Иди и жди морозов

Орел, птица Рода, величаво махал широкими крыльями и кружил, продолжая кричать.

Уже над ее головой.

Сердце затрепетало в ее груди. Это мгновение показалось ей таким неправдоподобным, таким мимолетным, что она боялась дышать. А орел продолжал кричать и кружить над ней.

Потом развернулся и исчез в бескрайнем небе, а девушка провожала его взглядом.

А потом почувствовала, что улыбается.





* * *


И так это было.

И сегодня снова она стояла в священной роще, ожидая, пока все соберутся на праздник. Люди приходили и останавливались под стеной, сбившись в группки. Потом настало время начинать.

Венда с деликатной улыбкой наблюдала за своими односельчанами. Все было даже лучше, чем она надеялась. Может, именно это место ей предназначено судьбой, а может, настойка из белены и дурман-травы начинает действовать, усмиряя все ее страхи. Так или иначе, было хорошо. Так, как должно было быть.

Она отвернулась от старого дуба и преклонила колени. Она подняла калач над головой, после чего положила его между корней. Потянулась за глиняным кувшином с медом.

– Род, – начала она спокойно. Ей не нужно было повышать голос, чтобы бог и собравшиеся слышали ее молитву. – Прошу тебя о помощи в борьбе, которую намерена принять согласно твоему приказу. Прими эту еду и этот напиток и дай мне сил, мудрости, ловкости и волю к жизни.

С должным уважением она поставила кувшин рядом с калачом. Медленно поднялась, потянулась за лежащим у основания дерева серебряным ножом с костяной рукоятью. Когда она повернулась, люди молча уступали ей дорогу. Отблеск солнца на острие скользил по тем, мимо кого она проходила.

Уже за стеной, за границей святой земли, она остановилась и таким же спокойным тоном сказала:

– Ко всем, кто живет в темноте! Я не взываю к вам и не призываю к войне! Но заявляю, что с сегодняшнего дня я беру эту долину и ее жителей под свою защиту, и хотя я не желаю битвы, клянусь, что если вы будете угрожать им, я появлюсь, чтобы свести с вами счеты.

Затем легким движением она провела ножом по левой ладони и сжала ее в кулак, и кровь начала капать на покрытую старыми иголками землю.

– Это моя кровь, – произнесла она с какой-то новой нотой гордости и уверенности. – Это мой запах и вкус. Если кто-то из вас захочет жертву из моих людей, этот вкус и запах сотрет все другие и приведет его ко мне. Потому что отныне, с этого самого момента, я хранительница этой долины. И пусть все зло придет ко мне.





Глава 8. Последний из великой расы волкаров




В небольшой деревенской кузнице стоял шум, подчиненный ритмичному грохоту мехов и молота, бьющего в наковальню. Мехами занимался Рестко, Здамир с воодушевлением ковал длинный нож для охотника.

– Сейчас, когда она стала хранительницей, – говорил отец, – мы должны еще больше вокруг нее крутиться. Чванливая деваха нервы мне портит, начав хозяйничать в долине. Нужно крепко ее за шею схватить да коготки спилить.

Рестко не отозвался, но кузнец и не ждал ответа. Он был главным в доме, как и в кузнице.

– Я понял, что силой мы ее не возьмем, – вел он дальше. – Такая коза только еще больше заартачится. Но я еще не встречал такой бабы, которая безделушкам не рада. Так мы ее и приманим. Как только закончим эту работу, выкуем для нее нож, да не абы какой, а серебряный. Он пригодится хранительнице, а ты пойдешь к ней и поднесешь ей его в подарок, так сказать, на ее новом пути. И будешь милым, будешь улыбаться, чтобы баба начала пускать слюни от одного твоего вида. Ты же можешь быть настоящим мужчиной, да или нет?

Он строго глянул на сына, который как раз передвигал камень на мехах, от чего изменился ритм. При этом он рассеянно кивал, сильно потея от жара и работы, а когда, наконец, встретился взглядом с отцом, вытер лоб и закричал:

– Вообще-то я совсем не слышу, что ты говоришь! Если бы ты не бил молотом во время разговора, то я бы тебя услышал, а так… Не слышу.

Кузнец нахмурился, разозлился и, произнеся несколько проклятий, наконец покачал косматой головой.

– Чтоб тебя… змеи Велеса! Твою мать…





* * *


Прошло две недели, а волк так ни разу и не появился.

Теплые дни в горах длились недолго, поэтому селяне приступили к работе. Складывали сено на зиму, приглядывали за посевами и молодым приплодом. Странные болезни среди детей прекратились, и Венда начала верить, что демоны действительно пытались таким образом заставить ее принять опекунство над долиной. Сейчас она в основном готовила мази от ожогов и солнечных ударов, а вечерами брала острый нож для обороны и собирала сезонные летние травы.

