Иди и жди морозов

– Ее венок тварь выловила! – кричал Стоян из-за спины брата. – Наверное, сам волкоглазый! Так что ты удивляешься, что она чудовищам предназначена?

– Ты наивный, словно ребенок, Стоян, – отец Яды покачал головой. – Жаль только, что в купаль-ночь через костер с ним не прыгнула, это был бы освященный союз!

– Это камень в наш огород? – возмутился с другого конца стола отец Люса.

– Конечно! – мельник покраснел от ярости. – Потому что тут, как я вижу, кто-то хочет сам выбирать, какая традиция сильнее, русалия или купаль-ночь!

– Замолчите все! – во все горло закричал Костьян, теряя терпение. – О чем вы вообще говорите? Венда, кстати, сидит тут с нами, спросить нужно, а не грубить и глупости нести. Я прав или нет?

Они еще немного повозмущались, но утихли, хотя мельник и отец Люса бросали друг на друга яростные взгляды.

– Так как, Венда? – спросил ласково Ларс. – Кто среди вас главный?

Девушка, до сих пор мрачно слушавшая их споры, тяжело перевела дыхание, решая, как выразить правду словами.

– Послушайте, – наконец спокойно сказала она. – Я никем не распоряжаюсь, и никто мне не приказывает. Я ваша хранительница и защищаю вас, используя все свои способности, но если кто-то считает иначе, пусть скажет мне это в лицо, здесь и сейчас.

Она минуту ждала, но люди только переглядывались, и никто ничего не сказал.

– Я принадлежу чудовищам, сами знаете, – сказала она. – И именно это чудовище несколько раз уже спасало мою жизнь и, хотя многим это не понравится, я доверяю ему. Успокойтесь! – Она подняла руку, когда раздались первые крики возмущения. – Не настолько, чтобы привести сюда… Это существо не домашняя псина, и заверяю вас, что знаю об этом, но кажется, мы как-то ладим, и так и останется. Его не интересуют ваши жены и дети, – иронически усмехнулась она. – Кажется, ему хватает пока меня, поэтому я тут, не так ли? Чтобы переманить на себя внимание чудовищ и держать их в руках. Так что вы можете смотреть на это именно так. А тем, кто, увидев меня в его обществе, удивляется и плюется, я только отвечу, чтобы привыкали к этому зрелищу, – добавила она. – Он не опасен для вас. Он мой. И останется в долине.

У нескольких человек отпали челюсти, несколько в отчаянии заламывали руки, а кто-то все еще таращился на Венду с недоверием. Не слишком успокоил их ее ответ, и Ларс знал, что сейчас начнется.

Скандал.

– Ну, хорошо, – сказал он быстро, стараясь сдержать взрыв агрессии и недовольства, – посмотрим, как это будет. Просто скажи, он сможет нам помочь?

– Он уже много раз помогал, – ответила она.

– И как? Грел тебя в холодную ночь? – язвительно спросил кузнец.

Костьян зашипел, чтобы его услышали, но Венда не выдержала.

– Может, начнет, тебе что за дело, – процедила она. – Лучше за сыном следи, чтобы снова не ошибся и не начал в холодную ночь греть собственную сестру.

Корчма притихла, когда слова прошили воздух, словно молния. Сейчас все считали секунды до грома и таращились на Здамира.

– Спокойно, спокойно! – Ларс вытянул руки над столом, словно девушка и мужчина собирались кинуться друг на друга. – Нужно что-то решить, а не ссориться, – заявил он. – Тот с волчьими глазами сможет найти Сталлу и вора?

Венда прервала «гляделки» с кузнецом и тряхнула головой.

– Мы уже пытались. Он все время их ищет, как и мы. Ярел как сквозь землю провалился, и даже волки не знают, где он. Потому я думаю, он ушел за горы.

– То есть ты говоришь, что мы должны прекратить поиски? – предположил Люс, такой же уставший, как и остальные.

– Думаю, поиски уже ничего не дадут, – серьезно кивнула она.

– Ну, а Сталла? – испуганно спросил Стоян.

– Придет и тебя съест, – зубоскалил Вастир.

Венда снова кинула взгляд на Ярта, обманывая себя, что он не слышал этого.

– Подозреваю, что Ярел ее похоронил или забрал с собой за горы, – ответила она, глядя на Стояна холодными глазами.

– А если нет? – возразил он.

Знахарка тихо вздохнула, качая головой.

– Тогда все будет, как всегда. Она сюда вернется, к людям. А я, рано или поздно, узнаю об этом.





* * *


Когда, наконец, она смогла лечь в кровать, то уснула как убитая. Спала всю ночь и большую часть следующего дня, пока собственный желудок и мычание коровы за стеной не заставили ее подняться и вернуться к жизни. Она чувствовала себя измотанной. Глаза слипались, а рот не закрывался от зевания, но что было делать?

Забыть и жить дальше, повторял всегда хранитель, когда заканчивал исключительно трудное дело. Венда, зная, что именно такое поведение сделало его бесчувственным к людям, приняла свой собственный девиз хранительницы – помнить, но жить дальше. Она не хотел забывать. Хотела учиться и жить дальше, рассчитывая на то, что ее рука не дрогнет, убивая тварь только потому, что она не превратила сердце в камень.

Она снова на какое-то время отстранилась от жителей долины, возвращаясь к равновесию и набираясь сил. Да Верн приходил почти каждый день, помогал, как и раньше, и даже чаще составлял ей компанию на вечерних посиделках на лавочке. Они о многом говорили, ворчали друг на друга или просто молчали, вроде бы случайно соприкасаясь руками.


