Иди и жди морозов

Все смотрели только на нее.

На ней было совершенно новое красное платье из мягкой шерсти, подаренное Ядой. Платье было простым, но подогнанным для Венды, и девушка чувствовала, что выглядит в нем соответствующе случаю. Она смотрела на рукава, обшитые широкой каймой с переплетенными белыми и черными веточками.

Широкий вырез платья был украшен таким же узором. Из-под красной ткани торчала белая рубашка, стянутая на шее шнурком. Венда неловким жестом потянулась к нему, но сразу же опустила руки и сплела их перед собой.

«Еще минуту», – подумала она. Подняла голову, и ее лицо защекотал солнечный лучик, пробивающийся между дубовыми листьями. Подул легкий ветерок, шевеля тонкие веточки. Девушка неосознанно следила за их движением.

Она прищурила глаза, ощущая тепло солнца на щеках.

«Сварог тоже говорит мне, что я поступаю правильно, – подумала она. – Тогда почему сжимаются кулаки?»





* * *


После смерти Имира она хотела лечь в кровать, закопаться в шкуры и умереть.

Жизнь продолжалась, словно ничего не случилось, словно один человек не имеет никакого значения для мира. Венда знала, что так оно и есть, и с сожалением понимала, что это несправедливо. Однако когда в ее дверь постучал Ярт, она поняла, что есть и такие, кто любил молодого корчмаря больше, чем она, и горевал по нему сильнее.

Пока в деревне не было хранителя, отцы были вынуждены сами просить богов за своих сыновей о переходе в Навию. Но Ярт был не в состоянии этого сделать, потому пришел просить Венду. И когда она посмотрела в посеревшее лицо своего второго отца, только молча кивнула головой.

Утопленника нельзя было сжигать. Он не мог, как и другие нечистые, покоиться под каменной плитой на Кладбище Проклятых. Водяные боги сами выбирали свою жертву, и нельзя было ее у них забирать. Деревня помнила случаи, когда нарушались эти традиции. Меньше десяти лет назад из горного озера вытащили и сожгли дочь охотника, которая утонула во время оттепели. Озеро бурлило тогда целую неделю, небо заливало людей дождями, пока не пришел потоп. Охотник отдал хранителю самого дорогого теленка, чтобы принести его в жертву. На следующий день дождь прекратился, словно отрезало. А через несколько месяцев охотник по странному стечению обстоятельств утонул в болоте, которое внезапно появилось у него во дворе.

Нет, водяным богам нельзя противиться.

С похоронами нельзя затягивать.

Это был мрачный день. Небо закрыли темные тучи, а поверхность озера приобрела пепельный оттенок. Начиналась буря. Траурная толпа в белом собралась на большой поляне на берегу, где не так давно все танцевали и радовались во время русалии. Сегодня никому не было весело. Третья смерть за несколько недель беспокоила многих, а ведь все в долине были близки друг с другом, и страх распространялся, как простуда. Часть жителей считала, что боги забрали Имира, потому что их обидела жертва, предложенная во время русалии. Другие утверждали, что он погиб из-за того, что деревня еще не выбрала хранителя для охраны от демонов. В обоих случаях Венда чувствовала себя виноватой.

Она ощущала неприязнь людей, когда они расступались перед ней, чтобы она могла подойти к колышущейся на берегу лодке. Она знала, что многие винили ее. Деревня без хранителя беззащитна. Духи набрасывались на кого хотели; на тех, кто не знал, как защищаться от них. А она знала и отказалась от первого деревенского подношения жертвы богам, а потом и от борьбы за ее защиту.

Ярел ждал возле лодки, одетый в кожаные брюки, высокие сапоги с отворотами и расшитую красной нитью черную рубашку с широкими рукавами. За горами, в его мире, этот цвет надевали на похороны. Когда Венда добралась до берега и встала рядом, они выглядели так, словно день встретился с ночью. Девушка сияла белым в простой, длинной по щиколотки льняной рубашке, а единственным ее украшением были охранные серебряные амулеты, висевшие на шее. Один из них представлял руки бога, направленные на четыре стороны света, второй был в форме пятиконечной звезды, называемой «стопой духа».

Воин и знахарка смотрели друг на друга. Когда она вчера попросила его помочь во время церемонии, он слегка удивился. А сейчас, видя взгляды, какими сопровождали ее односельчане, он понял причину ее выбора.

