Горлов тупик

– Трум-пум-прум, беру супермаркет.

Вика примостилась на диване между Верой Уфимцевой и Светланой Потаповой. Рядом, в креслах, сидели Зоя Уралец и Галина Сошникова. На старинном ломберном столике отсвечивали глянцем иностранные модные журналы.

Галанов по поручению жены искал четыре пачки цейлонского чая, которые привез из Москвы, но забыл, куда положил. Он открывал дверцы, выдвигал ящики большого буфета и краем глаза наблюдал за Викой. Она вместе с остальными сосредоточенно рассматривала картинки.

– Простой свободный крой, яркие орнаменты, крупная бижутерия, – задумчиво говорила Галина, – симпатично, живенько, но мне, пожалуй, больше нравится такой вот спокойный деловой стиль.

– Унисекс! – выпалила Вика.

– Уни… что? – тревожно переспросила Зоя.

– Универсальные вещи, которые могут носить и мужчины, и женщины: брюки, пиджаки, водолазки, – объяснила Вера.

Светлана Потапова, моложавая, уютно-домовитая, приобняла Вику и заворковала:

– Все хорошеешь, солнышко, и кофточка изумительная! Чья работа?

Вика скорчила комичную рожицу, приложила палец к губам:

– Тсс! Секрет фирмы!

– Да, я тоже все смотрю и завидую, – Вера пощупала Викин рукав, – козий пух с шелковой нитью, реглан сверху, без единого шва. Очень грамотно связано.

– Викуля, хватит темнить. – Светлана легонько потрясла ее за плечи: – Признавайся, кто связал эту прелесть?

– Сама, – Вика скромно потупилась, – няня Дуся научила, когда я маленькая была, с тех пор иногда пробую сотворить что-нибудь этакое. Вот недавно Дусина внучка из Оренбурга была в Москве проездом, привезла мне настоящий козий пух и спицы хорошие. У них там частники делают.

«Боже, что она несет? Легче представить генерала Ваню солистом балета или генерала Федю диссидентом, чем Вику со спицами в руках. Дуся жила на Вологодчине, умерла три года назад, детей и внуков у нее не было. Какая внучка? Какой Оренбург?» – Галанов закрыл очередной ящик и услышал:

– Только вы никому не говорите, мама узнает – убьет меня.

– Почему? – Светлана изумленно вскинула брови-ниточки. – Что тут плохого?

– Мама считает, что вязание – удел тупых мещанок, простецких некультурных баб.

Галанов случайно довольно громко хлопнул буфетной дверцей.

– Папулище, а мы тебя не заметили! – заулыбалась Вика. – Передохни, расслабься, крутишься как белка в колесе.

– Да, Вячеслав, посидите с нами. – Вера подвинулась, освобождая для него местечко на диване.

Он сел и почувствовал тепло ее бедра, обтянутого шерстяной клетчатой юбкой.

– Осунулись, погрустнели, – ласково прошептала Вера ему на ухо, – у вас все в порядке?

– Все нормально, Верочка, просто устаю, но не от работы, а от пустой суеты, время бежит… – Он вздрогнул и запнулся.

Генерал Ваня стоял над игроками в «Монопольку» и орал на всю гостиную:

– Это кто тут у нас капитализм развел? Ну-ка сворачивай свободный рынок!

– Дед, отстань! – огрызнулся Глеб.

– Ваня, угомонись, – тихо, жестко приказала генеральша.

Но Ваня ее не услышал, рявкнул так, что зазвенели стекла:

– Встать! Смирно! Руки по швам!

Близнецы захихикали. Вера вздохнула, покачала головой. Галанов ободряюще сжал ее руку и поднялся с дивана. Глеб кинул кость, сдвинул фишки и спокойно, будто ничего не происходит, произнес:

– Снимаю половину активов, беру казино.

– Ща будет тебе казино ремнем по заднице! – Ваня принялся расстегивать пряжку и потерял равновесие.

Вячеслав Олегович вовремя подхватил его под локоть, не дал грохнуться прямо на детей и сказал:

– Вань, пойдем покурим, а то Федор там все пиво вылакает.

Задушевная интонация и волшебное слово «пиво» сработали, как всегда. Генерал моргнул, икнул и пробормотал уже вполне мирно:

– Империалисты хреновы, ну, погоди, вот я тебе, сопливому, устрою прибавочную стоимость!

У двери их догнала генеральша, молча накинула на плечи мужа тулуп и благодарно улыбнулась Галанову.


На веранде дымили Уралец, Сошников, Потаповы, старший и младший. На столе стояли банки чешского пива и соленых орешков из магазина «Березка». В деревянном лотке сверкала серебряной чешуей астраханская вобла. Раздутые брюшки просвечивали розовой икрой.

