Глазастая, ушастая беда

И с размаху села мимо стула. Все произошло через несколько секунд после звонка. Класс был полон детей, училка отсутствовала. Рома как заорет:

– Что я говорил? Олька ушастая, глазастая беда!

И все! Только меня так звать стали.

– Значит, про водопад никто не слышал, а о детском прозвище знал весь класс? – спросил я.

– Конечно, – подтвердила Ольга, – поэтому я и уверена, что Алик из мира духов. Он там встретил Ларису, свою мать, она ему все рассказала…

Булкина внезапно замолчала, а я насторожился.

– Что Лариса, по вашему мнению, сообщила сыну?

Конечно, вопрос был до предела глуп. Человек умирает, и все, потустороннего мира не существует. Но меня смутило то, как резко Ольга Михайловна оборвала разговор. Так ведут себя люди, которые сообразили: «Ой, я ляпнула то, о чем никому говорить нельзя!»

– А бог ее знает, – пришла в себя ясновидящая, – не все, кто умер, безгрешные. Многие из них попадают в страшное место. Там жутко! Не каждый заслужил рай, кое-кому ад уготован. И выходцы из преисподней хотят прорваться в мир живых, отомстить им. Лариса, наверное, решила меня до смерти довести. Я чувствую ее присутствие. В последнее время начались странные звонки по телефону ночью. Дышат в трубку, сопят, молчат, порой стонут. И младенец! И…

Булкина повернулась к окну, через минуту приподнялась на локтях, ее лицо исказилось, аппарат у кровати стал издавать тревожные сигналы. А я машинально взглянул в окно и остолбенел.

За стеклом стоял ребенок. Он махал ручонками, подпрыгивал, шевелил губами. Меня охватил ужас. Палата находится на четвертом этаже, малыш может упасть!

В палату вбежала медсестра, я кинулся к окну. Но когда я одним прыжком очутился у рамы, ребенок исчез. У меня в голове забили железные молоточки, я повернул ручку окна, в комнату проник прохладный воздух. Я потряс головой и, пытаясь вернуться в нормальное состояние, высунулся наружу, оглядел окрестности. Передо мной высился забор, который ограждал территорию больницы от дороги, на ней стояла черная иномарка. Спустя мгновение автомобиль резко рванул с места и исчез.

– Пожалуйста, покиньте палату, – попросила медсестра.

Я вышел в коридор и направился к лифту, доставая на ходу телефон. Сообщив Борису, что скоро приеду, я осведомился:

– Надеюсь, Дюка спит.

– Она уехала, – ответил батлер, – полежала полчаса в гостевой, потом сказала: «Все прошло, ничего не болит» – и унеслась. Непонятно, зачем она к нам вернулась. Может, правда ногу повредила?

– Не верится в такой поворот событий, – возразил я, – у дамы явно был какой-то план. Я скоро вернусь.





Глава 29




– Ваня, выпей рюмку, – велел Олег, мой друг и сосед, сын Ирэн Львовны.

– Все в порядке, – отмахнулся я.

– Обрати внимание, на блюде твой любимый сыр из Франции, – продолжал Котин, – заедать им благородный арманьяк – дурной тон. Однако это очень вкусно.

– Ты прав, – согласился я, – но, честное слово, я в полном порядке.

Олег наклонил бутылку над фужером.

– Судя по тому, что Борис примчался ко мне в час ночи и стал задавать вопросы, ты, Подушкин, вернулся домой не в лучшей форме.

– Просто голова заболела, – признался я.

– Эй, а это у тебя откуда? – изумился приятель, показывая на Демьянку.

– Ты забыл, что у меня живет Дёма? – в свою очередь удивился я.

– Я про игрушку, – уточнил Котин.

Только после его слов я заметил на спине Дёмы Китти, она сидела между ее лопаток. Не знаю, впрочем, есть ли у собак лопатки?

– Знакомьтесь, Китти, кошка, – улыбнулся Борис, – Иван Павлович ее украл.

Олег сел за стол.

– Подушкин – вор? Сей его талант мне пока неизвестен.

Я рассмеялся и рассказал Котину, что придумали Жанна Николаевна, Дюка и Николетта.

– Петенька, – протянул Олег, – Петр Владимирович, владелец дома с виртуальной прислугой.


– Только не говори, что его дом оформлял ты, – сказал я.

– Кто ж еще? – пожал плечами Олег. – В России только одна моя фирма способна на это. Да и в мире нас таких раз – два и обчелся. Мы делали заказ для Петра. Он все нервы и мне, и сотрудникам вымотал.

Я молча наслаждался сыром. Отлично знаю, что Олег является одним из самых мощных игроков на рынке компьютерных технологий. Логично, что олигарх его пригласил.

– Петр – не совсем обычный человек, – продолжал Котин, – Дюке тут ничего не светит, Петюня никогда не женится. Он адекватен в плане бизнеса, нормально общается, назначает встречи как в ресторане, так и в офисе, доступен по телефону. Но! В двадцать ноль-ноль Петр уходит из мира людей и отключает все средства связи. Мне он объяснил это так:

– С восьми вечера до десяти утра меня ни для кого нет! Цена на нефть может уйти в минус. Рухнут биржи. Цунами смоет Белый дом и Кремль. В мир придет чума. А меня нет! Я появлюсь в десять утра и буду думать, как со всей этой парашей разбираться. Ненавижу людей. Терпения у меня хватает только на рабочее общение. Бабы пусть идут лесом. Есть человек, который может пригнать ко мне на час-другой девчонку по заказу. Все. Любовь, жена, дети, сопли, пеленки, стоны «ты меня не любишь» и прочая мутотень мне не нужны. Виртуальные слуги! Живые должны появляться в доме, только когда меня в нем нет.