Жилось ей не так уж плохо, люди приняли ее как травницу и хранительницу, хотя мужики появлялись редко и неохотно. За всякими лекарствами, которые всегда делал им хранитель, чаще они отправляли своих баб. Взамен Венда получала горшок смальца, сладкие груши или кольцо колбасы. Она помогла отелиться единственной корове Стояна, за что тот пообещал ей копну сена через несколько недель. Вторую копну она должна была получить от Ларса за исцеление Малины. Осталось только позаботиться о зерне для муки, но Венда была уверена, что и с этим справится.


Деревня жила как и раньше, потому что много смертей уже видели, да и много чудес. Люди успокоились, занимались своими делами, все шло как всегда. Только в корчме за стойкой веяло горем. Ярт еще больше посерел, а Сталла вечерами рыдала в соломенную подушку.

Венда делала все, чтобы не мучить себя мыслями о том, чего не могла уже вернуть. Она работала словно пчела, и улыбалась людям, однако часто мыслями уходила в себя, с грустью наблюдая за заходом солнца.

Ее все еще изматывало одиночество, тоска по Имиру и пустой дом, полный вещей хранителя.

Она долго колебалась, но как-то в полдень оставила на руинах свою ленту. Она надеялась, что волкоглазый появится, как и обещал, хотя не была уверена, что его все еще волнует ее судьба.

Вечером она отправилась к замку. Именно в это время перед самым закатом солнце озаряет окрестности самыми теплыми цветами. Насекомые все еще громко жужжали среди травы, а белые камни руин приобрели золотой оттенок. Знахарка вышла на старый двор и приблизилась к бреши в стене. Там, где она положила ленту, остался только камень, которым она ее прижала.

Волкоглазый появился через минуту. Как обычно, внезапно материализовался в воротах, а девушка подскочила от звука его голоса, когда он произнес:

– Что случилось?

Чтобы успокоиться, ей понадобилось несколько ударов сердца. Она глубоко вздохнула и даже слабо улыбнулась. Мужчина не оценил ее улыбку. Просто выжидающе и хмуро смотрел на нее.

– Ты пришел, – несмело произнесла она. – Почему больше не приходишь?

Он рассердился.

– Ты вызвала меня, чтобы об этом спросить?

Это было нехорошо.

– Нет! – быстро произнесла она. – Мне нужна помощь с ведьмой. Я подозреваю, что она знает, что происходит с Яртом. Мне очень нужно ему помочь.

– Она не знает, что с ним происходит. – Он тряхнул головой и нахмурился. – И это ее не касается.

Венда встревожилась.

– Это плохо. Я пыталась его лечить снадобьями, но не помогло. Я сняла с него порчу, но это ничего не изменило, если вообще какая порча была. Единственное, что сейчас приходит мне в голову, что это может быть призрак. Может, мне нужно рискнуть и попытаться изгнать его.

Он пожал плечами. Хворь корчмаря его совершенно не интересовала.

– Это может быть опасно, – добавила она.

– Справишься, – ответил он грубо. – Ты всегда справляешься, правда?

Она огорчилась, что не ускользнуло от его внимания. Он смотрел так, словно выискивал обман в ее хорошем поведении.

– Ну, хорошо. Скажу просто, – она заколебалась, но все же продолжила: – Мне нужно с кем-то поговорить. Ты единственный знаешь, что случилось с Имиром. Я не могу никому об этом рассказать и чувствую себя ужасно виноватой. Не могли бы мы… немного поговорить? Скажи, что это не моя вина? Если бы я согласилась стать хранительницей во время русалии, то этого…

Он удивился и еще сильней поднял брови, ей показалось, что он сейчас высмеет ее, как всегда презирая весь род людской.

Но он этого не сделал, только осторожно кивнул головой.

– Это не твоя вина, – произнес он. – Волки говорили, что он утонул в ручье сразу после вашего праздника. Когда он пришел к тебе, был уже мертвым, – заметив уставившиеся на него голубые взволнованные глаза, добавил: – Был нежитью. И это тоже не твоя вина.

Она громко выдохнула.

– Знаю. И спасибо, – смутилась она. – Однако из-за этого ты потерял терпение, да?

Волкоглазый минуту подумал, после чего ответил:

– Ничего я не терял. У меня терпения никогда и не было.

– Ну конечно, – улыбнулась она немного стеснительно. – Однако ты меня оставил.

Его взгляд говорил, что он не знает, о чем идет речь. Она и сама не понимала.

– Так это тебя мучило? Скажи еще, что ты скучала, – кинул он с такой убийственной иронией, что Венда покраснела.

– Нет, – ответила она медленно. – Не знаю, я… сама не знаю, что говорю, но, наверное, хотела бы, чтобы ты был рядом. – Она выдохнула остаток воздуха и несмело подняла на него глаза. «Вот сейчас он надо мной посмеется», – подумала она.

Волкоглазый между тем совсем не смеялся, он казался очень удивленным.

– В таком случае ты хорошо это скрывала, – прошипел он, добивая ее еще больше. Потом он заколебался и добавил, отводя взгляд: – То, что ты меня не видела, не означает, что меня не было.

Венда заметно повеселела.

– Правда? Это значит, что ты все еще… А почему я тебя не вижу?

– А зачем? Так проще.