Генерал Ваня вскрыл пивную банку, выбрал рыбку, понюхал, постучал о край стала и принялся чистить, деловито посапывая.

«Интересно, куда подевался Глазурованный? – подумал Вячеслав Олегович. – В гостиной его нет. Может, на кухне? Обязательно надо что-то резать, не поросят, так хотя бы пироги».

Он отхлебнул пива, пожевал орешков и обратился к Уральцу:

– Слушай, Федя, а этот твой приятель, ну, который поросят резал, он профессор по званию или по должности?

– Пока только по должности, а по званию доктор наук.

– Каких?

– Исторических. Кстати, в этом году у твоей Вики в институте читает спецкурс по истории Ближнего Востока.

– Так он в Инязе преподает? – спросил Галанов.

– Бери выше! – таинственно прошептал Уралец. – В Иняз его пригласили спецкурс читать, так что повезло Вике. – Он икнул и продолжил громче: – Между прочим, хвалит ее, называет очень способной девочкой, любимой ученицей.

– Погоди, так он из МГИМО?

– Выше! – Уралец поднял палец к потолку. – Ты, Славка, можешь гордиться дочкой! Его похвала дорого стоит, он вообще голова, свободно владеет арабским и жидовским.

– Ивритом, – уточнил Потапов-младший и ухмыльнулся.

– Юрка наш тоже по-арабски свободно чешет, – задумчиво произнес генерал Ваня, посасывая рыбные ребрышки, – ну, и на сахлили, будь она неладна.

– Суахили, – поправил Сошников и спросил: – Почему неладна?

– А-а! – Ваня махнул рукой. – Из-за сухалили этой его к черножопым и услали.

Он открыл очередную банку пива и припал к ней, как голодный младенец к материнской груди.

– Вань, зря ты хороший коньяк пивком полируешь, зря. – Сошников щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. – Вот анекдотец неплохой. Значит, идет негр по пустыне, умирает от жажды. Вдруг видит – торчит из песка бутылочное горлышко. Он дрожащими ручонками раскупорил, а оттуда – бах-шарах, вылетает джинн и говорит: «За то, что ты меня освободил, исполню любые три твоих желания». Ну, негр, недолго думая, просит: «Хочу, чтобы рядом всегда была вода, хочу быть белым, хочу много женщин». – «Хорошо», – ответил джинн, и превратил его в унитаз в женском туалете.

Все дружно заржали. Вячеслав Олегович уныло подхихикнул. Он пытался вклиниться, уточнить, где именно Глазурованный занимает профессорскую должность, как его зовут, но гости болтали, перебивая друг друга, Потапов-младший рассказал анекдот про чукчу, Потапов-старший – про Сару и Абрама. Под взрыв хохота открылась дверь, вышла Зоя Уралец, волоча за руку сонного укутанного внука, следом – Галина Сошникова с близнецами в одинаковых цигейковых шубках и Оксана Васильевна в шали на плечах.

– Мам, ну ты чего? – хныкали близнецы. – Пап, скажи ей!

– Папа скажет то же, что и я. – Галина сурово взглянула на мужа. – Завтра к девяти на тренировку.

– Пусть хотя бы чаю попьют с пирогами, – предложила Оксана Васильевна.

– Ксанчик, солнце мое, какие пироги, о чем ты? – воскликнула Галина и добавила тише: – Отведу их, уложу и вернусь.

Близнецы с пяти лет занимались художественной гимнастикой, Галина, как цербер, следила за их диетой и режимом.

– Мы спать не хотим, в «Монопольку» не доиграли! – хором канючили девочки. – Время детское! Ну, пап!

Сошников молча, печально развел руками. Оксана Васильевна попрощалась с гостями и спросила:

– Слава, ты чай нашел, наконец?

– Искал везде. – Вячеслав Олегович затушил сигарету и поплелся в дом, следом за женой. – Ксанчик, ты посмотри еще раз на кухне в пакетах.

– Смотрела, там нет.

– Прямо мистика какая-то, – растерянно пробормотал Галанов.





Глава одиннадцатая




Управление лихорадило. Сам приказал готовить большой открытый процесс. Подсудимые должны публично, на весь мир, как когда-то, на процессах тридцать шестого – тридцать восьмого, признаться в своих злодеяниях, раскрыть шпионские связи.

Влад восхищался простотой и гениальностью замысла: сплести профессию врача с преступной нацией, сыграть на базовых инстинктах, на страхе болезни и смерти.

Открытый публичный процесс наглядно и доходчиво объяснит ширнармассам: вы болеете и умираете потому, что врачи-евреи нарочно лечат неправильно, заражают микробами, травят ядами. Все евреи – преступники, они устроили заговор против русского народа, задумали убить Самого Сталина. Только так удастся по-настоящему встряхнуть и пробудить ширнармассы от векового жидовского гипноза.