– Спасибо, что пришел, – сказала она очень тихо, чтобы люди за ее спиной не услышали.

Он кивнул, посылая ей кривую ухмылку.

Молодая знахарка повернулась к озеру и подняла руки к дождевым тучам.

– Водяные боги! – начала она, а люди рухнули на землю, как один, и наступила полная тишина. – Боги озера, рек и дождя, защитите мою лодку. Я спускаюсь на ваши добрые воды, чтобы вернуть жертву, что вы выбрали. Примите меня и не утопите в своем праведном гневе. Удержите своих русалок. Разрешите мне плыть по озеру и говорить с вами.

Она опустила руки и ступила в лодку, которая закачалась под ее весом. Ярел тоже зашел в лодку, сел на лавку и взялся за весла. Легким кивком головы она дала ему понять, что пора начинать, после чего уставилась перед собой. Ярел аккуратно оттолкнулся от берега.

На дне лодки лежало завернутое в белый саван тело. По настоятельной просьбе Венды тело было обвязано плетеной бечевкой из подмаренника и полыни. Такая точно веревка находилась на шее парня, и Ярел помнил, как Венда испугалась, когда Сталла попыталась ее сорвать, подготавливая сына к похоронам.

– Но кто-то его этим задушил! – расплакалась она, со злостью дергая мокрое растение.

– Нет! – девушка сильно схватила ее за руку, отрывая от тонкого стебля. – Это не позволит ему восстать, понимаете? Это должно остаться! – Мать посмотрела на нее опухшими от слез глазами. – Иначе его душа не успокоится.

Сталла отдернула руку. Посмотрела на стоящего в углу Ярела, ища у него подтверждение этих слов, и тот серьезно кивнул в ответ.

А позже Венда принесла другие магические веревки.

Холодное дуновение ветра трепало белую рубашку девушки, стоящей на носу рыбацкой лодки. Дождя все еще не было, но сгущались тучи, грозя ливнем. Они были почти на середине озера, и вода под ними изменила цвет, становясь все глубже.

– Это тут, – Венда показала рукой, чтобы он остановился. – Род, сбереги меня от их гнева, – прошептала она.

Мужчина кинул взгляд в сторону берега. Люди оттуда не могли услышать их, издалека доносились только невнятные причитания женщин, оплакивающих парня. Ярел видел, как посерел корчмарь, обнимая за плечи заливающуюся слезами Сталлу.

«Его Сталлу», – что-то царапнуло сердце мужчины. К счастью, Венда отвлекла его от этой картины, начиная прощальную речь:

– Боги водной стихии! Возвращаем тебе эту жертву, что вы присмотрели среди нас. Пусть успокоит она ваш гнев. Нам трудно отдавать одного из нас. Взамен подарите нам урожай и уберегите от засухи и потопа. За жизнь дайте нам жизнь.

На последних словах на лице девушки отразилось такое горе, что Ярелу стало искренне жаль ее.

Она присела и положила руку на голову, завернутую в белое полотно. Открыла рот, минуту колебалась, а потом быстро и очень тихо выдавила из себя:

– Велес, владыка Навии, посмотри на меня и на Имира, сына Ярта. Мы жертвуем его тело и душу богам воды согласно их желанию, но, если удастся когда-то вырвать его из их объятий, прими его под корни Большого Дерева. Молю тебя, король подземного мира, будь благосклонным к Имиру, сыну Ярта, и не позволяй ему страдать вечно.


Она прошептала эти слова быстро, словно хотела, чтобы слушающие боги воды не заметили ее молитвы. Когда она закончила, то, не раздумывая, склонилась и обняла белую куклу, что при жизни была Имиром.

Ярел услышал, как она что-то шепчет ему, а когда она попрощалась с ним и он снова смог увидеть ее лицо, то заметил, что по ее щекам катятся слезы.

– Прости, – она погладила его по голове. На секунду из-под маски знахарки выглянула молодая девушка, сердце которой разрывалось на миллион кусков, и Ярелу снова стало ее жаль.

Однако через мгновение она вытерла слезы и взяла себя в руки.

– Сейчас нам нужно его… – Она не закончила, но он и так знал, что нужно делать, поэтому просто поднялся с лавки, и лодка резко закачалась.

Совместными силами, стараясь не перевернуть лодку, они скинули тело за борт. Потом бросили привязанный веревкой камень.

