Империя Млечного Пути. Рейтар

Больше тянуть нельзя, необходимо срочно что-то предпринимать. Раз подключили флотские истребители, значит уже известно о том, что в одной из капсул находится член Квинта. А гусары церемониться не станут, при необходимости расстреляют и патрульный катер, если тот станет им мешать.

Стоп! Как отличить радиан от телохранителей Квинта? Как отличить аджаев от людей?

Ирби вновь вывел на экран параметры двух капсул.

Ну конечно! Как он раньше не заметил?

Вес! Среднестатистический аджай со своим легким и эластичным скелетом весил чуть больше пятидесяти килограмм, тогда как вес равного по типажу человека в силу плотности костей колебался в районе семидесяти-восьмидесяти килограмм. Что до телохранителей Попова, так те субтильностью не отличались, к тому же были облачены в «Бастионы».

Суммарный вес пятерых объектов в первой капсуле явно превышал средние показатели, тогда как вес четверки из второй капсулы еле-еле дотягивал до него.

Попов находился в первой капсуле, радиане во второй. Либо же он все неверно оценил и в капсулах какие-то другие вооруженные люди или аджаи.

– Дис-208! – зло рявкнули по связи.

Ирби, поморщившись, закрыл канал, словно отмахнулся от назойливой мухи. Перевернул катер вокруг оси и нырнул вслед за удаляющейся капсулой.

– Во второй капсуле мои люди? – спросил Тэ Иллирит.

Сообразительный.

– Возможно, – не стал юлить рхеец. – Точно не знаю.

– Если это они, их нужно попытаться спасти, – прохрипел командир радиан.

– Не выйдет, – Ирби захватил приближающуюся капсулу в перекрестье прицела и выстрелил магнитный «якорь».

Тонкая, но несмотря на это сильная и грубая рука сдернула с его лица шлем, пальцы вцепились в мягкую гортань. В бровь уперся холодный пластик пистолета.

– Это не просьба, – проскрипел дистант. – Их нужно спасти.

– Мы не станем их спасать, – хладнокровно ответил Ирби. – У нас был план и я ему четко следую. У нас были договоренности, и я свою часть обещаний сдержал. Если сейчас ты решишь все переиграть, то я попробую тебя остановить. Тебе придется убить «оболочку», но я останусь в живых и вернусь. А вместе со мной и весь гнев Куба, узнавшего, что радианам нельзя доверять. Вы больше не получите ни финансов, ни поддержки. Ваша борьба против Империи очень сильно осложнится. Но не для тебя – тебя я убью.

Он почувствовал, как Тэ Иллирит надавил на пистолет, как выругался, нервно и хрипло.

– Если решил стрелять – стреляй, – раздраженно повысил голос Ирби. – Если нет – дай мне уже сделать свою работу.

И, не дожидаясь ответа, отпихнул ствол и нахлобучил шлем.

Магнитный «якорь» дернул капсулу, заглушая ее почти выдохшиеся двигатели, потащил к катеру. Ирби включил стабилизаторы, выдвигая стыковочный «хобот». Поставил системы на удержание позиции, скинул шлем и полез из кресла.

Аджай стоял в стороне, угрюмо наблюдая за космосом в иллюминатор.

– Посмотри за радаром, – бросил ему Ирби. – Предупреди, если в нашу сторону полетят патрульные или гусары.

Все необходимое уже было готово: две электро-парализующие и одна плазменная гранаты, полицейский пистолет и устройство для оперативного перемещения сознания. План был прост – он вскроет капсулу, нейтрализует всех внутри и перепишет себя в тело Попова, подавив его сознание временным блокировочным шунтом. Потом расстреляет бесчувственных телохранителей, застрелит Тэ Иллирита и обставит все таким образом, будто бы он чудом отбился от лидера дистантов, организовавшего террористический акт и пытающегося похитить члена Квинта. История, конечно, дешевая, но ничего лучше придумать он не успел.

Надев плотные перчатки и еще раз проверив боезапас пистолета, Ирби вошел в короткий шлюз, закрыл за собой гермостворку.

Стыковочный портал патрульного катера четко примыкал к внешнему люку спасательной станции. Отправив на ту сторону сигнал: «Полиция Мегаполиса! Отойдите от шлюза и приготовьтесь к эвакуации!», вытащил гранаты и принялся ждать.

