Иной вариант: Иной вариант. Главный день

– Обычно поступают по-другому. В лучшем случае не поленятся полицаев вызвать. А ты не только не испугался и подошел, но теперь еще выясняется – жизненную позицию имеешь, как с церковных заповедей списанную.

Ванин пожал плечами:

– Так если я людей призываю заповедям следовать, то и сам должен соответствовать…

– Не понял… Каких людей?

И тут до меня внезапно дошло, почему внешний вид Алексея вызывал какие-то неопределенные ассоциации. Длинные волосы, даже собранные в хвост, уже давно не носят. Мода прошла. А у него и волосы, и бородка, да и взгляд… Неужто церковник?

Поэтому, кривовато улыбнувшись, показывая, что вопрос задан шутейно, спросил:

– Ты не поп, случаем?

Алексей спокойно ответил:

– Нет, но к церкви отношение имею. Диакон я.

– Охренеть! Вот уж не думал, что священники настолько смелые бывают.

Ванин вздохнул:

– Разве ЭТО смелость? И вообще – давай до дома дойдем, там и поговорим. Хорошо? А то ты уже потихоньку синеть начал, без верхней-то одежды!

Я, разумеется, согласился, тем более что топать было, как выяснилось, совсем недалеко. А потом его жена, Мария (ну надо же, не Маша, не Марина, а именно Мария), посмотрела мою башку, промыла рану и вынесла вердикт, что она хоть и не рентген, но, похоже, дело ограничилось только шишкой и легким сотрясением мозга. Хотя в больнице провериться не мешало бы.

Выглядела Мария очень строгой, и я как-то постеснялся у нее поинтересоваться, откуда у жены дьякона такие познания в медицине. Она ведь не только рану весьма профессионально обработала, но еще и зрачок на реакцию проверила, да пальцем перед носом водила, заставив следить за ним глазами. В общем, вела себя прямо как наш док в санчасти, когда я с бэтээра навернулся и тыковкой нехило приложился.

Но у Алексея, когда он мне, поливая теплой водой из ковшика, помогал смыть с себя кровь, спросил. Оказалось, что его жена – полноценный фельдшер, и, когда он сам получил в руку осколок от немецкой гранаты, Мария самостоятельно извлекла кусок ржавого железа и так обработала дырку, что даже никакого воспаления практически не было. Услышав про гранату, я удивился:

– Где ты на неё нарваться умудрился, чтобы осколок словить?

Ванин, подавая мне полотенце, ответил:

– Просто я, помимо основной работы, занимаюсь еще и тем, что веду поиск наших с войны не захороненных солдат.

– В смысле – черный копатель?

– В смысле – поисковик! И не надо путать! Мы не железки ищем, а людей. И хороним их по-человечески.

– А «мы» – это кто?

– Я, ребята знакомые, молодежь, которую удается к этому привлечь… Ищем и попутно пацанам объясняем, что павшие воины жизнь за свободу Родины отдали и вовсе не горели желанием поработить весь мир, ведя захватническую войну, как это сейчас официальная пропаганда пытается внушить.

– Кхе! – я поперхнулся от неожиданности и, вытаращив глаза, спросил: – Они там что – вообще с ума посходили? И какой мудак такое придумал?

Собеседник критически посмотрел на меня и предложил:

– Ладно, пойдем в комнату, чего здесь беседы вести. Мария пока обед сообразит, ты хоть немного отлежишься и заодно расскажешь, почему данный факт для тебя является новостью. Или в вашем Юрьево ни газет, ни телевидения нету?

Идя следом за дьяконом, я лихорадочно придумывал, как объяснить свой эмоциональный возглас и полное незнание данного вопроса. Но чуть позже успокоился. Чего тут волноваться и что-то придумывать? Может, я политикой не интересуюсь в принципе. Неинтересно это мне.

Поэтому, когда мне предложили упасть в глубокое кресло, накрытое стареньким покрывалом, последовал указаниям и, с удовольствием откинувшись на спинку, выдал:

– Все есть. Только я ни телик не смотрю, ни газет не читаю. Уже лет семь как. Мозги там засирают конкретно, да и времени, честно говоря, нет, эту лабуду смотреть. Новости только иногда гляну, и на этом все… Просто, насколько помню еще со школы, это немцы на нас напали. А теперь что – по-другому учат?

Собеседник кивнул:

– Именно так. В связи с новыми веяниями в учебнике истории прямо написано, что именно СССР виноват в начале Второй мировой войны.

– Ох-ре-неть! Я этот момент как-то упустил… И что – так и говорят, будто это мы на Германию войной пошли?

Алексей скривился:

– Нет, но это именно мы спровоцировали Гитлера на войну, напав на Прибалтику и Польшу.

– Блин, но ведь это бредятина! А до этого он что – по Франциям, Австриям, Чехословакиям и прочим Бельгиям просто прогуляться решил?

Сказанное Алексеем меня настолько поразило, что я даже об осторожности забыл. Ну еще бы – такой выверт замутить! А главное – зачем? Кому это надо НАСТОЛЬКО передергивать историю?

