – послышалось в трубке.

– Приходи к нам, мы на том месте, про которое я писала в смс!

– Я сам не знаю, поедем ли мы сейчас домой или останемся здесь.

– Оставайся с нами! – попросила я.

– Что? Не слышу.

– Оставайся с нами!

– Не могу! – донеслось из трубки.

– Тогда можно мне остаться с тобой?!

– А? Алло! Что?

– Можно мне с тобой остаться?!

– Нет, лучше поезжай домой.

– Но почему? – из последних сил крикнула я, закрывая свободной рукой второе ухо.

– Извини! У меня деньги кончаются на счету.

– Ну поехали с нами, Саш?!

– Пока! Ничего не слышно. Пока.



Ничего не поняв, я убрала телефон в карман. Такое смешение чувств. Конечно, я поняла, что он удачно избавился от меня. Безусловно, это влияние Паши, который не признаёт никаких отношений и моральных устоев.

Ещё немного побродив, я встретила своих ребят. Все сидели вокруг Дарьи, Мила держала её за руку.

– Я уже не плачу. – Дашкины плечи затряслись от смеха. – А если бы эта корова с ним оральным сексом занималась, когда я открыла эту чёртову дверь? Она бы откусила ему на фиг все его прелести!

Мы взорвались со смеху. Мне не хотелось показывать друзьям, что я расстроена. Дашка открыла коньяк и сделала несколько глотков прямо из горла:

– Ого! Вот это зелье!

– И, кстати, в пять раз дороже, чем в городе, – заметила я.

– Это как раз то, что ей сейчас нужно, – заверила Мила.



Посидев ещё с полчаса, мы отправились в обратный путь. Всю дорогу до дома я молчала. Закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Чтобы никто не задавал лишних вопросов.

Сначала мы отвезли домой Дарью, потом высадили Митю. Влад сказал, что забирает Милу к себе, а я попросила закинуть меня по дороге в круглосуточный магазин. На часах была половина шестого, и уже светало, когда я положила через автомат деньги Саше на телефон. Мне просто хотелось услышать его голос. Его объяснения.

В шесть утра я поднялась в нашу с Милой квартиру и набрала его номер.

– Да, – коротко ответил он. На заднем плане слышался вой мотора автомобиля.

– Саш, это я. Ты где?

– Я уже еду обратно.

– Может, ты приедешь спать ко мне? – несмело предложила я. – Милы нет дома.

– Я… не смогу.

– Но почему?!

– Я… Я еду не домой…


– Понятно… – Как же мне было больно это слышать.

– Извини, не могу сейчас говорить, – замешкался он.

Я нажала кнопку отбоя и скатилась со стула на пол.

Все надежды рухнули. Он отверг меня ещё раз. Я опять позволила ему сделать мне больно. Казалось, моё бедное сердце остановилось.



И я дала волю слезам.

Дура! Несчастная дура! Как же ты могла позволить кому-то так издеваться над собой?! Ты же никогда ни за кем не бегала! А тут побежала, положила ему денежек, думала, он сразу позвонит, поблагодарит! А он вышвырнул тебя в мусорку, как ненужную использованную вещь! Как надоевшую куклу…

Саша! Сашенька! Вернись… Ты так нужен мне… Господи, зачем же я так его люблю…

Я упала на пол и кричала, что было сил, но не издавая ни звука. Всё моё тело содрогалось в рыданиях. Глаза мои тонули в нескончаемых слезах.

Потом я, сжимая кулаки, начала громко кричать уже вслух, да так, что заболело горло, а в глазах полопались все капилляры. Испуганный кот забился под кровать.

За что?! За что?! Почему так больно? Как же страшно быть брошенной и ненужной…

Испугавшись, что сейчас сбегутся соседи, я закрыла лицо руками. Лежала на холодном полу и молча ревела.

Через некоторое время достала из сумки вторую бутылку коньяка, которую купила на фестивале, вышла на балкон.

Пила. Умывалась слезами. Проверяла телефон, который предательски молчал. Пила. Пила. Пила.

Выпила всё до последней капли. Доползла до кровати и отключилась.





26 июня 2009 года




На следующий день после фестиваля Мила вернулась домой вечером и обнаружила меня, допивающую вторую бутылку домашнего итальянского вина, припрятанного на чёрный день. Чёрный день для меня действительно тогда наступил.

Я сидела на кухне невменяемо пьяная, в той же одежде, в которой ездила на фестиваль, в которой, придя домой, и уснула. Она села рядом и забрала у меня выпивку.

