Иная сторона Тарина

– В каком же? – Лениво открыла один глаз и предупредила: – У меня разряд по дрессировке крыс. Так что и там высплюсь.

– Не сомневаюсь, – без тени иронии согласился мужчина. – Но я имел в виду постель.

– Уж не вашу ли? – усмехнулась я.

– Если пожелаете составить компанию, – в тон мне ответил герцог. – Проводить?

– Как-нибудь обойдусь, – открестилась я от перспективы. – Вы хотели поговорить о чем-то, – напомнила и добавила: – Не предназначенном для слуг.

– Верно, но полагаю, это лишено смысла. Возвращать мою бывшую собственность вы не намерены, а мне нечего предложить вам столь же ценного.

– Ваша потеря настолько ценна? – заинтересовалась я давним приобретением. Оценщику я медальон не показывала: что-то внутри противилось необходимости передавать артефакт в чужие руки. Даже Райд не знал о моем трофее. Большой, красивый, с вязью древних, незнакомых мне рун, он оставался теплым независимо от погоды и температуры моих рук, согревая теплящейся внутри магией. Доброй даже ко мне, не хозяйке этой вещицы. При одной мысли о расставании с амулетом становилось горько во рту, а пальцы непроизвольно сжимались. По-хорошему, это было лучшим сигналом избавиться от вещицы, пока не случилось чего-то непоправимого. Не зря о родовых артефактах ходили неприятные слухи, но тогда возникал вопрос: отчего магия амулета приняла меня?

– Для меня – определенно да, для скупщика краденного – не слишком, – расставил акценты герцог. – Ваше удивление я склонен принять за подтверждение моей теории. Медальон взяли вы.

– Ничего не знаю, ничего не видела, по злачным местам не ходила, – заверила я мужчину, сетуя на себя. Чего стоило промолчать? Хотя помогло бы мне это молчание? И так ясно: если предмет за год не всплыл на черном рынке, значит, его для себя оставили, в коллекцию, так сказать, взяли. Трофейную.

– Разумеется, – усмехнулся собеседник. Он не выглядел расстроенным или раздосадованным. Напротив, на лице герцога поселилась улыбка. Словно он получил не очередной отказ, а напротив – желаемое, будто сам факт присутствия его медальона у постороннего вызывал у него чувство глубокого удовлетворения. И это было странно.

Я бросила быстрый взгляд на собеседника и не могла не отметить, как хорошо он смотрелся в своем кресле. Роскошно. Отрицать красоту герцога Шарнес не смог бы даже самый упертый скептик, а уж кресло, которое он занял…

Новое, но не из тех, что сейчас заполонили мебельные лавки, с отделкой под полевые цветочки, а добротное, с бежевой обивкой, широкими и мягкими подлокотниками и… Я бы себе определенно поставила, если бы знала, где такое раздобыть. Можно даже вместе с мужчиной…

На последней мысли я почувствовала, как щеки заливает краска, и тряхнула головой, отгоняя всяческие соблазнительные непотребства, коим не пристало приходить в головы добропорядочных девиц. В конце концов, действительно не «туфелька», чтобы ради мужчины забывать о работе. Мамари, твои проделки?

– Полагаю, мой ответ вам был известен заранее, – хмыкнула я, беря себя в руки. – Так зачем же вы затребовали встречи наедине? И чего вам это стоило?

О, этот вопрос меня действительно волновал: хотелось уточнить, сколько нынче ночь со мной стоит. Раньше заказчик тратился неплохо, но сейчас, когда мне денег за услуги не полагалось… Звучит, конечно, кому скажи – неправильно поймут.

– Пусть это останется между мной и вашим непосредственным начальником, – ушел от ответа его светлость. – Но если вас это утешит, весьма дорого. Дайрин никогда не упускает своего, а я желал увидеть вас вновь.

– Только и всего? Тогда не следовало тратиться. Волей нашего великого и беспощадного каждый будний день я отбываю трудовую повинность в Таринской Школе. Полагаю, это не продлится долго, поэтому спешите, аттракцион подходит к концу, – голосом заправской зазывалы отрекомендовала я.

– Уже спланировали побег? – понятливо осведомился герцог. Отчего-то его компания была мне приятна. Особенно когда собеседник улыбался, прикрыв глаза и словно бы наслаждаясь моментом.

– Примерно, – заговорщицки подмигнула я. – Меня оттуда сами спобежат. Весь преподавательский состав. Коллективно. Особенно будет усердствовать любовница графа.

– Моника? – нахмурившись, вспомнил герцог.

– Вы знакомы? И как вы догадались, что речь идет именно о ней?

– Видел однажды. А Дайрин упоминал о некоем конфликте между вами. Поделитесь?