Олег сделал глоток из фужера.

– Он не входит в свой дом через парадную дверь, а поднимается по пожарной лестнице на второй этаж. Я рискнул спросить его на этапе планировки, почему он принял такое решение. Ответ меня сразил:

– Мне так хочется.

И ведь нечего на это сказать. Ему просто так хочется! Ваня, Китти – не кошка!

– А кто? – спросил я.

– Игрушка, – пояснил Олег, – домашний питомец, как раз для Петра ее сделал Федя Багров. Он маг, волшебник, фокусник, еще и не такое соорудит. Когда мы создавали дом без людей, Федька спросил Петю:

– Как вы относитесь к животным?

Тот ответил, как всегда, гениально:

– Люблю издалека.

И тогда Федя предложил ему игрушку. Назвал ее в шутку эскимосской нежной кошкой, показал на компьютере, какой она будет. Петр неожиданно обрадовался и заказал Китти.

– Но она ест корм, – напомнил Борис, – пользуется кошачьим туалетом, ласковая очень.

– Полная имитация, – согласился Олег, – Федька гений, мастер разных штучек. До него у меня работал Кирилл, тот мегапрофи. Но я не люблю людей, которые за деньги способны на все. Поэтому расстался с парнем. Хотя жаль, тот мог сделать что угодно, и никому в голову не пришло бы, что это не настоящее.

Меня словно кольнули иглой в спину.

– И чем парень сейчас занимается?

– Без понятия, – поморщился Котин.

– Он мог сделать младенца? – спросил я.

– Если живого, то дурацкое дело нехитрое, – усмехнулся приятель.

– Компьютерного, – сказал я и сообщил про Алика.

– Стоял за окном, потом пропал… – задумчиво протянул Котин.

– А еще он сидел в машине и тоже испарился в секунду, – добавил я.

– Это не игрушка вроде Китти, – сказал Олег. – Федя один раз создал человека-паука в натуральную величину. Подарок жены на день рождения мужу – фанату этого персонажа. Забава влезла к нему в полночь по стене особняка, прыгнула в спальню и запела: «Хэппи бездей!»

– Я бы сразу отбросил коньки после этого, – признался Боря, – не могу утверждать, что я отъявленный трус, но если в полночь в мою комнату впрыгнет человек-паук, я могу кони двинуть.

– Нет, там все обошлось! – пояснил Котин. – Жена рассказала старшей дочери, какой папочку сюрприз ждет. Девчонка оказалась умнее мамаши, она отца предупредила, чтобы тот ласты не склеил. Но то игрушка, она не могла раствориться в воздухе, осталась у мужика.

– Интересно, сколько такая стоит? – проявил я праздное любопытство.

Олег отрезал еще ломтик сыра.

– Ваня, цена сравнима с годовым бюджетом провинциального города. Значит, ребенок испарился и почти одновременно умчался седан?

– Да, – подтвердил я, – события развивались слишком быстро, время было позднее, на улице темно. Здание клиники не подсвечивается. Рядом горел фонарь, но автомобиль стоял не под ним, а поодаль. Признаюсь, меня вид ребенка, который пляшет за окном на высоте четвертого этажа, шокировал, на время я потерял объективную оценку реальности. Мне показалось, что я наблюдаю за живым мальчиком.

– Почему не девочкой? – осведомился Олег.

Я содрогнулся.

– Хороший вопрос, не знаю. Просто я решил, что вижу мальчишку. Правда, когда разум вернулся, я подумал, что кто-то привязал к воздушному шару куклу, или она была с моторчиком, или чем-то вроде дрона. Высунулся из окна, и все исчезло. Машина рванула с места. Цвет черный, темно-синий, баклажан, вишневый, коричневый, хаки… Один из.

Олег встал:

– Пошли ко мне.

Мы дружно поднялись и переместились в кабинет Котина, который мне напоминает кабину управления космическим кораблем. Я никогда не сидел за штурвалом корабля. И полагаю, что штурвала у него нет. Но в фильме «Звездные войны»… Прошу не бросать в меня гнилыми апельсинами. Я с упоением смотрел это кино. А тем, кто сейчас презрительно морщит нос и цедит сквозь зубы: «Человек, который читает Платона, Сократа, любит классическую музыку, никогда не опустится до просмотра этой пошлости, снятой на потребу массового зрителя», я могу ответить, что любовь к книгам и музыке не мешает мне любить фильмы про инопланетян. Любовь – не пирог. Откусите часть кулебяки, и она станет меньше. А от того, что обожаешь какое-то кино, любовь к чтению не исчезнет. К чему я сейчас вспомнил «Звездные войны»? Там часто показывают пульты управления космическими кораблями. Если вы видели хоть один фильм, то представляете, как выглядит кабинет Олега и дома, и в офисе.