Хазарская петля

– Мыслю, это может произойти. А раз так, то никакого знака не ждать, вступать в сечу дружно. Главное, выстоять на том месте полусотне. Вперед не соваться, но и назад не отходить. Мои десятки будут рядом, в лесу, если что, помогут. Кузьма!

– Да, воевода!

– Ты все понял?

– Мог бы и не спрашивать. Не сомневайся, если «медведь» упрется, его не сдвинуть, а тут, – он обвел рукой вокруг себя, – полусотня «медведей».

Вспомнили о знаке из крепости. Вавула наказал:

– Да, Кузьма, закрепите на острие копья тряпицу алого цвета. Поднимите, как только появятся бележи и раздастся крик кукушки три раза. Это будет знак отцу моему, Дедилу, что идет по пятам бележей.

– Уразумел, воевода. Будет знак сотне из крепости.

– Ну и добре. Вперед!

Рать успела преодолеть полторы версты, когда головной дозор доложил о бележах на расстоянии не более пятисот саженей.

Вавула тут же отдал приказ:

– Ерга, выстраивай десятки чуть дальше, где выступ леса и утес на реке. Там место удобное для обороны. Я с отрядом в лес, буду недалече. Не забудь, как появятся бележи, поднять копье.

– Шест сделали, – сказал вождь аркудов.

– Ну, шест.

Вавула повел отряд в лес. Он оказался густым, но на опушке кустистым. За кустами неширокая полоса редколесья. Видно и на запад, и на восток. Там воевода остановил десятки, наказал:

– Сидор, с первым отрядом встань ближе к «медведям», Первуша – к бележам. Смотреть в оба. Лучников по три с каждого десятка ко мне, я с ними встану между вами, Быстрого ко мне также.

Десятки варузов развернулись быстро, спешились, привязали коней в глубине леса, сами вышли на опушку. На морды коней надели мешки.

К Вавуле подошли лучники и Быстрый.

Сын Дедила обратился поначалу к нему:

– Степан, ты у нас знатный охотник, можешь кричать птицей?

– Могу, – ответил ратник.

– Давай знак кукушкой.

– Сколько кричать?

– Три раза.

Над округой раздался прерывистый крик кукушки. И тут же с востока послышалась трель соловья. Это означало, что Дедил услышал знак.

Вавула с Ковалем и Первушей зашли в кусты. Поглядели: на востоке облако пыли, но самих бележей пока не видать.

Первуша спросил:

– Ну, кукушку-то Дедил услышал, а как он увидит копье с красной тряпицей?

– Как подойдет ближе, так и увидит. Хотя мыслю, отряд на тот берег человека переправил, чтобы смотрел за знаком.

Коваль вскрикнул:

– Бележи! Разведочный отряд!

Все разом обернулись на голос.

Ближе к реке шел десяток горцев, озираясь по сторонам. Шел медленно; и то: до перелаза недалеко, а значит, наверняка поляне могли устроить тут какую-нибудь ловушку. Но покуда все спокойно: старший дозора гонцов к основному отряду не посылал.

Вавула подал знак – десятники отошли на опушку.

Умной наказал:

– Давайте, мужики, к своим отрядам, на коней и в готовности ждать наших.

– Понятно, – ответил Коваль, и они с Первушей пошли к ожидавшим их воинам.

Вавула подозвал лучников, велел им лечь в кустах, в двух саженях друг от друга. Пускать стрелы только по его команде.

Стрелки быстро заняли места, расчистив пред собой пространство для стрельбы по ближнему врагу. У каждого из них было не менее тридцати стрел. Того хватит, если учесть, что лучников много у аркудов, у них и стрел больше.


Дозор бележей прошел мимо засады, но саженях в двадцати старший издал вопль. Весь дозор, развернувшись, полетел к первой полусотне, что вел бай Абашиз:

– Враги, бай! Враг впереди! Засада!

Вавула уже видел передовые десятки. А вместе с ними и бая Абашиза.

Старший головного дозора подскочил к начальнику, начал что-то говорить, постоянно указывая на запад. Бай выслушал его, отдал приказ, и передовая полусотня развернулась в десятки, выстроив первую линию. Как раз на расстоянии от леса до реки. В сам массив Абашиз своих воинов не послал. Оставалось только догадываться – почему? Скорее всего, потому, что он не знал этого леса и опасался болот. Пошлет десяток, а тот сгинет в здешней топи.

Бай берег своих воинов. И не мудрено. Полусотня – это все, что у него осталось. Позади еще две, Месира и Ердиба, но там же и погоня из крепости. Появление врага впереди сильно озадачило бая Абашиза, зародило тревогу. Построением полусотни он показал, что приготовился к обороне, ожидая нападения неизвестного противника.

Но ничего не происходило. Пока не происходило…





Глава десятая




Три полусотни бележей стояли с выставленными копьями. Но баи противника не видели. Они верили докладам головного и тылового дозоров о появлении врага, но варузы, а это могли быть только они, не появлялись.

Не выдержал Месир. Он подъехал к Абашизу:

– Гузир, и долго мы так стоять будем?

Абашиз взглянул на него:

– Что ты предлагаешь, Албури? Продвигаться вперед или развернуться назад? По докладам дозорных, проклятые варузы там и там, боюсь, что они есть и здесь, в лесу. В какую сторону будем продвигаться? Западный перелаз закрыт, иначе нас не встретили бы поляне оттуда, сторона крепости тоже. Через лес не продраться, у нас нет проводников через болота. Что ты предлагаешь?

– Продвигаться на запад. Перелаз не может быть закрыт так, чтобы не сломить сопротивление того, кто его прикрывает. Варузы не могли переправить на ту сторону много воинов. Мыслю, это те отряды, что напали на стан бека. В них не больше сотни. У нас полторы сотни.

Абашиз невесело усмехнулся:

– И еще позади неизвестно сколько варузов, что вышли из крепости.

– Но почему они не нападают? Они должны были ударить, как только обошли нас с двух сторон. Но варузы не проявляют себя. Значит, они не желают сечи.

Абашиз покачал головой:

– Удивляюсь я тебе, Албури: опытный воин, бай, а говоришь, как молодой воин, впервые вышедший в поход. Отчего варузам не желать сечи? Они окружили нас, чтобы вот так стоять и ждать, покуда мы запросим пощады и сдадимся? Нет, Албури, варузы не желают атаковать нас первыми.

– Но что им от того?

– А ты посмотри на нашу рать. Воины волнуются, десятники в растерянности. Боевой дух упал. Еще немного, и начнется смута либо кто-то из десятников не выдержит и самовольно поведет отряд на варузов. А тем только того и надо.

– Я не понимаю тебя, Гузир, сам ведаешь, что стоять долго нам нельзя, и вести рать на сечь тоже не хочешь. Что делать?

Абашиз взглянул на Месира:

– Я не знаю, как поступить. Если мы сойдемся в сечи всеми тремя полусотнями, то варузы разобьют нас на своей земле. Прорваться можно, только пожертвовав нашими воинами. Одной полусотней.

Месир опустил глаза:

– И как это?

Абашиз объяснил так, чтобы не слышали даже ближайшие нукеры:

– Перестроить рать, назад вывести полусотню Ердиба, вперед твою полусотню, начальство над ней передать какому-нибудь десятнику. Велеть полусотням идти на варузов одновременно: и на восток, и на запад. Завяжется сеча в двух местах. Позади полусотня Ердиба продержится недолго. Поляжет, скорее всего, и твоя полусотня, Албури, но они с одной стороны задержат варузов из крепости, с другой – пробьют дорогу на запад. И вот в ту брешь должна пройти моя полусотня, в которой будешь и ты. Так мы вырвемся из капкана, быстро дойдем до перелаза, переправимся и пойдем к истоку Дона. Так далеко варузы преследовать нас не будут. Мы положим здесь сотню наших воинов, оставим Ердиба, но сами вырвемся. За истоком Дона укроемся в лесу. Если удастся этот план, мы можем вернуться домой, свалив все беды на Шамата и еще – на большую рать князя… как его называл бек?

– Всеволод Славный, – подсказал Месир.

– Вот, на князя Всеволода. Хотя нам с тобой отчитываться в Кумерге будет не перед кем. Азиз и Тахат безропотно подчинятся. Мы будем править в ауле. Однако что-то я замечтался. – Абашиз посмотрел на Месира: – Говори теперь ты, Албури, что нам следует выбрать? Погибнуть в общей сечи или делать то, что предложил я. Чтобы потом распрей между нами не было. Мы должны принять общий план. И нести за него ответственность перед Всевышним тоже вместе. Говори, славный воин бай Месир!

Бай Месир сплюнул под ноги:

– Я принимаю твой план. Давай перестраивай войско, пока у варузов не лопнуло терпение и они не налетели, не дожидаясь, пока мы зашевелимся.

– Яхши. Я выведу свою полусотню вместо твоей. Твою отправлю сюда. А с Ердибом разберись сам.

– Хоп, Албури.

Месир начал отдавать команды.