Идеальный сын

За окном всё смешалось – синее небо, что-то зелёное, что-то серое – взлётная полоса, земля.

Ещё мгновение. Ещё мгновение, и мы разобьёмся.

Судорожно открываю глаза, вдыхаю. В груди болит, во рту привкус дыма от того костра, что я разожгла в день твоей гибели. Каждый отчаянный стук сердца звучит в ушах, болезненно отдаваясь в макушке.

Моргаю в темноте. Сегодня на небе луна, её бледный серебристый свет освещает очертания мебели, отражаясь от гигантского телевизора в углу. Я, видимо, так на диване и уснула.

Кошмар не отпускает, только и думаю: как же тебе, наверное, было страшно, как одиноко. Сердце перестаёт колотиться только ещё через минуту. Где-то снаружи ухает сова. Вытягиваю руки, чувствую, шея затекла, глаза опухли, болят, вспоминаю, что плакала.

Вчера дождалась, пока Джейми уснёт. Он в конце концов украдкой вернулся домой – ужинать. В звенящей тишине мы на пару доели запеканку. Мы оба, мне кажется, расстроились, чувствовали себя виноватыми друг перед другом, но делали вид, что ничего такого и в помине нет. По крайней мере, я делала вид. На ночь прочитала сыну сказку, поцеловала, а потом пошла в гостиную, закрыла за собой дверь, чтобы Джейми не слышал. Без сил рухнула на диван и плакала, плакала, пока в душе ничего больше не осталось.

Сажусь, а отопление-то снова отключилось. В доме собачий холод. Вся дрожу, нужно движение. Сколько я здесь пролежала – не знаю, но похоже, несколько часов. Надо посмотреть, как там Джейми, а потом закутаюсь в наше одеяло, погреюсь. А ты мне расскажешь про тот вечер, когда мы познакомились. Помнишь, Марк? Новоселье, нас обоих тогда пригласили, причём мы оба знали одну только Стейси.

Ну конечно, помню. Ты там была самая красивая. И самой красивой осталась.

Нет, не осталась.

Джейми крепко спит, такой красивый в приглушённом свете ночника. На цыпочках иду по коридору в нашу спальню – и тут звонит телефон, как вой сирены пронизывая тишину ночи. Не знаю, сколько сейчас на часах, но точно поздно. Сильно за полночь, вот как поздно. В такое время не звонят.

Бегу по коридору второго этажа к задней лестнице и твоему кабинету. Я тебе говорила: пусть у тебя кабинет будет на первом этаже. Комнат-то хватает. А в этой я бы детскую устроила. Но тебе так нравилось, чтобы никто не беспокоил и можно было смотреть на домик, который ты для Джейми на дереве сделал, а у меня даже поспорить с тобой желания не нашлось, потому что стоило бы мне только снова заговорить о ребёнке, которого мы так отчаянно пытаемся завести, ты бы опять закатывал глаза с видом «ну вот, опять»…

Щёлкаю выключателем. За неимением абажура пыльная ламочка светит резко. Из мебели один только старый стол и книжные шкафы твоей мамы, всё в толстом слое пыли.

К стене аккуратно прислонены три колонны из наставленных друг на друга коробок, на каждой надпись – «Кабинет Марка». Твой почерк. Вижу его и чувствую укол боли, который дрожью распространяется по всему телу.

На ближайшей коробке стоит телефон на подставке, беру его, и дом погружается в тишину.

– Алло? – нетерпеливо бросаю я, не донеся ещё трубку до уха.

В ответ ни звука, как и в прошлые разы.

Быстро кладу трубку, чувствуя, как по коже идут мурашки. В окно ударяет порыв ветра, скрипят ставни, и я вздрагиваю. Свет в комнате превращает окно в чёрное зеркало. По спине пробегает холодок, я вижу в окне испуганную себя и выключаю свет.

Всего несколько секунд, и мои глаза привыкают к темноте, снова различаю предметы в комнате. На небе луна, а значит, света достаточно, и мне уже не так страшно.

В темноте мигает красный огонёк автоответчика. В голове звучит голос Шелли: «Не смогла тебе сообщение оставить, у тебя весь автоответчик забит».

Силюсь вспомнить, когда в последний раз слушала эти сообщения, и не могу.

Тяжело опускаюсь на потёртый ковёр, нажимаю «проиграть», а потом барабаню по кнопке звука, чтобы сделать его как можно тише. Не дай бог, ещё Джейми разбужу.

«Память автоответчика заполнена, – говорит мне электронный голос. – У вас 21 непрослушанное сообщение. Сообщение первое».

– Милая моя, привет, – слабый голос мамы словно эхом отражается в пустой комнате. – Вот я и вернулась. А у тебя как дела? Мне правда было неудобно у тебя оставаться, но, может, ты приедешь, поживёшь со мной? Здесь воздух морской, надышишься. А то сидишь дома целыми днями. Люблю тебя, дочка. Звони мне, как только желание придёт, и днём и ночью.