Через секунду автоматика сработала, полосатый бело-оранжевый люк дрогнул и начал раскрываться. Как только появилась щель, достаточная для броска гранаты, но маленькая для того, чтобы в нее могли вылезти, Ирби дернул рычаг стоп-крана и закинул внутрь свои шоковые подарки.

Успел раздаться лишь один выстрел, заряд попал в стену шлюза, оставив оплавленный подтек. Потом гулко бахнуло, полыхнуло ярким светом и по кромке люка пробежало несколько мелких ветвистых электрических разрядов.

Как Ирби и планировал, электрические импульсы вырубили всех внутри капсулы. Он деловито переступил через валяющихся вповалку телохранителей в одинаковых черных костюмах, нашел в дальней части Попова. Чиновник Квинта сидел в кресле, уронив голову с густой шевелюрой на грудь, и такое положение было как нельзя удобным.

Ирби присел рядом, вытащил из сумки блок подавителя сознания с тонким «жалом» нейрошунта, примерился к затылку Попова. У него от силы минут десять, прежде чем начнет проходить паралич, но этого вполне достаточно.

Нейрошунт вошел с неожиданным трудом, словно пришлось прокалывать спрятанный под кожей пластик. С таким Ирби сталкивался впервые, но разбираться было некогда.

Когда блок-подавитель занял свое место, издав характерный писк, Ирби устроился на полу прямо возле Попова, глубоко вздохнул и отдал команду на перемещение сознания.

Сквозь мертвую тьму к живому свету. Бурный сияющий поток, заполняющий опустевшие и сухие каналы. Водная гладь, расступающаяся перед выныривающим пловцом.

Как обычно.

У него получилось!

Прежде, чем радость от победы коснулась губ, Ирби понял, что что-то не так. Что-то совсем не так!

Он еле успел в самый последний момент рвануться прочь, вновь во тьму, в пустыню, на глубину.

Ирби завалился на бок и его стошнило кислой липкой желчью. Перед глазами плыли разноцветные круги, затылок нестерпимо ломило. Он с силой провел ладонями по лицу, вытер рот рукавом и, подняв фонарик, посмотрел на Попова.


У чиновника Квинта отсутствовала задняя часть головы, на ее месте зияла влажная и еще дымящаяся дыра. Ирби заметил среди обломков костей и серо-желтой мозговой кашицы кое-что знакомое, протянул руку и вытащил на свет небольшую пластиковую горошину, от которой тянулся сноп тончайших белых нитей.

Ирби смотрел на находку и не верил собственным глазам. Потом громко и с выражением выругался, как не ругался уже очень давно.

Это был нейротранспондер. Такой же, как у любого жителя Рхеи, но только местной, имперской сборки.

Конечно, можно было предвидеть нечто подобное. При строжайшем запрете на технологию перемещения сознания, высшие имперские чиновники могли сделать для себя исключения, имея возможность в случае опасности перепрыгнуть в резервное тело и спасти свою жизнь.

Что, собственно, и случилось. А для нового «жильца» оставили взрывной сюрприз, чтобы и его убило, и «оболочку» испортило.

Как он успел прыгнуть обратно? Как вообще обнаружил подвох? Что-то на уровне интуиции, компиляция многолетнего опыта, помноженного на гипертрофированную подозрительность.

– К нам приближаются военные, – сообщил по рации Тэ Иллирит. – Пора уходить.

Ирби тяжело поднялся, еще раз с сожалением посмотрел на тело Попова. Достал пистолет и сделал по одному выстрелу в каждого из телохранителей. Вылез в шлюз и прежде, чем закрыть люк капсулы, бросил внутрь плазменную гранату.

– Отстыковывайся, – скомандовал он дистанту. – Будем выбираться.

Гори оно все синим пламенем!

* * *

– Женя, ты когда-нибудь видела саблевых шершней?

– Нет, сенатор, не приходилось.

– От саблевых шершней ежегодно погибает больше фиракских поселенцев, чем от нападений диких животных, болезней или несчастных случаев. В спокойном состоянии эти насекомые выглядят довольно забавно, они пушистые и разноцветные. Но стоит потревожить гнездо, как шершни превращаются в неистовых убийц. Они атакуют не только того, кто их обидел, но и вообще все живое в округе. В приступе неистовства они жалят даже камни и деревья, заливая их кислотой. Скажи мне, Женя, так ли было необходимо злить шершней?

– В данной истории я палка, которой тыкали в гнездо, сенатор.