– Это неэтично! – патетично заявила я и шепотом добавила, желая хоть как-то себе настроение повысить: – На первом занятии по изобразительному искусству…

Как-то незаметно, ибо мне было приятно рассказывать о своей «любви» к начальству, прошел первый час нашей милой беседы. Его светлость оказался на редкость приятным собеседником: не мычал, не ворчал, не задавал ненужных вопросов – тихо и мирно сидел в своем кресле и слушал, как я на разные лады костерю Дайрина, Маджери и всю тайную канцелярию в целом.

Ничего полезного он, правда, почерпнуть из моей тирады не мог (за этим я строго следила), а наши отношения с шефом, получившие после моей поимки новые силы, тайной не являлись. Как, впрочем, и крайне негативное восприятие главы тайной службы всем преступным сообществом страны. И если карманники о его светлости лишь отдаленно слышали, то ворам постарше и посерьезнее доводилось встречаться с ним лично. И не всегда встречи случались на нашей территории.

Пробили часы, намекая, что время для вечерних бесед уступило место совсем другим минутам, но его светлость не сдвинулся с места. Он продолжал внимательно слушать, ни словом, ни действием не намекая на то, в чем я его подозревала. В душе даже стало как-то обидно: молодая и красивая я, а он даже намеком не высказал своего желания упрочить знакомство.

Мысленно отвесила себе подзатыльник: нечего бдительность терять. Плавали – знаем, сидят такие вежливые, внимательные, но лишь до тех пор, пока своего не получат. А раз прямо сразу не полез, значит, на уме у его светлости нечто, что куда важнее развлечения на одну ночь. Но что же может быть нужно герцогу?

– Ваша светлость, – я оборвала на полуслове рассказ о патологической любви начальства к перчаткам, – может, просто скажете, чего от меня хотите, и разойдемся? Я подумаю, как помочь вам, вы – как нам больше не встречаться… Все будут довольны, не сомневайтесь.

– Так уж и все? – иронично переспросил мужчина.

– Все, – с уверенностью заверила я. – Все мы ценим свое время, а сейчас вы тратите его впустую. Ничего полезного, того, что граф не расскажет вам за бокалом вина, если вы, и правда, добрые друзья, я не поведаю. О медальоне, о котором я первый раз в жизни услышала от вас сегодня, – прошу внести в протокол – новой информации вы не получите, а время позднее, для кожи вредное. Пора собираться спать. Так неужели мы не сможем договориться побыстрее? Или вам доставляет удовольствие слушать мои бредни?

– Доставляет, – невозмутимо согласился его светлость. – Но раз вы устали, позвольте проводить вас в вашу спальню.

– Мою спальню?

– Гостевую, – уточнил мужчина, чем вызвал у меня ощущения сродни шоку. Гостевые апартаменты для меня? Без замка на двери и трехслойной защиты от проникновения? Ваша светлость, вы с ума не сошли? – Или у вас имеются возражения на этот счет?

– Отсутствуют, – развела я руками, сползая с кресла. – Ведите. И не будите меня.

– Вы не боитесь опоздать на занятия? – уточнил его светлость, открывая передо мной дверь.

– А я скажу, что вы меня не разбудили, – поведала я свой коварный план.

На самом деле он был еще коварнее, чем казалось. Мне не нужно было просто подставлять герцога, мне хотелось узнать, позволит ли он и это, пойдет ли на открытый конфликт с Дайрином просто из-за моей «хотелки». Ответ меня огорошил:


– Прикажу не пускать графа до обеда, – пообещал его светлость, заговорщицки подмигивая.

Я остановилась и серьезно, с превеликим вниманием воззрилась на собеседника.

– Ваша светлость, вы понимаете, что ваш медальон к вам не вернется?

– Понимаю.

– Вы уверены, что не хотите попросить меня о чем-нибудь еще?

– Признаться, – мужчина вздохнул и покаянно возвел очи к потолку, – у меня есть к вам одна просьба. – Он помолчал. – Даже две.

– Слушаю? – Я насторожилась, мысленно прикидывая, что и откуда придется тащить, да еще так, чтобы начальство не заметило. Впрочем, если его светлость прикроет… Можно и попробовать, но в обмен мы попросим…

– Будьте аккуратны с мебелью и по возможности не храпите. Моя экономка спит очень чутко, не хотелось бы заставлять ее просыпаться среди ночи.

– Постараюсь… – ошарашенно выдохнула я.

И ведь понимала я подход этого мужчины, знала о таком, но ничего поделать с собой не могла: любопытство само заставляло не отводить от него взгляд и думать, думать…

Уже и дверь за спиной захлопнулась, и шаги в коридоре смолкли, а я сидела на кровати, поджав под себя ногу, и соображала, что вообще происходит. Зачем его светлости играть со мной в такие игры, когда он мог просто приказать, пользуясь меткой. А теперь предстояло полночи ворочаться то ли в ожидании, то ли в предвкушении, то ли сочиняя, для профилактики, тираду любимому шефу.