Она говорит, а я чувствую, что с каждым её словом всё крепче сжимаю зубы. Про Джейми ни слова! А со школой как? Вечно только о себе думает. Не можем же мы взять и всё здесь бросить. Хорошо, что с ней Шелли поговорила. И хорошо, что названивать перестанет.

Сообщение завершается, начинается новое.

– Тесс, привет! – Комнату облетает голос моего брата, и тяжести в груди как не бывало. На фоне слышится шум больничной суеты. – У меня перерыв небольшой, решил, дай позвоню? А то у тебя скоро день рождения, а мы давно не созванивались. Со вчерашним кроссвордом не поможешь? Слово, пять букв: «железная скоба, забиваемая в бревно». Звони, в общем, как будет возможность.

Ни слова не сказал ни про Джейми, не спросил, как у меня дела. Но это Сэм, ему и не надо спрашивать. Уже всё ясно по голосу, по тому только, как он объяснил, почему решил мне позвонить. Ведь это Сэм меня подсадил на кроссворды, мы тогда ещё подростками были, и нас родители заставляли с ними ходить в походы, хотя мы из этих походов выросли. Уж он-то точно знает, какое там слово – просто шутит про меня и мой возраст: ответ-то, конечно, «карга».

У меня порыв схватить трубку и сразу же позвонить Сэму, но что-то не даёт, как будто стена какая-то. Нет желания разговаривать ни с ним, ни с мамой. Им хочется услышать, что всё со мной хорошо, но сил врать у меня нет. Да и время-то полночь. Сэм наверняка или работает, или спит. Позвонишь ему сейчас, он только больше разволнуется. Завтра, в общем, позвоню. Наверное.

Включается следующее сообщение, и мысли о семье отходят на второй план.

– Тесс, это Йен. У тебя всё хорошо, надеюсь? Позвони, пожалуйста. Нужно обсудить вопрос денежной суммы, о которой я упомянул на похоронах.

Би-и-п.

– Это опять я, Йен. Тесс, перезвони. Очень нужно поговорить.

Фразы короткие, отрывистые, подчёркнутое нетерпение.

Далее два звонка от секретаря адвокатской конторы Йена, он просит с ними связаться. Звонил даже сам совладелец фирмы, Джейкоб Барлоу. Интересно, это все адвокаты такие настойчивые или Йен подсобил?

Потом автоответчик озвучивает сообщение от некой кухонной компании, впервые о такой слышу. Мама пару раз пыталась дозвониться, слышу её дрожащий голос и мольбы. А потом кто-то звонит и бросает. И опять. И опять, и опять, без счёта. Не знаю, кто это может быть, но он звонит, ждёт, пока включится запись автоответчика, и кладёт трубку.

То одним, то другим ухом прикладываюсь к трубке, силясь расслышать в тишине хоть какой-то звук, но ничего не слышно. Но ведь что-то там быть должно? Зачем кому-то звонить и бросать трубку? Снова по телу пробегает дрожь, судорожно сглатываю.

Завтра позвоню в телефонную компанию, пусть что-нибудь сделают. Наверное, у кого-то автоматический обзвон заглючил – нам вон звонят периодически, предлагают чердак бесплатно утеплить.

Иду дальше, удаляя их по ходу, и вот субботнее сообщение от Шелли.


– Тесс, привет, это Шелли. Вспомнила, как мы с тобой говорили в понедельник, решила позвонить, проведать. Узнать, как дела после вчерашнего. У меня весь день свободный, так что звони, когда захочется. Ну или я потом ещё попробую дозвониться. Пока.

Её голос полон сил, и когда она замолкает, в комнате и во всём доме в целом становится слишком тихо.

И вдруг снова звонит телефон. Как сирена гремит звонок, и я непроизвольно пячусь, пока не упираюсь спиной в стену.

Кто это звонит? Да так поздно, да ещё когда я как раз рядом с телефоном сижу. Кто мне будет звонить?

На полпути в воздухе замирает моя рука, в груди тяжело колотится сердце, и снова этот страх, снова паника из ночного кошмара. Закрываю глаза и опять вижу серую взлётную полосу, а в ушах стоят вопли и крики.

Уже почти снимаю трубку, но тут включается автоответчик.

– Привет, вы позвонили Тесс, Марку и Джейми. Нас нет дома, но можно оставить нам сообщение после звукового сигнала.

Мой голос озорной и энергичный, как у ведущего игрового ток-шоу, – не узнаю себя.

Задерживаю дыхание: сейчас опять положат трубку, как и раньше. Но нет, слышится шум, как будто порыв ветра. Нет, это не автообзвон. Человек. Какой-то незнакомец решил нам позвонить домой глухой ночью.

– Марк, где тебя, сука, носит? Час назад должны были встретиться.

