Иной вариант: Иной вариант. Главный день

Ш-ших… цветы с мягким шелестом упали на лестницу, а я, ухватив пацаненка за плечи, прорычал:

– Когда?!

Тот поморщился, но ответил:

– Недавно совсем. – И, когда я ослабил хватку, продолжил: – Они вообще-то за мной приехали. Два полицая и жирная тетка с ними. Я им двери не открывал, но они как-то сами открыли и заставили меня одеться. А потом с собой потащили. Я хотел вырваться, но не получилось – тетка сильная очень… А я на улице тетю Настю увидел и кричать стал. Так она одному полицаю по яичкам ка-а-ак пнула! А другого сумкой по голове – бац! А тетку так пихнула, что та жопой прямо в грязь упала! Я вырвался и убежал. А тетя Настя не успела… Ее тот, которого она сумкой ударила, поймал и наручники надел. А потом еще полицаи на другой машине приехали и тетю Настю увезли. Теперь возле нашего дома два полицая стоят и меня поджидают. А я что – дурак? Я сразу папе позвонил и теперь здесь его жду.

Ёперный театр! Я в растерянности почесал затылок. Это что же получается – полиция искала не Настену, а вот этого щегла? А Брусникина влезла и отбила его, наваляв при этом полицейским. Полицейским и какой-то тетке. Но спросить, что это за тетка, я не успел, так как Павлик, непрерывно следящий за полуоткрытой дверью подъезда, рванулся и приглушенно крикнул:

– Папка, я здесь!

Ворвавшийся в подъезд Костя бешеными глазами глянул на меня и сразу кинулся к сыну. Быстро успокоив мальчишку, он тронул меня за плечо:

– Ты уже в курсе?

– Да, только не понимаю, за кем они приходили?

– За Павлушкой, за кем же еще? Это ведь ювеналисты были! Эти суки уже второй раз подкатывают! Падлы! – Константин сжал кулаки. – Жену, твари, убили, теперь до ребенка хотят добраться!

Я ни хрена из случившегося не понимал, но, чтобы действовать, надо было сначала разобраться в ситуации, поэтому, кивнув на выход, предложил:

– Пойдем отсюда, а по пути все расскажешь.

И пока мы шли к какому-то Костиному знакомому, я наконец врубился, что к чему. Оказывается, еще полгода назад в Калаянской жила вполне нормальная семья Дубининых. Папа, мама и долгожданный сын. Только случилось так, что мама попала в больницу – банальный аппендицит. На операцию деньги были, поэтому никто не волновался о вполне предсказуемом и благополучном исходе дела. Но после взятия анализов начались странности. Главврач тогда лично беседовал с Костей и объяснял, что у его жены оказался вовсе не аппендицит, как все думали сначала, а какое-то особо сложное заболевание с непроизносимым для обычного человека названием. Дубинин-папа, возможно, в эти слова и поверил бы (все-таки врачи лучше знают), но тот факт, что больную быстро вывезли в Ростов вертолетом (!) за счет больницы (!!), заставил его проникнуться самыми страшными подозрениями и рвануть следом. Но в навороченный хирургический блок Ростовской клиники его не пустили, а еще через два дня просто выдали урну с прахом жены.

Я, еще до конца не понимая, что же там произошло, но чувствуя какую-то неправильность в просто потрясающей воображение заботливости врачей, спросил:

– А почему ты говоришь, что ее убили? Если уж действительно болячка такая сложная и страшная была, то…

Костя, покосившись на сына, сквозь зубы ответил:

– Я с главврачом поговорил… Незадолго перед тем, как он внезапно ласты склеил. Просто у Светланы группа крови была – четвертая отрицательная. И органы у таких людей в очень большой цене…

Вот теперь все стало понятно! И «неизлечимая» болезнь, и вертолет, и оперативность. Даже выдача вместо тела урны с прахом идеально укладывалась в эту схему. Одно странно – столь скоропостижная смерть доктора. Ну не свои же его, в конце концов, завалили? Хотя… глянув на мрачно шагающего рядом парня, у меня возникли сильные сомнения в истинных причинах гибели главврача. Поэтому я уточнил:

– А что, полиция смертью этого хмыря не заинтересовалась?

Дубинин дернул плечом:

– Так он нажрался и, с лестницы свалясь, шею себе свернул. Несчастный случай чистой воды.

Ясно, распространяться на эту тему он не хочет. И подобное нежелание о многом говорит… Ладно.

– Ну а к Павлику ювеналисты какой интерес имеют?