Вытирая слёзы, я рассказала ей о том, что произошло. О том, как ненавижу его. О том, что не могу без него. Показала кулаки, разбитые в кровь о стену. Сказала, что не пойду завтра на работу. Призналась, что приняла решение больше не видеть его.

Мила обняла меня, вздохнула и сказала:

– Вы не должны оставаться друзьями, иначе тебя снова притянет к нему. И он снова тебя обидит. Почему вообще ты его всё время прощаешь?

– А я и сейчас не держу на него зла, – ответила я, улыбнувшись, – это глупо, неправильно, но любовь всё прощает. Настоящая любовь. Ведь был же тот Саша, с которым мы пережили сотни счастливых минут, с которым я забывала всё на свете. Который поменял моё отношение к жизни. С которым был секс – самый лучший, какой только может быть. И если бы он пришёл, попросил прощения, пообещал, что всё будет иначе, я бы вернулась к нему, не задумываясь.

– Но, Ева, – возмутилась Мила, – как же ты вернёшься к нему, если никогда не была его девушкой? Он же сам по себе! Вас только секс и связывал. Никаких обязательств у него перед тобой не было. Неужели ты не хотела бы лучшего отношения к себе?

– Я хотела бы его. Понимаешь, Мила?! Его! Неважно как, неважно каким. Я безумно люблю его и в этом не могу себя контролировать! Если бы мне сказали: «Отдай почку, чтобы он жил», я бы отдала. Отдай все деньги, жизнь отдай – отдала бы. Не задумываясь! Мила, это одержимость, словно меня приворожили. Ничего нельзя с этим поделать. Я думаю о нём каждую минуту! Не свободную минуту, а каждую! Знаю, что ему плевать, и всё равно думаю. Ведь хоть что-то же он должен ко мне чувствовать? Мне так больно оттого, что первый раз в жизни я так влюбилась… И так трагически… Так безответно…

– Знаешь что, Ева, – стукнув кулаком по столу, сказала подруга, – перестань. Вот что я тебе скажу. Ни черта это не любовь! Нет! Это фуфло. Я где-то слышала, что нам, женщинам, просто нужен очередной повод пострадать. Мы сами ищем очередного красивого засранца, который бы разбил наше сердце, стал причиной очередных истерик, пустых пачек от сигарет, потерянных на нервной почве килограммов. Именно так мы оправдываем третью бутылку коньяка, ведь «с горя» звучит гораздо лучше, чем «запой».

– Значит, ты хочешь сказать, что я сама себе всё придумываю? Преувеличиваю свои чувства?

– Просто тебе так хотелось влюбиться, что твоё сердце автоматически выбрало первый попавшийся и, как оказалось, такой неудачный объект обожания. Тебе нужно его забыть, чтобы просто элементарно выжить. Забыть.

Может, я и не согласилась, но в качестве благодарности за умную мысль кивнула.



После этого разговора прошло две недели. Дарья успокоилась и продолжила свои вылазки по клубам с подругами. Кеша все эти дни обивал её порог с мольбами о прощении. Безуспешно.

Митя сказал, что его теперь тошнит от одного только вида бывшей возлюбленной. Две недели он пытался вытянуть меня из пучины депрессии, закармливая своими деликатесами на работе, гулял со мной вечерами. А вчера он делал покупки в супермаркете, увидел какие-то копеечные подушки и приобрел пять штук: две себе, две мне и одну для Милы. Я долго смеялась, радуясь такому сюрпризу, и клятвенно заверила, что всегда мечтала о подушке из холофайбера. Особенно, призналась я, мне нравится, когда наполнитель скатывается комочками и приятно скрипит под ухом. Митя расстроился, думая, что прокололся с покупкой, тогда мне пришлось провести его в свою комнату и показать, на чём сплю. Он успокоился, узнав, что я действительно с детства не переношу пух и перо.

Мила с Владом после разлуки с удвоенной силой принялись строить свои отношения. Мне нравилось наблюдать, как красиво он за ней ухаживает, дарит подарки, устраивает сюрпризы. Они напоминали тех обезьянок из фильма про животных, которые сидят, чистят шкурки друг друга от жучков и паразитов, едят их и продолжают копаться дальше. Так интимно и мило.

Я же на две недели с головой ушла в работу. Попросила ко мне никого не пускать, на личные звонки не отвечала. Все двенадцать Сашиных смс проигнорировала. А что я могла ответить на глупые фразы типа: «Привет. Как дела?» Соответственно, ничего. Прощения он не просил, а значит, вины не осознавал. О чём можно говорить с таким человеком?

Мите он сказал, что встретил на фестивале такую девочку, что хоть стой, хоть падай. А ночевал он тогда в гостях у друзей. После этого мне совсем не хотелось ничего даже слышать о нём.