А когда спросил об этом, то получил прямой ответ:

– Ну ты вообще как вчера родился! В деньги все упирается, в деньги! Помнишь, как в начале девяностых начали Сталина шельмовать? А в две тысячи седьмом продолжили…

– Девяностые не помню, я тогда еще маленький был. А то, что недавно было, конечно, помню. Но ведь его по делу песочили – сколько народа этот козел уничтожил!


Ванин поднял палец:

– Вот-вот! И остальные так же считали. А ты не задумывался, для чего это надо было, вспоминать события более чем полувековой давности? Ведь еще в 1953 году все точки над «i» были расставлены. Причем свинцовые точки. Тогда ведь все наиболее одиозные фигуры периода «культа личности» были расстреляны. Зачем, спрашивается, начинать по новой? Но начали еще как, активно при этом «опуская» Сталина. И вроде как по делу «опуская» – не подкопаешься! Аргументируя, что он убивал свой народ. А потом, когда все это стали считать аксиомой, пошла следующая фаза. В две тысячи девятом была окончательно запрещена компартия. Ну, согласись – логично ведь? Если Сталин был главарем коммунистов и оказался записным убийцей, то его банду тоже надо под корень извести или хотя бы запретить.

– Ну-у-у… пока вроде все верно…

– Так на это и было рассчитано. И следующим пунктом шло покаяние. Покаяние всех, кто имел отношение и к КПСС, и к КПРФ. Публичное и задокументированное. А потом уже все просто – признали свою вину? Покаялись? Извольте принять счет к оплате!

Я опешил:

– Не понял, какой еще «счет»?

– За преступления, творимые коммунистами против народов мира. Против всех бывших стран Советского блока, против народов, живущих на территории бывшего СССР или России. Вот и начали платить. И полякам, и чехам, и румынам, и крымским татарам, и чеченцам, и венграм, и немцам. Проще сказать, кому мы оказались не должны. Даже американцам, которые долги еще по ленд-лизу вспомнили… Ну им, в счет их погашения и в счет новых кредитов, пошли наши газовые коммуникации. А остальным… Ха! Во всяком случае, невыплаты пенсий нашим старикам и отсутствие бесплатного образования с медициной аргументируют именно тем, что мы сначала должны расплатиться с «обиженными». И вообще – российские старики через одного преступники, так как активно строили коммунизм, который ныне приравнен к фашизму. Поэтому им вообще в тряпочку молчать надо, а не пенсии требовать. Да и молодежь, оказывается, заражена вирусом «имперского мышления» и склонна к «идеализированию тоталитаризма». А чтобы это искоренить, нужно приложить все усилия, и тогда, лет через семьдесят, мы станем нормальными людьми. Ну, если кто выживет к тому времени…

Обалдев от развернутой картинки, я буркнул:

– Что-то логики не вижу. Ведь вначале вроде именно мы считались самыми пострадавшими…

– А кому теперь эта логика интересна? Общественное мнение уже сформировано, так чего стесняться? На Западе ведь как принято – если у кого-то есть то, что им нужно, эту страну объявляют преступной и, прикрываясь красивыми словами, начинают грабить. А у нас, к несчастью, много чего есть…

Тут собеседник прервал свой монолог и укоризненно сказал:

– И происходит это все потому, что основной массе населения, так же как и тебе, совершенно неинтересно, что же наши политики творят. Живут люди каждый в своем мирке, и плевать им на все остальное. А эти сволочи наверху только рады такому отношению…

Я, осторожно покачав головой, изгоняя страшненькую картинку, нарисованную Алексеем, ответил:

– Да ты сам про эти извращения знаешь только потому, что дети в школе учатся, и ты, проверяя домашние задания, видишь, чему их учат. А у меня детей нет, да и вообще – какой толк от того, что я начну активно всем интересоваться? Что-то поменяется? Да вот фиг вам! Только язву себе от злости заработаю. И потом весь остаток жизни исключительно на таблетки работать буду. Поэтому – зачем?

Ванин на эти слова только рукой махнул и переменил тему:

– Каждый так считает, вот и живем, словно… А, ладно! Ты лучше о себе расскажи.

– Да чего тут рассказывать… Живу в Юрьево, работаю топографом в «ЮжРосгеодезии». И кстати, не считай меня таким уж пофигистом. Просто здешних реалий еще толком не знаю, потому что недавно в Россию приехал. До этого на Украине жил, у родственников. У нас там, конечно, свои тараканы, не лучше ваших, но они не настолько большие. Так, по мелочи – Мазепа – спаситель, Бандера – национальный герой и – москали, устроившие гладомор. В общем-то, все. Пенсий и нормальной работы, правда, тоже нет…

Ванин странно посмотрел на меня и уточнил:

– НА Украине, говоришь, жил?

– Ага, в Днепропетровске. На шахте одно время работал, маркшейдером, а когда ее прикрыли и работы не стало, сюда, к тетке переехал. Ну а сейчас в командировку ехал в Липцы. Это поселок под Радужным. Надо кое-какие геодезические инструменты оттуда забрать. – Тут, как будто только вспомнив, я воскликнул: – Черт! У меня ведь и командировочные вместе с документами сперли! Вот зараза!

