Хазарская петля

– Поднимай мост, мужики, закрывай ворота!

Десяток варузов бросился к подъемникам, начали крутить барабаны. Мост медленно поднялся, но основная часть сотни Месира была уже внутри крепости.

Вот только сам бай не успел проскочить внутрь. Получилось, что воины были из сотни Месира, а начальствовал над ними Гамиз. Его команды мало кто слушал. Это привело к потере управления ратью бележей.

Продвигаясь вперед, поджигая дома, постройки и городьбы, они разбивались на десятки – не столько по желанию или команде, сколько потому, что улочки были узкие и не пропускали больше людей. Началась сеча – десяток на десяток. Огонь гасили отроки, бабы и девицы – все, кто мог носить воду и сыпать на огонь песок.

Не зная устройства крепости, да еще под путаные команды бая Гамиза, десятки бележей отдалялись друг от друга и попадали под удары варузов. Поляне прибили десяток, подошедший к речной стороне, порубили два десятка вышедших к дому Дедила. Лучники подстрелили еще с десяток.

Бележи несли большие потери, местные же варузы обходились малой кровью. Отряды со всех трех сторон перебегали с одной улицы на другую, тогда как бележи оказались зажатыми в двух местах: двумя десятками на площади, где проходило вече, и на северной стороне. Десятники не понимали, что делать, куда прорываться. Повсюду варузы, одни и те же строения, одинаковые улочки, стены – внутренняя, за ней внешняя, башни.

Гамиз увидел пожар на восточной стене:

– Всем обратно к восточным воротам, туда, где горит. Открываем ворота, опускаем мост и уходим!

Он стал разворачивать коня, но в этот момент стрела пробила его плечо.

Единственный оказавшийся в крепости сотник рухнул с коня. А бележи рванулись к стороне, над которой поднимался черный дым.

Надежды на спасение добавило и то, что варузы не стали преследовать их. Но это и встревожило десятников. Такого не должно было быть. Однако стоять полусотней, в которую стеклись десятки после полученного наказа бая Гамиза, нельзя. Впрочем, убегавшее от полян войско единым назвать было нельзя. Отходили по узким улочкам, что соединялись у ворот в одну.

Тревога десятников была не напрасной. Как только загорелась башня восточных ворот и часть стены рядом, Кобяк отдал приказ своим десятникам переходить на внутреннюю стену, в которой были вырублены бойницы. Лучники же встали рядом с пожаром, держа под прицелом обе стороны внешней стены.

Десятки бележей вырвались к внутренней стене и тут же попали под стрелы пеших лучников. Из-за внутренней стены навстречу им вышел конный десяток, вооруженный копьями. Этот отряд нанес удар по ближнему десятку бележей и отошел. Горцы заметались перед стеной. Лучники через бойницы внутренних стен отстреливали их по одному. Десятник сотни Гамиза Малик Беркет понял, что скоро варузы перебьют всех, и отдал приказ двум десяткам пробиваться к внешней стене.

Огонь крепко прихватил башню и часть стены рядом, добравшись до ворот. Казалось, еще немного, и пламя откроет их. Рядом барабан с канатами, державшими мост, – ударь саблей, – и он рухнет на ров. Тогда дорога из западни окажется свободной.

Но не напрасно Кобяк оставил лучников по обе стороны от ворот. Сверху они ударили одновременно, как только бележи бросились к канатам. Ни один не промахнулся. Даже за щитами горцы не могли укрыться от губительных стрел. Вторым залпом лучники выбили половину второго десятка и убили Малика Беркета.

В отчаянии оставшиеся отряды бележей рванули кто куда – на конях, пешком, как получится; их нещадно порубили десятки, что подошли из крепости, и те, что оставались за внутренней стеной.

Тут же Кобяк бросил своих воинов тушить стены, на давая огню дойти до мостовых канатов. Почти четыре десятка справились с этой задачей. Огонь был потушен.

На безопасном расстоянии от крепости, на берегу реки с двумя десятками стоял мрачный Месир, проклиная и полян, и бая Гамиза, заведшего сотни в ловушку.

Но большие потери были не только у него. С прорывом сотни Месира и Гамиза, попытки наступления на крепость предприняли сотни Абашиза и Кобара. Понимая, что варузы неизбежно вынуждены будут перебросить на восток дополнительные силы, они погнали свои сотни под стены. И вновь проклятия, крики и вопли разнеслись над полем. И эту атаку накрыли камнеметы. На этот раз они били кучнее, потому как два камнемета восточной стороны перешли к Дедилу. Вождь собрал их возле своего дома, дабы бить в две стороны с одного места.