По всему выходило – пары я точно прогуляю. Благо меня уже обещали отмазать.





* * *


Выспалась. Первая мысль, посетившая меня по пробуждению, была именно такой. Я наконец-то абсолютно и бесповоротно выспалась. Никто не стоял над душой, не скребся на пороге, не шаркал тапочками за стенкой, не скрипел кроватью и вообще никоим образом не будил меня с утра пораньше. Даже будильник молчал, войдя в мое бедственное положение. Или его и вовсе здесь не было, поскольку комната вокруг была совсем не общажная и с домом любимого шефа имела мало схожего. А походила больше…

Ой, демоны бездны, не приснилось! Это была вторая мысль, заставившая меня сесть на кровати и осоловевше оглядеть убранство. Точно, и шторки нежно-синие задернуты, чтобы солнце не мешало высыпаться, и коврик мягкий-мягкий, чтобы ботинки приятнее искать было, и кресло занято бодрствующим и завтракающим в ожидании моего пробуждения герцогом…

Приличия мы нарушили. Это была третья мысль, после которой я снова начала думать связно, закутываясь поплотнее в одеяло и косясь на его светлость. Тот с превеликим вниманием рассматривал меня, хотя следовало любопытствовать рисунком на ковре. По крайней мере, в приличном обществе так поступали. Если верить светской куртуазной литературе. В бульварной все иначе было, вот как у нас сейчас. Только без одеяла. А с ним я расставаться не намерена. Сквозняк все же, заболею, бал пропущу, кто тогда пойдет работать?

– Утро доброе? – поинтересовалась я с намеком, что добрым утро как-то не кажется. И неплохо было бы внести коррективы в текущее положение дел, чтобы ситуация изменилась.

– Прикажу подавать завтрак. – Герцог поднялся и без лишних слов вышел.

Вот теперь утро действительно доброе. Но озадаченное. Это насколько же хорош его светлость, и не промышлял ли он раньше моим ремеслом, что так просто подкрался? Или я всю ночь под усыпляющими чарами лежала?

Я принюхалась, но оглушительно чихать не стала. Промашка. Обошлось без усыпляющих, иначе бы уже вовсю распространяла свои хвори по комнате: аллергия на определенный вид магии. Хорошо еще, что не на бытовую.

Пользуясь отсутствием зрителей, я хмыкнула, откинула одеяло и натянула ботинки. Вот еще: спать в незнакомом месте без одежды. Ботинки-то ладно, в руки взял и деру в окно, а пока все крючочки застегнешь… Моя предусмотрительность сэкономила мне пару ценных секунд, поскольку герцог, с утра явно позабывший о воспитании, вошел без стука, зато с подносом. Что и говорить, делиться своим остывшим чаем он не собирался.

– Позволите помочь?

Его светлость поставил поднос на прикроватный столик и потянулся к последним крючочкам. Правда, выглядел он слегка озадаченным и радостью от моей предусмотрительности не пылал. Разве что смирением. Ну вот и поделом. Даже помятое платье жалеть не буду. Бытовая магия для того и придумана, чтобы после ночи валяния по полу и тесного общения с коровой выглядеть королевой.

– Не хотелось бы вас утруждать.

Я перекатилась на кровати и сползла с другого края. Ботинки, к счастью, грязными не были, иначе убила бы меня прачка… Но думать о горестях прачки не было времени. Ловко подцепив крючки, я закончила с платьем, быстренько завязав пояс и выпорхнув из кровати.

Сонная, помятая и уделяющая завтраку внимания больше, нежели случайному кавалеру, я обежала вокруг и уцепилась за поднос.

– Готово! – отчиталась я. – Позволите? – Я поднырнула под рукой его светлости, намереваясь утащить поднос.

– Нет, не позволю.

Я остановилась, смерила собеседника недоумевающим взглядом и осторожно поинтересовалась:

– Но ведь вы это принесли для меня?

– Для вас, – подтвердил его светлость, перехватил мою ношу и самолично пронес целых семь шагов до столика, где уже совсем остыл его собственный напиток. – Прошу, угощайтесь.

Я пожала плечами. Впадать в истерику из-за странностей аристократов я считала глупым занятием: понять их все равно не удастся, а если захотелось ему носильщиком поработать – его право. Как и дом, и завтрак, и мое время, которое, видимо, снова выкупили.

– Премного благодарна.

Я плюхнулась в свободное кресло и протянула руки к ароматному напитку. Еще и кусок вишневого пирога. День определенно начинался хорошо. А герцог и его отсутствие воспитания… так не всем же чудеса самоотверженного героизма проявлять. Да и кто докажет, вдруг он уже выиграл битву с моим дорогим шефом и отдыхает после ратных подвигов?

– А шеф не заглядывал? – осторожно поинтересовалась я.