Сенатор Майерс задумчиво посмотрел сквозь грани наполненного коньяком бокала на огонь в камине. Двинув тяжелой челюстью, сказал:

– Что ж, нужно как-то использовать ваш демарш. Попробуем превратить его в очередную пулю против Суратова – теракты в центре Империи плохо соотносятся с положительным общественным мнением.

– Готова к работе, – отчеканил Ирби.

– Э, нет, – Майерс качнул кистью в сторону рхейца, отчего жидкость в бокале тягуче разлилась по стенкам. – Тебе на время нужно из Метрополии исчезнуть. Пока я не узнаю что именно поют пленные радиане, я не хочу иметь в ближнем окружении человека, ответственного за попытку убийства члена Квинта. Этот ваш Гурка-богоборец, этот командир радиан, точно покинул ближние приделы?

– Да, его вывез один из наших кораблей. Даже если безопасники узнают о нем, то не найдут…

– Не «если», а «когда».

– Когда узнают, – поправился Ирби. – Но даже в этом случае ничто не укажет на меня – рядовые исполнители обо мне не осведомлены, а Тэ Иллирит видел лишь пару «оболочек» от которых я уже избавился.

– Мне все равно – ты должен исчезнуть хотя бы до выборов в Сенат. Сейчас назначается комиссия для контроля за расследованием, я, естественно, в ней. Как буду знать наверняка к каким выводам приходят безопасники, тебе сообщат.

Ирби лишь молчал, стоя перед массивным креслом, в котором развалился сенатор. Майерс явно перестраховывался, но это можно списать на напряженность в подготовке к выборам в сенаторы Демида Аладьева, на которые уже потрачено много сил и средств. Предвыборная гонка вышла на финишную прямую и один неверный шаг мог привести к краху – рейтинги Аладьева среди избирателей росли со скрипом, да и политики-лоббисты посматривали на молодого претендента с сомнением. Среди последних отсутствовали наивные романтики, они очень хорошо понимали связь между неожиданной и скоропостижной смертью Савельева, прямого конкурента Майерса, и быстрым взлетом Аладьева, опекаемого тем же Майерсом, и являющимся первым претендентом на пост почившего политика. И если Аладьев выиграет выборы, то это создаст некий прецедент, с помощью которого Майерсу будет проще протаскивать своих людей на разные посты.

Так что предложение сенатора выглядело разумным, если бы не одно «но» – Ирби был крайне ограничен в возможности прыжков по «оболочкам». Добровольцев, желающих предоставить свои тела агенту Рхеи, поблизости не осталось, а использовать сеть транспондеров Ирби опасался – в связи с последними событиями эти маленькие устройства безопасники ищут с особым усердием. И если им улыбнется удача, то Ирби при очередном прыжке однозначно загремит в тюремную «банку с мозгами».

Нет, лучше пока остаться в образе Жени и использовать вынужденную ссылку с пользой.

– Феликс, вы бы не хотели направить меня проверить деятельность научного крыла корпорации «Якамоз»?

Ему удалось удивить сенатора.

– Проверять «Якамоз»? – поднял брови Майерс. – Зачем?

– Я уверена, что после покушения на Попова госбезопасность будет проверять деятельность всех крупных политиков на предмет реакционной деятельности. В особенности членов комитета по надзору за расследованием. И если я просто исчезну, то возникнет вопрос куда именно делся сотрудник вашей администрации. А вот если это будет выглядеть как командировка…

– Но почему именно «Якамоз»?

– Мне интересно понять что именно ищут бхуты. Думаю, вам тоже.

Ирби понимал, что его ответ слишком фальшивый. «Якамоз» для Майерса что-то вроде любимой дочери, к которой он относился крайне ревностно. Проводимые в стенах корпорации исследования были слишком важны для сенатора, к тому же в сделку о сотрудничестве с Рхеей не входили. Даже передавая Ирби информацию о работе группы Тодосийчука Майерс делал большое одолжение, а тут от него просят куда как больше. И если сенатор ответит отказом, это не будет вполне ожидаемо.

– Хорошо, я отдам соответствующее распоряжение, – Майерс сделал небольшой глоток из бокала. – Ты получишь полный допуск ко всем исследованиям.

У Ирби от удивления дернулась бровь.

– Я крайне признателен, Феликс, – искренне сказал он.

– И вот еще, – сенатор в своей привычной манере глубокой задумчивости склонил голову на бок. – Я тут решил как именно использовать ситуацию вокруг «Семаргла». Думаю, самое время спустить с цепей наших ангажированных борцов с режимом.