– Да им плевать на нас было до тех пор, пока мы на медосмотр не попали. Предшкольный. Сейчас ведь в школе занятия не с первого сентября начинаются, а с первого мая. Чтобы детишек зимой не морозить. Вот мы две недели назад его и прошли…

Я кашлянул:

– Ты хочешь сказать, что у Павлика тоже четвертая отрицательная?

– Да. Но я и не предполагал, что они и ребенка могут… Даже когда к нам первый раз из ювенальной полиции с проверкой пришли, не думал, что всё так получится. Жабы! Своими руками давить буду!!

– Валить вам надо из станицы…

– Я знаю. Но сначала мы твою Настю выручим. У меня коллега есть, брат которого шашлычную рядом с полицейским участком держит. Соответственно, кое-какие связи в той среде имеет.

Да, это действительно самый оптимальный вариант. Я ведь сначала вообще невесть что подумал, когда про Настю узнал, а тут – довольно обычная история. Ну сцепилась с ментами и попала в кутузку. Нет, конечно, могут припаять «сопротивление органам», но при наличии «барашка в бумажке» этого не произойдет. Главное – вовремя подсуетиться и дать полицаям знать, чтобы они не нагнетали обстановку, так как мы готовы платить. А Костя тем временем продолжал:

– Просто у полицаев, считай, такса на все случаи имеется. Вот за что Анастасию забрали, стоит где-то в районе трех-четырех сотен гринов. Но при наличии знакомых цену могут скинуть. И ты, Сергей, не волнуйся. У меня деньги есть ее выкупить.

– Дык и я не нищий. А вам с сыном из города уезжать надо. Так что тебе бабки нужнее. Ты меня только с этим знакомым сведи, а дальше я сам разрулю.

– Нет, не пойдет. Настя ведь моего сына спасала, поэтому я перед ней в долгу. А вообще, – Дубинин внимательно посмотрел на меня, – тебе с этой девушкой очень и очень повезло. Ты ее не обижай…

Хмыкнув на сие пожелание, я ничего не ответил. Да и что было отвечать? Поэтому дальнейший путь мы прошли в молчании. Сдали Пашку на руки Костиному приятелю и двинули к Вазгену-шашлычнику.

В общем, буквально через час после того, как Настену забрали в участок, к полицаям уже был послан переговорщик. Вазген пробыл у служителей Фемиды недолго, я даже не успел добить четвертую сигарету. И, подойдя к нам, этот пожилой мужик успокаивающе поднял руку:

– Нэ волнуйтэс, все нормално. Дабазарылся. Хотят трыста пыысат. И еще сто – Магомеду. Дэвюшк его очэн силно пнула, он до сих пор ругаца.

Я кивнул:


– Хорошо! Когда можно ее забирать?

– Шас дэнги передам, потом из БОГС отвэт прыдет, и после обэда можно забырат.

Окаменев и чувствуя в животе тугой, холодный ком, я с трудом выдавил:

– При чем тут БОГС?

Вазген, к счастью, не обративший внимания на мой голос, пожал плечами:

– Та баба, из ювэналист, сыльно матом крычала. Ей юпка испачкалась и куртка. Она гаварыла: «Нападэние на полисая эта – тирарисм» и пасылала запрос. Ничего сытрашного. Как БОГС отвэтит, что они твою дэвюшка савсэм не разыскивал, и полицай дэнги возмет – ее отпустят.

После чего, пожевав губами и сочувственно глянув на нас, он добавил:

– Толко вы дэнги быстро ищит. А то Магомед передумат можэт. Он очэн сылно злой. Когда яйцо пройдот, мстыт станэт и…

Мужик замолк, покачав головой, а я, скрипнув зубами, двумя руками пожал ему руку и ответил:

– Благодарю вас, уважаемый. Мы деньги быстро принесем!

Удивленный Костя попробовал было дернуться, объясняя, что баксы при нем, но, ухватив его за предплечье, я вытолкал Дубинина из шашлычной и приказал:

– Сейчас ты хватаешь в охапку сына и уходишь из города! Куда угодно! А если на тебя выйдет БОГС, то скажешь правду. Дескать, Настя – просто соседка, а меня так вообще практически не знаешь. Понял? Теперь – вали!

И, не слушая его удивленных вопросов, достал из кармана телефон, набирая знакомый номер. После нескольких гудков трубку поднял Цыган, и я сразу начал говорить:

– Привет, братан! Это Серега. Слушай, тут у меня проблема в станице нарисовалась – сестренка в больничку попала. Вроде совсем мелочь, но доктора, на всякий случай, анализы в инфекционку отправили. Теперь ждут результатов. Ты бате на всякий случай перезвони, а то вдруг кто еще заразится?