Она заметила в нем следы изменений. Он стал спокойней, его движения уж не были такими агрессивными, а в глазах все чаще появлялось приятное, теплое выражение, от которого трепетало ее сердце.

Лето было жарким и полным бурь, но что касается защиты деревни, тут было все спокойно. Люди снова приходили, главным образом, за эликсирами на всякие мелкие случаи, любовными зельями и защитными амулетами. Просили снять порчу, насланную ведьмой на несушек, или угомонить надоедливых стуканцев в избе. Венда помогала с улыбкой на лице, молясь, чтобы она была нужна только в таких мелких делах.

Сенокос закончился в этом году быстро, поскольку погода благоприятствовала недолго. Вместе с последними возами, уехавшими с полей, начались ливневые дожди, что продолжались несколько дней, но, к счастью, закончились, прежде чем ветер положил зерновые, а потоки вышли из берегов.

Все указывало на богатые урожаи и благополучную зиму.

В один день перед обедом к знахарке зашла Яда, лучась от счастья.

– А ты чего в доме сидишь в такую погоду? Что делаешь? – спросила она с любопытством, застав подругу склоненной над сундуком, в котором та хранила одежду.

– Ничего, ничего… – Венда смутилась, засовывая в сундук отрезки льняного полотна и цветные ленты, разбросанные на полу.

– О, какая красивая! – Дочь мельника подошла к столу, на котором лежала большая светло-зеленая рубашка. – Это хранителя?

– Что? – Венда быстро сгребла со стола рубашку и кинула в сундук. – Нет, нет, это…. Было немного ткани и так как-то…

– И так как-то сшила мужскую рубашку? – спросила Яда с широкой улыбкой. – Это очень практично с твоей стороны.

– Ладно, – хранительница пыталась избежать этого разговора. – Тебе что-то надо или ты просто так пришла о глупостях поспрашивать?

Яда захихикала, явно довольная.

– Она, наверное, для твоего страшного помощника, да? Не маленькая?

– Нет, – ответила Венда. – Мы можем не развивать эту тему?

– Ой, не нервничай, очень красивая получилась. Но он большой мальчик, и я не знаю…

– Яда! – гаркнула Венда, хватая подругу за руку и вытягивая из комнаты во двор. – Идем, посидим на лавке. Как там у вас дела на мельнице? Спокойно все? Лендав хорошо себя чувствует? Помогает? Как там Аника, выходит замуж или нет? Слышала, что она поругалась с Мароном. У мамы все еще болят колени?

Засыпанная вопросами блондинка позволила силой усадить себя на лавку рядом с греющимся на солнце котом, свернувшимся в клубок.

– Не болят, мазь помогла. Но она скоро кончится, так что я приду за новой, – она пожала плечами, словно мученица. – Аника выйдет за Марона, видимо, после жатвы. Похоже, она положила глаз на Лендава, сучья кровь…

Венда, подворачивая рукава голубого платья, кинула на нее быстрый взгляд.

– Яда, вы одной крови, ты и себя оскорбила. И родителей.

Дочь мельника закатила глаза.

– Но у нее есть парень, она обещанная, обрученная, платье на свадьбу шьет, а все на других заглядывается. Оставила бы их уже в покое.

– Оставила бы их уже тебе, да? – прыснула Венда, за что Яда послала ей убийственный взгляд.

– Именно, – прошипела она. – Меня никто не интересует. Мне уже боги одного послали. И на него эта сука глаз положила! – яростно закончила она.

– Что? Про что ты говоришь, Яда? Кого тебе послали?

– Как кого, Венда? Кого? – она красноречиво посмотрел на нее. – Ну, естественно, Лендава! Что ты так вылупилась? Я просила о новой любви, и чтобы забрали старую, так? Ну и была буря и принесла в вихре парня, который не помнит, откуда родом, красивый, как с картинки, и сладкий, как булка с медом, – мечтательно произнесла она.

– Ну не знаю, – Венда неуверенно усмехнулась. – Он худой какой-то и вообще… Люсу в подметки не годится.

– Что? – опасно прошипела блондинка. – Тебе сразу таких великанов подавай! Если бы тебе дуб столетний в мужья дали, был бы для тебя идеалом красоты!

– Яда, ты ерунду несешь! – рассмеялась хранительница. – Ну ладно, ладно, миленький этот твой Лендав, красивый! – она махнула рукой.

– О, если бы ты знала, – вздохнула Яда, и ее глаза заволокла пелена. Но за мгновение она наклонилась к подруге и тихо, словно их могли подслушать, сказала: – А как он мне снится, Венда…

– П… правда? – спросила девушка, вспоминая собственные сны.

– Говорю тебе, а как потом вижу его, то аж краснею, такое мне снится. И откуда это берется в человеке? А еще мне иногда кажется, что он так на меня смотрит, словно знает, что мне снилось, и тогда у меня внутри все переворачивается, и… – Яде не хватило слов, поэтому она только посмотрела на Венду, которая рассеянно улыбалась.

– Ну и что за проблема? – спросила она. – Вот и бери его себе, Яда.

– Правда? – обрадовалась девушка.

– Ну да. Ты у меня разрешение пришла просить, или как?

– Не знаю, – Яда усмехнулась. – Как-то подумала, если он не такой, как мы, и мы его странно нашли, то, может, ты будешь иметь что-то против.

– А должна?