– Да ладно, хорошо еще, живой и не покалеченный.

Осторожно пощупав длинную, потрясающей величины шишку, я согласился:

– Это точно.

И лишь убрал руку от головы, как вошла Мария и пригласила нас к столу.

Да уж, со священнослужителями я до этого как-то не сталкивался. Нет, видеть видел, но все больше издалека. Но почему-то считал, что у них все не как у людей. Ну там – благолепие вкупе с всенепременными молитвами должны присутствовать. Типа креститься они должны после каждого слова и матом не ругаться. В этой же семье все было удивительно и совершенно не соответствовало моим представлениям. Нет, матом действительно никто не ругался. Но, сев за стол, никто не стал возносить хвалу Господу за посланный кусок хлеба и, чинно сложив руки перед собой, шептать, закатывая глаза, молитву. Как обычные люди мы расселись и, болтая, начали обедать. Точнее говоря, болтали дети – два пацаненка, которых очень заинтересовала моя героически забинтованная голова. И хоть Алексей на них шикнул, но они все равно вытянули из меня историю про типа автомобильную аварию, в которую я попал. Рассказывать ребятишкам правду не было никакого резона, поэтому я и отделался наспех придуманной легендой.

А после обеда Мария забрала мелких в другую комнату, предварительно указав мне на тахту и настоятельно потребовав, чтобы я хоть немного полежал. Ну я и прилег. До самой ночи… Проснулся только для того, чтобы поесть, и опять отрубился, уже до утра.





Глава 7




Ну а наутро был как огурчик. Рог на голове здорово сдулся, и ссадина уже корочкой затянулась, так что надобность в бинтах отпала. Да и вообще – пора было и честь знать. Только вот, с другой стороны, пока я брился любезно одолженной хозяином бритвой, постоянно обдумывал одну пришедшую в голову идею. Точнее, она меня посетила еще вчера, когда только в этот дом шел, но сегодня, обсасывая ее и так, и эдак, все больше и больше убеждался в правильности первого порыва. И заключалась она в том, что мне нужен напарник из местных. Очень нужен.

Просто я только сейчас обнаружил огромную, зияющую прореху в наших с Профессором умозаключениях. Он ведь почему так спокойно здесь мог передвигаться? Да только потому, что древний старик был никому не интересен. Ни властям, ни даже криминалитету. Каждый считал, что со старпера, кроме анализов, взять нечего, и поэтому Сосновский прошел до нужной точки, как человек-невидимка, совершенно не привлекая внимания.

Но я – совсем другое дело… Это ведь чистая случайность, что ни на одном автовокзале и ни в одном городе местные служители правопорядка ко мне не подошли. А вполне могли достебаться, просто от скуки, и спросить документы. Тогда пришлось бы их вырубать и делать ноги. Но в этом случае человека с моими приметами стали бы искать вполне целенаправленно, и на задании можно было ставить жирный крест.

А вот если Ванин согласится помочь… М-м-м… имея такую пайцзу[38], можно передвигаться по здешней России совершенно без опаски. Ведь если он будет со мной во время ментовской проверки, то шансов на то, что меня загребут, станет гораздо меньше. Одно дело, когда они поймают одиночку без паспорта, и совсем другое, когда топают два парня, у одного из которых вполне нормальный «папир». В этом случае я всегда могу сказать, что свои бумаги дома забыл. А Ванин подтвердит. Зная милицейскую психологию, можно с уверенностью сказать, что в этом случае они цепляться сильно не станут и просто отпустят, махнув рукой. Кстати, если он будет в своей спецодежде, то тогда менты к нам вообще не подойдут. А эту самую спецодежду в виде сутаны, или как там называется этот черный длинный балахон, я у него видел. Ну-ка покажите мне того, кто начнет у церковника документы проверять? Да никогда в жизни! Ни у него, ни у его спутника! Значит, при наличии Алексея рядом здешние служители правопорядка практически перестают быть проблемой.

Да и как человек он мне понравился. Спокойный, рассудительный, не трусливый. А самое главное – неравнодушный: вон аж зубами скрипел, когда про репарации рассказывал. И то, что он свое свободное время посвящает поиску и захоронению наших солдат, тоже о многом говорит…

А второй его плюс состоит в том, что во дворе дома стоит машина. Старенький «уазик»-«Таблетка». Я мысль обзавестись колесами лелеял практически с самого начала путешествия. Только вот случая как-то не выпадало. Нет, можно было еще в Юрьево начать тормозить всех подряд и, суля большие деньги, просить отвезти меня до Радужного. Только вот вряд ли бы кто подписался ехать. Слишком большое расстояние. А тут все «в елочку» складывается – и водитель парень нормальный, и дороги всего – километров шестьсот в одну сторону получается.

Так что дело за малым – уболтать Алексея на поездку. Чем я за завтраком и занялся, дождавшись, когда дети выйдут из-за стола и скроются в своей комнате. Помешивая чай в чашке, решил зайти издалека: