Халхин-Гол. Граница на крови

— В таком случае, старший политрук, не тебе судить, с кем мне общаться. Можешь подать на меня рапорт батальонному комиссару. Разрешаю даже лично доставить его в штаб батальона. Но без охраны.

— Зачем вы так, товарищ капитан?

— Я уже все объяснил. Отстань от Максимова! Он целой бригадой командовал, лучше любого офицера батальона понимает, что и как надо делать. Потомственный военный!

Старший политрук решил не накалять обстановку и сменил тон:

— Ну будет, Сергей. Выяснили отношения, и хватит. Нам надо думать о том, как удержать район.

— Вот именно.

Тут в блиндаж сунулся какой-то запыхавшийся солдатик и доложил:

— Посыльный от майора Фролова, красноармеец Казенцев.

— Устал?

— Так не стометровку пробежал, а несколько верст.

— Как еще не попал под обстрел?

— А я берегом, хотя, конечно, боялся.

— Ладно. Зачем командир батальона послал тебя к нам?

— Приказал узнать обстановку в районе Номана.

— Я ее доведу. А как там у вас?

— Провели японцы атаку двумя ротами, с танками и бронеавтомобилями. Станковые пулеметы применяли. Мы отбились. Самураи потеряли четыре танка, три броневика, почти роту пехоты и отошли. Авиация тоже особо не навредила. Потери, конечно, есть, но держимся. Никто не понимает действий японцев. Они, как бараны, прут на наши орудия, танки, стрелков. Перед тем как я сюда отправился, отошли за сопки. Пока шел, стрельбы сзади не слышал.

— Вот и у нас тишина, — сказал Новиков.

— Слышу.

— Тебе нужен отдых, солдат.

— Часа два отдохну, если накормите, буду благодарен, а то у себя пролечу.

— У нас сейчас сухпаи.

— Нормально. У нас то же самое. К вечеру тыловики обещали растопить кухни у переправы. Может, на ужин горяченького отведаем.

Командир группы приказал старшему политруку:

— Отведи, Юра, бойцу место отдыха. На сон два часа, затем старшина пусть даст сухой паек, ну и после я доведу до него обстановку.

Посыльный командира батальона отдохнул, перекусил, получил все необходимые данные и ушел.

Солнце клонилось к закату, а японцы никак не проявляли себя. Логично с их стороны было бы провести очередной авианалет, но, видимо, пыл командования противника охладили потери в самолетах, понесенные у реки.

Солнце ушло за горизонт, наступила вечерняя заря. В 20.40 стемнело. Новиков распорядился выставить посты охранения, приказал технике уйти за сопки. Бойцам и офицерам требовался отдых. Они получили его после ужина.

А несколькими часами раньше, в середине этого дня, майор Куроки на своем КНП давал разгон взводным:

— Как вы могли умудриться в первые же минуты боя бездарно потерять три танка? Почему допустили уничтожение всех станковых пулеметов? Разучились воевать? Чего ради бронеавтомобили метались туда-сюда на выходе на огневые позиции? Может, я неточно определил задачу? Или вы не знали о наличии у русских противотанковых орудий, танков и броневиков, вооруженных пушками. Я удивляюсь, почему русские не сожгли всю нашу технику при отходе. Они могли накрыть площадь из орудий всех калибров и достали бы и танки, и бронемашины даже за дымовой завесой. А потери в личном составе? Сержант Утида умудрился погубить свое отделение в выходе за русским пилотом. А ведь силы там были равные. Какого черта пехота скучковалась за танками? Где интервал в шесть-восемь метров между солдатами?

Командиры взводов молчали. Что они могли ответить на это? Сказать, что во всем виноваты полковник Танака и сам майор Куроки, направившие явно недостаточные силы против укрепрайона, занятого русскими и монголами? Но разве такое возможно? За это и под трибунал загреметь недолго.

Разнос подчиненных прервал связист, старший рядовой Есида:

— Извините, господин майор, но вас срочно вызывает командир батальона полковник Танака.

— Наводите порядок в подразделениях, поднимайте боевой дух личного состава. Нам тут оставаться никто не позволит, впереди новое наступление. Все свободны! — проговорил Куроки.

Офицеры направились в свои подразделения, командир роты — в блиндаж, где размещался связист.

Он поднял трубку.

— Куроки на связи!

— Очень приятно, майор. — В голосе командира батальона явно проступал сарказм. — А доложи-ка мне, как ты провел штурм позиций русских и монголов.


— Я уже докладывал.

— Так еще раз доложи.

Пришлось Куроки повторять все, о чем он уже докладывал на объекте 22 час назад.

Полковник выслушал его и повысил голос:

— Я за каким чертом тебе две штурмовые роты прислал? Чтобы они сидели в укрытиях и смотрели, как позорно бегут с поля боя их товарищи?

— Мы не бежали, господин полковник, а организованно отошли, потому как дальнейшее ведение боя грозило уничтожением всего личного состава и техники.

— Я спросил о ротах не случайно. Почему ты не задействовал их?

— В сложившейся обстановке вводить в бой роты, не имеющие техники, было бы самоубийством.

— А что не самоубийство в твоем понимании?

— Я хотел позже представить вам план утренних действий. В нем предусмотрено использование штурмовых рот и перегруппировка второй ударной.

Танака не торопился менять тон:

— План, говоришь? А с каких это пор ты стал думать за других командиров, майор? У второй ударной роты есть свой начальник.

— Я хотел всего лишь предложить общие соображения.

— Отставить планы! Слушай внимательно. Ночью, в час тридцать, к тебе подойдет танковая рота, состоящая из двенадцати «Чи-Ха», и отдельный взвод «Оцу» — пять машин, но главное, это батарея стопятидесятимиллиметровых гаубиц. Приказываю организовать встречу. Командир танковой роты передаст тебе план действий, утвержденный командиром бригады генерал-майором Мэзэто Кимура. Изучишь его, оценишь, проведешь расстановку сил. С утра, с восьми часов, ожидай авиацию. Генерал обещал направить на Номан и Хамтай по два звена бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Больше заполучить не удалось, но и это немалая сила. По нашим данным, русские смогут поднять в воздух в лучшем случае три звена истребителей на оба района. Это будут старые И-15. Завтра, майор, ты должен будешь опрокинуть русских и монголов в реку. Тебе все понятно?

— Так точно, господин полковник!

— Возможно, перед атакой с тобой пожелает переговорить лично генерал Кимура, так что изучи план основательно.

— У вас проложена линия связи со штабом бригады?

— У нас, майор, на объекте двадцать два и в селении Сумэ-Дин оставались пункты связи с коммутаторами. Иначе как генерал поговорил бы со мной?

— Понял вас, господин полковник.

— Вопросы?..

— Приданные силы рассчитаны на мою роту или на подразделение Одзавы тоже?

— Усиление придается для удара на главном направлении. Задача Одзавы будет определена сегодня вечером. В семь утра сеанс связи. Еще вопросы?

— Вопросов больше нет.

— Запомни, Куроки, завтра решающее сражение.

— Так точно, господин полковник!

— До связи!

— До связи! — Куроки передал трубку связисту и проговорил: — Вот это другое дело. — Он повернулся к заместителю, который смотрел на него, и распорядился: — В час ночи возьмешь с собой охранение и пройдешь километр по дороге. Тебе предстоит встретить подкрепление, которое идет к нам, и показать ему дорогу сюда. — Майор перечислил подразделения, выделенные штабом бригады.

Услышав это, лейтенант Сасаки воспрянул духом и заявил:

— Да с такой мощью мы разнесем оборону русских и монголов в клочья.

— А у нас другого выхода нет. С подкреплением или без него мы обязаны сбросить противника в реку или погибнуть. Второго отступления нам уже не простят. Придется доставать ритуальный кинжал.

— Мы победим.

— Хорошо, что в тебе появилась уверенность. Но к делу. — Майор указал на карту. — Смотри, лейтенант, выведешь подкрепление к этой сопке. Там, чуть южнее, есть хорошее место для батареи. Пусть артиллеристы выставляют орудия. Танковую роту и отдельный взвод отправишь за ближайшие сопки. Часть машин придется направить в балки. Но стоять там они будут недолго. Возьмешь с собой связистов, дабы они оперативно протянули телефонные провода. Как только подразделения усиления займут позиции… черт побери!

Лейтенант встревожился и спросил:

— Что такое, господин майор?

— Главное упустил. У командира танковой роты будет пакет с планом решающего сражения на нашем направлении. В этом документе могут быть обозначены рубежи ожидания танковой роты и взвода, а также огневые позиции артиллеристов.

— Тогда, может быть, я встречу подкрепление, передам старшему офицеру приказ стоять на месте и привезу план вам?

— Это не будет большой потерей времени. Встреча состоится всего в километре от объекта двадцать два. Давай сделаем так, как ты предложил. Встретишь подразделение, заберешь пакет, доставишь сюда. Затем будем действовать по плану.

— Понял вас, господин майор.