Мужской голос, и до того резкий, что я вскрикиваю, не успевая закрыть руками рот, – как будто он может услышать.

– Три месяца уже, – говорит он суровым тоном, в каждом слове слышится раздражение, злость. – Пора бы тебе уже и закончить начатое. Я тебе сразу сказал: я ждать не привык, терпение испытывать не надо. Так что давай перезванивай – нужно кое-что перетереть.

В трубке раздаётся шорох, а в твоём кабинете, в полутора метрах от меня, дребезжат стёкла и оконная рама.

Замираю, не в силах пошевелиться. Это что, тот же порыв ветра, что и в трубке? Он что, снаружи, ходит перед домом? Это его шаги я услышала, когда ты мне сказал, мол, олень это?

Обнимаю колени руками, кусаю губу. Марк, страшно.

Сигнал автоответчика. Всё, нет этого человека. Только и слышно, как тяжело дышу. Сердце колотится бешено, под стать проносящимся в голове мыслям. Что это за тип, Марк? Из-за чего он теряет терпение?

Процеживаю воспоминание за воспоминанием – корпоративы, твои коллеги, с которыми я познакомилась за все эти годы. Нет, никого похожего по голосу. Да и стал бы кто-то с твоей работы звонить? На похороны-то все пришли, знают, что тебя не стало.

Дрожащей рукой снова нажимаю «Проиграть» и опять подскакиваю при рыке этого незнакомца в тишине.

Крепче обнимаю колени, закрываю глаза, слушаю. Вокруг меня сгущается туман, в мыслях чехарда. Вспоминается Дениз, но почему?

Что это за человек, Марк? Что ему нужно от тебя, от нас?





Глава 20




Надо было мне не забыть и нажать на обратный звонок, чтобы телефон последнего звонившего узнать. А ещё надо было дать тебе поставить нам автоопределитель, как ты в том году хотел, а я тебя отговаривала, расписывая его бесполезность? «Зачем нам сдался автоопределитель на домашнем? На него если кто и звонит, то мама. Мы-то звоним только по мобильному».

Конечно, мы тогда ещё не переехали в место за миллион километров от ближайшей вышки, где отлично не ловит никогда. Теперь всё общение только по домашнему телефону.

Не могу себе даже уяснить, зачем мне вообще нужен телефон этого звонившего, которому ждать надоело. Просто будь ты здесь, ты бы мне сказал его узнать. Я об этом деле до утра забыла, а утром Йен позвонил, ещё одно сообщение оставил. Ни слова не сказал про деньги или про заявление, что он приносил. И в голосе нет надрыва.

– Привет, Тесс, это Йен. Эм-м… Мне твоя подруга Шелли сказала, вроде как самочувствие у тебя не очень. Надеюсь, получше стало. Еду вот сейчас на работу, думаю, может, к тебе заехать? Ты, если не против, скажи, когда лучше и нужно ли тебе что-нибудь. Позвони, в общем, если хочешь. Надеюсь, чили было не слишком острое. Пока.

Говорил же, Тесси, это мой брат. Хочет как лучше.

Теперь последним звонил Йен, так что обратный звонок нажимать бесполезно. Лучше позвоню-ка я в телефонную компанию. Расскажу, что мне звонят и бросают, и попрошу сообщить мне телефон звонящего. Если, конечно, дозвонюсь. Уже целую вечность вишу на линии и слушаю одну и ту же попсу. А до этого меня дважды перенаправляли, то на оператора в Ньюкасле, то в Индии.

– Миссис Кларк? – Музыка заканчивается, и мне кто-то отвечает. Голос юный, и мне представляется прыщавый подросток, подрабатывающий в душном офисе в свободное от учёбы время.

– Да.

– Доброе утро, меня зовут Пол. Чем могу помочь?

– Я уже вашему коллеге объясняла, – вздыхаю я. Тон у меня такой плаксивый, полный отчаяния, как же он мне не нравится. – Мне звонит кто-то и сбрасывает. Хочу, чтобы перестали. Мне кажется, это из колл-центра обзванивают или телефонная реклама. Можно их, не знаю, как-нибудь заблокировать? А ещё мне в час ночи сегодня кто-то звонил, нельзя получить номер этого человека?

Сердце колотится. Правда ли мне хочется узнать номер человека, если стоит только вспомнить его голос, и у меня внутри всё холодеет? Нет, не хочу.

– Ну, – отвечает Пол, – у нас записано, что счёт зарегистрирован на имя вашего мужа. К сожалению, ваше имя не привязано к данному счёту. В этой связи, я не могу предоставить вам какие-либо сведения, связанные с вашим счётом. Пожалуйста, попросите мужа позвонить нам и разрешить нам сообщать вам сведения…

– Не получится. – Ох, боже мой, сейчас расплачусь опять. Чувствую, как слёзы наворачиваются, в голосе что-то ломается от эмоций.