Глиняный мост
Часть 21 из 32 Информация о книге
Так и Пенелопа находила людей из своей страны и даже из своего города. Нередко они оказывались весьма радушными, но все это были семьи, а родная кровь крепче, чем общая родина. Ее то и дело приглашали то на день рождения, то на именины – или просто на посиделки без повода с водкой, варениками, борщом и бигосом, – но странно, как быстро она уходила. Запах этой еды в застоявшемся воздухе был уместен не больше, чем она сама. Но всерьез ее беспокоило не это. Нет, единственное, что ее на самом деле пугало, это вид и голоса гостей, поднимавшихся и раскрывавших рты, чтобы в очередной раз спеть Sto Lat. Они пели о доме как об идеальном месте, будто не было никаких причин его покидать. Они обращались к друзьям и родным, как будто слова могли сделать их ближе. Вместе с тем, как я сказал, она испытывала и благодарность за другие события. Например, за Новый год, когда она шла по лагерю в полночь и где-то неподалеку взлетали фейерверки – Пенелопа видела их между домами. Великолепные красные и зеленые огненные перья, далекие возгласы. И вот Пенелопа остановилась посмотреть. Она улыбнулась. Наблюдая игру огня в небе, она села на придорожный камень. Свесив руки, покачивалась, едва заметно. «Pikne[15], – думала она. – Прекрасно, и здесь мне предстоит жить». От этой мысли ее глаза плотно закрылись, и она обратилась к закипающей земле: – Wsta, – сказала она. И вновь: – Wsta, wsta[16]. Вставай. Но Пенелопа не двигалась. Не время. Но скоро. – Просыпайся, Христа ради. Пенни приходит на Арчер-стрит, а Клэй тем временем начинает процесс постепенного отбредания прочь. В первый день после моего ультиматума на крыльце он направился к пакету с хлебом и остаткам кофе. Позже, вытирая лицо в ванной, он слышал, как я ухожу на работу. Я остановился над Рори. Я – в своей грязной заношенной робе. Рори – все еще наполовину сонный, наполовину неживой после вчерашнего. – Эй, Рори. Я тряхнул его. – Рори! Он попытался пошевелиться, но не смог. – О черт, Мэтью, ну что? – Ты знаешь что. Там опять, блин, почтовый ящик. – И все? Почем ты знаешь, что это я? – Я не собираюсь тебе отвечать. Говорю, ты эту срань унесешь и установишь, где стояло. – Я даже не знаю, где я его выкорчевал. – На нем же есть номер, да? – Но я не знаю, какая улица. И вот момент, которого ждал Клэй: – И-исусе! Он через стенку чувствует, как я закипаю, но дальше – по делу: – Ладно, мне плевать, что ты с ним сделаешь, но я не предполагаю увидеть его здесь, когда вернусь, понял? Позже, войдя в комнату, Клэй обнаружил, что во время всего разговора Гектор, будто в борцовском поединке, лежал, обвившись вокруг шеи Рори. Кот мурчал и линял одновременно. Мурчанье взлетало до голубиного тона. Заметив в дверях чье-то новое присутствие, Рори придушенно заговорил: – Клэй? Ты? Будь другом, убери с меня этого сраного кота. После чего переждал еще два упрямых когтя, а потом: – А-ах! Громкий вздох облегчения. Кошачья шерсть плывет в воздухе; оседает на пол. В телефоне Рори заблеял будильник, придавленный Гектором, Рори на нем лежал. – Ты же слышал Мэтью, принцессу сраную. – Несмотря на кошмарную головную боль Рори попытался изобразить подобие улыбки. – Не в службу, а в дружбу, ты бы мог утащить этот ящик на Окружность, правда же? Клэй кивнул. – Вот и ладненько, малый, и помоги нам встать, а то мне надо на работу. Однако прежде всего Рори не преминул шагнуть к кровати Томми и огреть того по затылку. – А ты, говорил я не пускать эту твою скотину… Он собрался с силами. – НА МОЮ ПОСТЕЛЬ! Был четверг, и Клэй отправился в школу. В пятницу он бросил ее навсегда. На следующее утро он отправился прямиком в учительскую, где на стенах висели плакаты, а доску исписали всю сплошь. Оба плаката были довольно юмористические. Джейн Остин в платье с оборками держит над головой штангу. Подпись гласит: КНИГИ УЖАСНО КРУТЫ. Второй больше похож на рекламу с надписью МИНЕРВА МАКГОННАГАЛ – БОГИНЯ. Ей было двадцать три, этой учительнице. Ее звали Клаудия Киркби. Клэю она нравилась, потому что когда однажды он пришел поговорить, она в один миг отмела школьную корректность. Зазвенел звонок, Клаудия посмотрела на Клэя и объявила: – Давай, парень, дуй отсюда. Жопу в горсть и на урок. Клаудия Киркби неплохо владела словом. Темная шатенка с карими глазами и веснушчатыми скулами. У нее была улыбка, которая примиряла с любой ситуацией, красивые икры и высокие каблуки, она была довольно рослая и всегда элегантная. И мы ей почему-то сразу понравились: даже Рори, который полный кошмар. В ту пятницу Клэй зашел к ней перед занятиями, она стояла у письменного стола. – Привет, мистер Клэй. Она просматривала письменные работы. – Я ухожу. Она встрепенулась, подняла глаза. В этот раз никакой жопы-в-горсть. Села, беспокойно посмотрела и сказала: – Хм-м. В три часа я сидел в школе, в кабинете директора миссис Холланд, где мне уже приходилось бывать пару-тройку раз – закончившихся отчислением Рори (в водах, что еще нахлынут). Миссис Холланд была из элегантных, коротко стриженных дам со светлыми и седыми прядями, с подведенными глазами. – Как дела у Рори? – спросила она. – У него нормальная работа, но сам он, в общем, не изменился. – Хм, что ж, передайте ему от нас привет. – Обязательно. Ему будет приятно. Еще как будет, гаденышу. Клаудия Киркби тоже участвовала в разговоре: ее благородные каблуки, черная юбка и кремовая блузка. Она улыбалась мне, как всегда, и я понимал, что должен сказать «Приятно повидаться», – но не мог. В конце концов, происходит трагедия. Клэй бросает школу.