Попав под град камней, бележи самовольно повернули назад, оставляя на поле убитых и раненых.

Заур Кобар рванулся было навстречу своему войску. Но кто он был? Обычный десятник, что стал сотником после пленения бая Каира. К нему и относились не как к начальнику. Один из воинов, против которого вышел Кобар, отбил удар его сабли и тут же снес голову так и не познавшему славы сотнику Кобару.

Другой десятник оказался умнее, он указал отходящим на низину:

– Туда, воины!

Отряды зашли в низину. Там выяснилось, что сотня теперь уже под началом Дадуха Ердиба, того самого десятника, что завел войска в низину, от камнепада потеряла полтора десятка. Осталась еще полусотня с десятком. Новый сотник послал гонца на восточную сторону, посмотреть, что делается там. С северной стороны, судя по тому, что камнеметы били спокойно, без помех, а на башне и стенах виднелись довольные варузы, прорыв сотен Месира и Гамиза закончился их разгромом. Но это следовало проверить.

Отряд Абашиза понес меньшие потери, он подошел к валу и стал там. Бай Абашиз послал гонца на северную сторону. Штурмовать стены бележи должны были и с запада, и с севера одновременно, в то время как отряды Месира и Гамиза громили бы крепость внутри.

Гонец вернулся быстро:

– Бай, сейчас старшим полусотни северной стороны – десятник Дадух Ердиб.

– Почему?

– Кобар погиб, еще трое десятников тоже. Старшинство взял на себя Ердиб.

– Полусотня у стен крепости?

– Нет, бай, десятки северной стороны отошли.

Абашиз вскричал:

– Какого шайтана? Баи Месир и Гамиз дерутся в крепости, а этот Ердиб отвел отряд?

Гонец поправил шлем:

– Не все так, как ты мыслишь, бай.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ердиб послал гонца на восточную сторону, и тот увидел там бая Месира с тремя десятками воинов.

– Ничего не понял. Разве Месир не в крепости?


– Так передал мне гонец.

Он же рассказал, что произошло на востоке и севере, добавив в конце:

– Бай Месир говорит, что сотни восточной стороны сгинули в крепости. Пока ворота были открыты, он видел, как варузы били десятки его сотни. А потом… ловушка захлопнулась.

– Это же полный разгром! Где сотня Адара?

Гонец кинулся к южному дозору. Вернулся бледный:

– Бай, беда.

– Что еще? – вскричал Абашиз.

– Поляне атаковали стан бека с нукерами и сотней Адара.

– Как так? – брови бая поднялись вверх. – Какие еще поляне?

– То не ведаю. Там у холма сейчас сеча.

– Будь проклят тот день, когда Шамат решил идти сюда. Приказ полусотне: отходим к лесу. Гонцов к Ердибу и Месиру, пусть идут к нам. Теперь я начальник войска. Вперед!



Завидев полусотню аркудов, Умной велел:

– Отряду идти к холму, атаковать нукеров и взять бека. После вместе с аркудами вступить в сечу с сотней бележей.

Три десятка под началом Вавулы, Сидора Коваля и Бахаря Первуши понеслись к холму.

Это заметил сторожевой дозор.

– Бек! Поляне идут от пожарища!

Шамат вышел из шатра. Рядом Хамзаят.

– Что?

– Поляне от среднего пожарища, близко.

Хамзаят крикнул:

– Нукеры, на коней! Ко мне! – Он повернулся к беку: – Тебе, господин, лучше быть рядом с шатром, внутрь не входить. Мы встретим этих полян.

– Но как они оказались на пожарище?

– Про то узнаем. Сейчас разбить их надо.

– Я пошлю за тобой еще три десятка сотни Тахара.

– Да, было бы хорошо.

Бек закричал:

– Сотника Тахара ко мне!

Но тот и сам уже бежал к вождю.

– Наджир, – начал было бек, но Тахар оборвал его:

– От леса на нас идет не меньше полусотни. Видно пять десятков в линии.

Шамат схватился за грудь, он почувствовал боль в сердце, опустился на колено. К нему бросился Тахар:

– Что с тобой, господин?

– Ничего, пройдет. Отбить атаку этих неизвестных. Их воеводу пленить и хотя бы один десяток отправь к Хамзаяту. Он пошел навстречу отряду полян, что объявились с пожарища.

– Еще поляне?

– Да.

Голос Шамата ослабел.