– Понял. Бате обязательно скажу. А ты к нам приезжай, вместе обдумаем, как лечить.

Я цыкнул зубом:

– Не, братишка, ты не все понял. Сестренка у меня единственная и любимая. Замуж опять-таки собралась. Как я ее тут одну оставлю? Часа через три навещу обязательно. Узнаю, где лежит, цветочков добуду и навещу.

Федька на том конце, захлебнувшись возмущением, рявкнул:

– Не сметь! Я тебе запрещаю! Отец точно выпорет!

– Да по бую. И если вы через пару часов мне фруктов и овощей для болезной подкинете, по гроб обязан буду. А нет – так нет. Что-нибудь сам придумаю. И еще одно, брат, – просто так звонить не надо. Только если фрукты с цветами привезете или скажете, у кого их здесь найти можно. Пока!

Не слушая больше булькающую трубку, я, устало выдохнув, нажал кнопку отбоя. И чего там Цыган так надрывался? Мне и самому прекрасно известно – неисполнение приказа в боевой обстановке у смирновцев карается весьма сурово. В принципе, так же, как и в любой нормальной армии. Только что-то это совсем не страшит, потому как дожить до наказания шансов у меня нет. В одиночку вытащить Настю – нереально. Только зная, как зачастую поступает БОГС с попавшими к ним членами Сопротивления, я к ней пробьюсь. Наизнанку вывернусь и все принципы морали откину, но пробьюсь. А дальше у нас с ней лишь божий суд останется. Эх, как же мне на душе хреново. Врагу такого не пожелаешь…

Ладно, пора завязывать с соплями! Времени и так очень мало, а сделать предстоит много. Для начала стоит прикинуть, где можно быстренько добыть ствол. И разобраться, наконец, с этим тормозом – Дубининым! Закуривая сигарету, я раздраженно спросил у стоящего Кости:

– Парень, ты что – тупой? Тебе же сказали уматывать отсюда! Да побыстрее!

Но Костя не спешил уходить. Наоборот, он тоже закурил и поинтересовался:

– Серега, ты объясни, что случилось? Почему ты как про БОГС услышал, аж позеленел?

Терять мне было нечего, и, желая поскорее от него отделаться, я ответил:

– Да все просто, земляк! Настена в розыске как особо опасная «колхозница». А здешние полицаи ее данные в БОГС отправили. Обработка информации и прочая бюрократическая волокита там длятся от четырех до шести часов. Днем – медленнее, ночью быстрее. Это от трафика зависит. Но в хорошее я давно не верю, и поэтому через четыре часа в здешнюю ментовку придет бумага о передаче моей невесты в Бюро. А так как я спокойно этого ждать не собираюсь, то скоро тут поднимется большой тарарам. И потом, если вдруг мое тело опознают, то тот же Вазген тебя первым сдаст. Ведь это ты меня к нему привел. Так что дуй отсюда, не мешай думать!

Дубинин в начале моей речи удивленно поднял брови, но к ее окончанию пришел в себя и на предложение уходить побыстрее, ощерился:

– Спешу и падаю! Мне эта девчонка вообще-то сына спасла! Поэтому не выеживайся и рассказывай, что ты задумал, чтобы ее вытащить? Твои знакомые, насколько я понял из разговора, в это дело влезать не будут. Так что остаемся только мы с тобой. И так как гранатомета или, – тут он усмехнулся, – «фруктов с овощами» у тебя за пазухой я не наблюдаю, то, чтобы думалось лучше, сразу дам информацию: у меня есть «Выхлоп»[93] и к нему тридцать патронов. Еще – «Каштан», с полным бэка, «грач», с парой магазинов и полусотней патронов россыпью. Две РГО[94], три Ф-1 да одна ГСЗ.

От услышанного я так удивился, что меня даже тоска слегка отпустила:

– Хренасе! Откуда дровишки?!

Костя насупился:

– Там уже нет. Да и какая сейчас разница?

Действительно – разницы нет. Но закрома этого «корнета» меня впечатлили до невозможности. С такими возможностями можно не просто тарарам устроить, а очень большой тарарам! И если парень согласится помогать, то возможность добраться до Настены из почти нереальной превращается во вполне осязаемую. А это хоть какая-то надежда! Теперь надо уточнить:

– Где вся эта радость лежит? В пределах досягаемости?

Дубинин кивнул:

– В заброшенной кочегарке, что на пустыре, за домом. Так как, может, времени терять не будем и пойдем? А по пути ты мне расскажешь свою идею.

Я почесал нос: