Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Примерно в течение двух месяцев, — ещё менее охотно сказал ван Увен.

— Она же не виктим, — произнёс другой, с золотистыми кубиками у воротника чёрной куртки. — Почему так часто умирала?

— У них тут есть развлечение, — пояснил управляющий. — Набралось человек пять. Раза два-три в неделю собираются и устраивают стрелковый клуб. Своего рода пейнтбол, только с настоящим оружием. Правило игры одно — победитель получает всё… а леди, видимо, стреляла хуже, чем фехтовала. Раньше люди потихоньку сходили с ума от излишне частых реанимаций… Медики говорят, что кишечник — это второй мозг, и чем чаще его подвергать разрушению и потом восстанавливать, тем быстрее человек потеряет рассудок. Недавно, правда, эту проблему успешно решили, но леди занималась своей реанимацией ещё до обновления технологии.

— Вот потому-то у неё с головой не всё в порядке было после вчерашнего поединка. А может быть, уже и до него… Роллан! Я ведь запретила вам устраивать дуэли для этой компании. В том числе и в подвалах!

— Леди, они же меня ни во что не ставят. И не спрашивают разрешения. И ещё шантажируют. Патроны им кто-то привозит сюда контрабандой.

— Какой же вы никчёмный управляющий, Роллан… Я же сказала, что мне наплевать на ваши мелкие слабости вроде секса с обслуживающим персоналом перед отправкой его в реанимацию. В конце концов, ваши предпочтения здесь никому не вредят… Или дело заключается в чём-то ещё, чего я не знаю?

Ван Увен счёл за нужное промолчать, но быстро перевёл внимание к инциденту, из-за которого, в сущности, и началось это стихийное расследование:

— Лучше будет разобраться, с какой целью леди Ротари устроила сегодня этот чудовищный погром на станции. Ведь это с её подачи меня заставили остановить главные двигатели на двенадцать часов раньше регламента. Вы представляете себе, что такое незапланированная невесомость? Столько оборудования и предметов вышло из строя! Я уж не говорю о травмах…

— Ладно, здесь ли о травмах говорить, — проворчал безопасник со знаками различия. — Меня интересует другое. А именно — что произошло в ангаре для погрузчиков? Кстати, а почему из четырёх машин задействована только одна, а остальные демонтированы и свалены на складе? Это недопустимо по правилам общетехнической безопасности… Наконец, кто и на каком основании выдал кому-то… пусть даже члену команды… разрешение обустроить из этого ангара помещение для экзекуций?.. Ван Увен, я считаю, что это ваша вина. Думаю, вас мы отзовём отсюда, вы же всё равно лишь временно исполняете обязанности…

— Никто не в состоянии предугадать, что устроит взбалмошная женщина, — возразил второй безопасник. — А тут мы имели дело сразу с двумя такими.

Его старший напарник с сомнением покрутил головой. Этот офицер, который явно был главным в паре, с большим подозрением смотрел на Карину. Он ей не доверял — Травиц это поняла сразу же, как только на её руках неожиданно и коварно защёлкнулись автоматические наручники. И наверняка ждал удобного момента, чтобы задать неудобный вопрос.

— Я согласен, что многие члены команды со временем начинают вести себя так, словно им всё дозволено, — ввернул Роллан. Аллия неодобрительно посмотрела на управляющего, но ничего не сказала.

— Ладно, будем заканчивать, наверное, — зевнул главный безопасник. — У меня остались только два-три небольших вопроса к леди Ротари. Первый — кто порекомендовал вам обратиться в агентство «Раувиль»?

— У меня много знакомых, всех не упомнишь, — надменно пропела Карина.

— Ладно. Но зачем вы вообще связались с агентством? Вы ведь могли просто попросить вашу подругу…

— Если вы имеете в виду Эли…. Аллию, то мы лично познакомились только здесь.

— Тогда второй вопрос: от кого вы узнали коды и способы активации передающей и механической аппаратуры? Я думаю, этого даже Аллия не знает…

— У меня высшее инженерное образование, я сама принимала участие в разработке некоторых кибернетических и транслирующих устройств…

— Даже так? — безопасник недоумённо взглянул на Карину. — И зачем вы кинулись звонить и беспокоить руководителя проекта?

— Офицер, прекратите устраивать застенки, — капризно проговорила Аллия. — Вы же видите сами, через что пришлось пройти моей девушке…

«Моей девушке, — повторило эхо в голове у Травиц. — В какую же историю я попала?»

Но офицер пропустил мимо ушей эту реплику.

— Я жду вашего ответа, — сказал он. — Пусть извинят меня все присутствующие, но это следственная формальность, и она никому не повредит, если всё происходило именно так, как мне уже было изложено.

— Знаете, когда за вами по всей станции гонится разъярённая фурия, которая хочет вашей необратимой смерти, тут поневоле станешь очень изобретательной… — сориентировалась Карина.

— Какая вам была присвоена квалификация, леди? Высшая?

— Первая, — ответила Травиц. — Категория «1А».

— Хорошая квалификация… Чтобы добиться подобного уровня, нужна и практика соответствующая. И такие специалисты обычно не имеют лишнего времени на всякие глупости. Думаю, вам вряд ли удалось получить параллельно второе образование.

— Вообще, я прошла несколько дополнительных курсов…

— Каких именно?

— Это относится к делу? — раздражённо спросила Травиц.

Вместо ответа офицер шевельнул флешкой, и помещение заполнили голоса.

«Так, — говорил мужчина. — Проникающее ранение кишечника, пуля в печени, две пули в сердце… Полная деструкция органа, кстати… Разбиты шейные позвонки… Ваш вердикт?»

Карина сразу узнала голос Барри Саважа. Затем — свой собственный.

«Скорее всего, полная несовместимость с жизнью… Понадобится искусственное сердце, внешняя аппаратура очистки крови, а также гемодиализ. При этом полная неподвижность. Начнётся быстрая деградация нервной системы. Ухудшение мозговой деятельности. Да, чуть не забыла: понадобится изготовить по меньшей мере два цеклатановых шейных позвонка, причём с подгонкой. Если девушка и сможет ожить, то не раньше, чем через две-три недели, и то в виде растения. Вывод из комы возможен только после глубокого ксеноскопирования. На большинстве планет во всех секторах рекомендуется эвтаназия… Впрочем, мне кажется, что до этого не дойдёт. Вам её не откачать. Даже в кому уже поздно вводить».

«А вы неплохо разбираетесь в медицине, леди Ротари».

«Я когда-то занималась полевой хирургией. Возможно, именно поэтому меня привлекает всё, что связано с вскрытием живота».

— Вот вам и ответ, если вас интересует моё дополнительное образование, — спокойно сказала Карина.


— Понятие «полевая хирургия» существует только на некоторых планетах сектора Морган, — сказал безопасник. — Это первое. На самом деле, полевая хирургия — это высшая медицинская квалификация, которой обучаются несколько лет с постоянной практикой. Аналог нашей категории «1А». Это второе. Я сейчас попытался выяснить про «глубокое ксеноскопирование» и с удивлением узнал, что это типично полицейская экспертиза. Применяется только на нескольких планетах сектора… Думаю, вы знаете, какого именно, леди Ротари… Если вы действительно Ротари, и действительно леди. По-моему, вы сотрудник уголовной полиции или инженерной разведки.

— Нина! — с отчаянием воскликнула Аллия. — Скажи мне, что это не так!

— Конечно, это не так! Офицер, прекратите ваши бредни и…

— Ван Увен, — сказал второй безопасник. — Вы, кажется, заявляли, что у леди есть знак принадлежности к Дому, и вы его видели лично?

— Ну, да… Она мне его продемонстрировала.

Глазки Роллана забегали. Офицеры переглянулись.

— Ну что ж, если сейчас леди Ротари нам предъявит этот знак, и он окажется подлинным, то все дальнейшие вопросы отпадут, — произнёс старший офицер. — Служба безопасности принесёт вам глубочайшие извинения, и инцидент будет исчерпан… Леди Ротари, будьте так добры, покажите татуировку. Это несложно. Я сейчас ослаблю тросик наручников, и вы сможете легко приподнять вашу левую руку…

Карина сидела неподвижно.

— Нина! — с ужасом в голосе произнесла Аллия.

Карина не шелохнулась.

— Ван Увен, вы видели этот знак у неё на теле?

Управляющий понял, что запираться далее нет смысла.

— Нет. Но она мне его безошибочно воспроизвела на планшете.

— Вы будете смещены с должности, ван Увен, — произнёс безопасник. — В ближайшее время, как только мы наконец найдём постоянного руководителя. — Что касается вас, Ротари… Или не-Ротари… Вы арестованы. И отправитесь на Орегон-пять.

— Нет, офицер, — подала голос Аллия. — Эта женщина опасна. Оставьте её здесь, иначе она по пути на нашу планету взорвёт ракету или перебьёт экипаж…

— Вы не боитесь, что она взорвёт эту станцию или убьёт кого-нибудь из членов Дома? — съязвил офицер.

— Под арест так под арест, я согласна. Но только здесь, на станции. Найдите подходящее помещение и двух андроидов для охраны. Сутки без воды, еды и света. Потом я сама с ней разберусь… Эх, Нина, Нина… Тьфу! — со злостью и досадой добавила Аллия.

— Под вашу ответственность, леди, — сказал офицер.

— Согласна. Подтверждаю официально, при свидетелях.

У Карины немного отлегло. Конечно, неизвестно ещё, кто страшнее как враг — Кларисса или Аллия, но немедленной угрозы жизни нет, времени на принятие решения полно, а то, что она останется на станции, не будучи никуда депортированной — это очень большой плюс… Наконец, у неё осталось несколько крупных козырей…

— Один момент! — произнёс старший офицер и обратился к помощнику. — Василенко, будьте добры… Наручники с неё не снимать. Сначала обязательно просканировать пальцы. Если там есть что-то подозрительное — удалить… А, да, чуть не забыл… Ван Увен! Вам придётся спуститься в радиорубку и заблокировать дверь. А лучше — коридор полностью. И отключите возможность нейроуправления извне. А то где гарантия, что кто-нибудь из гостей не перехватит доступ к главным двигателям или не устроит панику по случаю захвата станции инопланетными монстрами? Сможете это сделать?

— Смогу, конечно, — сказал управляющий.

— Ступайте, пожалуйста, немедленно. И заодно подготовьте помещение для арестованной.

Управляющий покинул кабинет. Аллия нервно закурила. Карине оставалось только скрипеть зубами. Её руки, скованные автоматическими наручниками, были заведены за спину и — хуже того — принудительно сжаты в кулаки. Имплантированное оружие в таком положении бесполезно. Нейроуправление роботом связи сейчас будет отключено, и она опять окажется в полной власти своих врагов… Не слишком ли часто стало происходить такое, а, инспектор Травиц?

Аллия погасила сигарету, раздавив её о столешницу, и гневно посмотрела на Карину.

— Я ненавижу тех, кто пытается мною пользоваться. Помнишь, я рассказывала про двух ублюдков, которые исковеркали мне жизнь?.. Ты ничем не лучше их. Я тебе доверилась, открыла перед тобой душу, назвала тебя своей девушкой, а ты мне чем отплатила?.. Думаю, ты скоро будешь сильно жалеть о том, что не позволила Клариссе расправиться с тобой. Я придумаю что-нибудь поинтереснее.

Улыбка маленькой женщины не предвещала Карине ничего хорошего.

— …Нет, малыш, туда не ходи. Там сейчас нечего делать.

Салем, направившийся было к двери в комнату для экзекуций, удивлённо остановился и оглянулся на Карину.

— Бегом в душ, во-первых.

— Да, леди, конечно, — заулыбался юноша и скрылся в ванной комнате.

Карина сбросила одежду, уселась в кресло и сладко потянулась. Да, день прошёл неплохо. Впечатлений, естественно, хватило бы и на месяц… Одна дуэль на шпагах чего стоит… Но сильнее всего её возбудило, конечно, выступление красотки Лим. Ммм, какая женщина… Как говорится, был бы член, так и присунула. И Аллия хороша, что тут говорить… Умеет снять напряжение после такой череды будоражащих кровь зрелищ…

Травиц приняла чашку кофе, поданного ей из столика по невысказанной вслух просьбе. Нельзя сказать, что она была в восторге от вкуса этого напитка, но сейчас ей хотелось быть бодрой и свежей, а кофе бодрил и звал к приключениям. Ну где там этот мальчишка?!

Салем как раз закончил принимать душ, он вышел из ванной, завёрнутый в халат.

— Сиди здесь, — сказала ему Травиц, показывая на кресло, с которого только что поднялась. Заметив восхищённый взгляд молодого человека, которым тот погладил её наготу, осталась довольна. Всё шло как надо. Приняв контрастный душ с тонизирующей ионной дугой, обернула полотенцем бёдра и вышла в комнату. Салем, едва завидев её, тут же начал подниматься.

— И куда же ты торопишься всё время, малыш? — усмехнулась Карина. — Не спеши, у нас полно времени.

— Да, леди, конечно…

— Салем! Не говори мне «леди»! Меня зовут Нина. Сейчас можешь называть меня именно так! И только на «ты»!