Глазами волка

33


– Что надо делать, если идёшь на ночное представление? – осведомился Лик, – Там нужна какая-то специальная одежда?

– Даже если бы это было так, – отозвался Маэс, – никакой особенной одежды у нас всё равно нет.

Лик обернулся. Тёплая золотистая полоска солнечного света лежала на полу, такая же, как вчера. Рядом поблёскивали клочья шерсти.

Они закончили с едой и, как обычно, не знали, чем заняться. Но теперь Лик понимал, в чём дело. Все дела казались Маэсу маловажными по сравнению с ночным представлением.

Лик предложил сходить на рынок и купить еды, пока есть время. Маэс не возражал. Достал мешочек с деньгами и начал отсчитывать.

Лик отметил про себя, что раньше он этого мешочка не видел. Видимо, тот самый укрытый бородач принёс задаток за церемонию.

Медные оболы местной чеканки сыпались на ладонь Маэса. На одной стороне – рычащий морской лев, на другой – сидящая богиня со стрелой в руке. Лик подозревал, что Сагилл позаимствовал стрелу именно с монеты, а мифический гипербореец Абарид просто к слову пришёлся.

Рынок, как всегда, бурлил новостями. И, что особенно приятно, эти новости были совершенно бесплатными.

Неврийцы купили по лепёшке и сели за печью. Даже день тянулся медленно, словно не хотел становиться вечером.

Откуда ни возьмись, показался Килон. Он щурился на палящее солнце и, как всегда, еле тащил ноги.

Последовали дежурные приветствия.

– Что-то взрослые не спешат подходить, – заметил Маэс.

– Дурная примета, – ответил Килон, – нехорошо говорить с тем, кто будет на ночном представлении.

– А с его другом? – Маэс указал на Лика.

Килон сощурился.

– А этот участвует? – спросил он.

– Он смотрит.

– Хорошо. Может, кто и заговорит…

– На кого ты поставил?

– На тебя, разумеется.

– Смотри, я могу и не справиться.

– Весь Херсонес знает – ты будешь победителем или мёртвым.

Лик поморщился. Лучше бы этот город знал меньше…

– Скажи, о чём идёт разговоры, – продолжал Маэс, – А то мой друг совсем их жизни выпал.

– Известно, о чём. Скифский царь прислал гонца.

– Не посольство?

– Нет, гонца. Магистрату, лично в руки. Скифы якобы тайна просят вернуть земли у крепостей восточного берега. Царь Палак, похоже, пока не привык к большим городам. На рынке ответ старого Фенонса узнают ещё раньше, чем в Новой Столице.

– И что ответил магистрат?

– Что если с предками Палака были заключены договоры, то пусть он их покажет. С тех пор прошло много лет, появились новые колонии, и царства уже не там, где раньше.

– Значит, договоры, – усмехнулся Маэс. – И на чём он их писал – на бычьих шкурах?

– У вас, скифов…

– Не надо называть меня скифом!

– У вас, скифов, есть свои буквы, – как ни в чём ни бывало, повторил Килон, – Про невриев не знаю, поэтому и не говорю. Я ваши буквы читать не умею, но на нормальные они не похожи. А раз буквы есть, вы ими на чём-то писали ещё в глубокой древности. Вот.

Маэс тревожно задумался.


– Лик, прошу, поговори с ними ты, – наконец, сказал он.

– Зачем?

– Чтобы они не подумали, что я прячусь.

– Что мне отвечать, если у меня спросят, на кого им поставить? – спросил Лик.

– Пусть ставят на кого хотят.

Лик дожевал лепёшку и последовал за Килоном. Маэс остался сидеть у печки, мрачный, как гранитные скалы. Наверное, сам старый басилевс Фенонс не размышлял о судьбах города так напряжённо, как этот ликантроп, изгнанный из царства, где и так был чужим.

Чтобы отвлечься, Лик осведомился, куда пропал Ихневмон.

– Как всегда – выясняет!!





34


Стоило им отойти под другой навес, и взять ещё лепёшек, с сыром, луком и колбасками, – как они тут же оказались среди разговора.

Все, кто подошёл, были постарше. Лик опознал того самого стражника, что не желал пускать его в город. Ещё несколько бородатых лиц были похожи на те, что он видел за столом у Евдокса.

– Много вас, волков, в городе развелось, – заметил тот, что был стражником, – Кругом рыжие головы.

– Разные люди живут в городе, – как можно осторожней ответил Лик.

– Сегодня ночью посмотришь. Все рыжие придут, узнаешь, как вас много.

– Я так думаю, – сказал другой, сухонький и старый, с большим родимым пятном, прикрытым клочковатой бородой, – что сейчас по городам всяких невриев и прочих скифов намного больше, чем на их родине. За молодых воинов хорошо платят… кхе-кхе… как всегда перед большой войной.

– А ты, Оронт, на Маэса поставил? – осведомился стражник.

– Деньги мне мои и так пригодятся, – ответил Оронт, – А вот посмотреть приду. Люблю скифские зрелища.

– Я слышал, на Маэса дают один к пяти.

– Кто против него?

– Никто не знает. Но один к пяти, а к вечеру будет один к шести… Такие ставки, бывает, ведут к краху.

– Не страшно, – Орест шевелил высохшими пальцами, – Я же ничего не поставил. Это ты беспокойся о молодом волке, мне на него наплевать. Пусть ему хоть шею сломает. В городе полно людей на замену. Даже волков полно. Вон, один с нами сидит, – он повернулся к Лику, – Скажи, невриец, он уже тебя тренирует?

Невриец чувствовал себя странно. Рядом с этими взрослыми, грузными людьми, пусть даже многих из них уже тронула старость, он чувствовал себя совсем небольшим. и даже обнажённые руки казались совсем тонкими. Но это только добавляло уверенности. Прохладный ветерок словно похлопывал его по обнажённому торсу, а пылающие рыжие волосы казались языками пламени, что вырываются из клокочушей от напряжения головы.

– Вы говорили о скорой войне, – отозвался он..

– Говорил, да.

– Как думаете, с кем она будет?

– Все со всеми передерутся, очевидно же. Ты что, там, в Меотии, жил с завязанными глазами?

– Я никогда в жизни не был в Меотии, – Лик произнёс это с таким выражением, словно не побывать в Меотии – это главное дело его жизни, – Я рос в степи. А бывал в Новой Столице, и новых крепостях, до самых Песчаных Мысов.

– А, ну у вас в степи это не так заметно. А у нас – людей много, земли мало. И среди людей, бывает, рождаются волки. Нужны новые пашни, новые города, новые покупатели. Быть войне, да. Все передерутся, вот увидишь.

– Как по вашему, город будет воевать с Палаком?

– Что Палак с нами будет воевать – это точно, – произнёс старик, – а насчёт города я не уверен. Это же свободный город, тут у каждого своё мнение. Кто-то, может быть, и не прочь жить под скифским царём. Живут же меотийцы с фригийской династией.

– Я под скифами жить не буду, – заявил стражник.

– Жить не будешь. А придёт приказ открыть ворота – вот и откроешь.

– Приказа нет.

– Потому что согласия нет. Неделю совещаются, а избрать не могут. Даже в совете старейшин полный разброд и кто-то, я слышал, явился на собрание в скифских штанах. Так и живём без стратега.

– Если дело за этим, – твёрдо сказал Лик, – то дело решено.