– Прощай, братик, – прошептала Венда, глядя, как Имир быстро исчезает с поверхности темной воды. Ярел положил руку на ее плечо, желая успокоить, но у него сложилось впечатление, что она этого даже не заметила.

– Жертва принесена, – вздохнула она через минуту, снова превращаясь в знахарку.

Из-за туч пробил яркий луч света, оповещая о конце плохой погоды. Люди на берегу с облегчением перевели дыхание.

Венда и Ярел посмотрели друг на друга, и девушка улыбнулась.

– Они приняли его, – заявила она удовлетворенно. – Пусть они будут благодарны.





* * *


Несмотря на боль, она жила дальше, как и другие жители долины. Чтобы заглушить мысли, она погрузилась в каждодневную работу, а вечерами в одиночестве пила мед на лавочке перед домом и наблюдала за солнцем, пытаясь определить по нему погоду на следующий день. Сменяли друг друга чистые золотые закаты, поэтому и дни были прекрасными и теплыми. Луга вокруг деревни пахли нагретой землей, свежей травой, мятой, матиолой и другими цветами. Жужжали привлеченные ароматом насекомые, и настойчиво стрекотали сверчки. Дни становились все длиннее, и быстро приближалось летнее солнцестояние.

Венда любила эту пору года, и когда ее будило теплое солнце, она ощущала, словно сам Сварог гладил ее волосы и давал сил. Тогда она смиренно склоняла голову и шептала:

– Спасибо тебе, Сварог, что солнца дождалась.

Потому что жизнь должна продолжаться.

Несколько дней уже к ней никто не приходил, и она никуда не ходила. Даже волкоглазый куда-то пропал, и она сама не знала, радует ее это или беспокоит.

Но в один день, на рассвете, ее разбудил стук в двери.

– Венда! Венда! – услышала она детский голосок.

Она молниеносно выскочила из шкур и открыла двери, поспешно накинув на плечи платок.

– Что случилось?

За порогом с ноги на ногу переступал младший брат Люса, такой же хорошенький, как и все его братья и сестры, со светлыми волосами, что падали на глаза.

– Венда, ты должна немедленно прийти! – закричал он. – Наста родила ночью, но бабка Марозова приказала бежать за тобой со всех ног! И они не захотели мне его показать, – закончил он с укором, поэтому она поняла, что что-то пошло не так.

– Хорошо, – она кивнула головой и наморщила брови. – Беги домой и скажи им, что я сейчас приду. Ты хорошо справился, Орка. – Быстрым движением она взъерошила его золотистые волосы.

Гордый мальчик усмехнулся, развернулся и побежал назад в деревню. У Венды промелькнуло в голове, что маленький озорник, с утра еще чистый и аккуратный, выглядел как действительно послушный ребенок.

Бабка Марозова была очень старой, но болела редко. Хранитель смотрел на нее с подозрением, потому что считал это ненормальным. Но он уважал также ее и ценил. Благодаря ей ему не приходилось бегать в деревню по малейшему поводу, да и беременные предпочитали компанию опытной женщины. Старушка была абсолютным авторитетом в своей сфере, и хранителя вызывали только тогда, когда случалось что-то неожиданное. Венде польстило, что послали за ней.

Изба Олестко, брата Люса, была первой со стороны леса. Небольшой двор окружал плетень, из-за которого выглядывали мальвы. Дом был достаточно большим. На пороге в горшке горел огонь, чтобы охранять от злых духов. Венда постучала в двери, стараясь не поджечь себе подол платья.

Открыл ей Олестко, явно уставший, но его нетерпение было видно.

– Здравствуйте, – кивнула она.

– Здравствуй, – ответил мужчина, шире открывая двери. – Входи. Бабка ждет тебя.

Девушка переступила высокий порог, сплевывая на пол за спиной.

Марозова грела старые кости возле очага, из-под прикрытых век наблюдая за девушкой. С лавы на знахарку нервно смотрели две свежеиспеченные бабушки. Мать и новорожденный отдыхали на кровати в углу.

– Что случилось? – спросила Венда с порога, сразу направляясь к старухе.

Женщина отодвинулась на шаг, уступая ей место возле открытого огня. Девушка подошла и, хотя ей было жарко после бега, уставилась на оранжевые языки пламени. Огонь очищал от духов, которые могли проникнуть в новорожденного.

– Ребенок большой, здоровый, – проскрипела старуха спокойно. А когда Венда вопросительно посмотрела на нее, добавила: – У него шрамы.