Исчезновение Стефани Мейлер
Часть 33 из 110 Информация о книге
– Как же его избрали? – У него был прекрасно подвешен язык, и на первый взгляд он производил хорошее впечатление. Вполне был способен продать снег эскимосам, только вот поставить этот снег не мог, понимаете, что я хочу сказать? К моменту муниципальных выборов 1990 года экономика в Орфеа была не в лучшем виде, в городе царило уныние. Гордон говорил людям то, что они хотели услышать, вот его и избрали. Но поскольку политик из него был так себе, на него скоро стали поглядывать косо. – Вы говорите, посредственный, – уточнил я, – но ведь именно Гордон основал театральный фестиваль, который заставил говорить о городе? – Это не Гордон основал театральный фестиваль, капитан, а его тогдашний зам Алан Браун. Вскоре после избрания Гордон понял, что ему нужна помощь в управлении Орфеа. Алан Браун, местный уроженец, тогда только что получил диплом юриста. Он согласился стать заместителем мэра: это все-таки значительный пост для молодого парня, вчерашнего студента. Вскоре выяснилось, что у Брауна незаурядный ум. Он сделал все возможное, чтобы город развивался. И у него получилось. Потом ему, конечно, сильно помогли благополучные годы, наставшие после избрания президента Клинтона, но Браун и сам расставил нужные вехи. У него было множество идей: он привлек целый поток туристов, потом придумал празднования Четвертого июля с ежегодным фейерверком, помогал открывать новые торговые точки, реконструировал главную улицу. – И после смерти Гордона оказался в кресле мэра, так? – спросил я. – Не совсем, капитан. После убийства Гордона он временно исполнял обязанности мэра от силы месяц: на сентябрь 1994 года все равно были назначены муниципальные выборы, Браун и раньше собирался на них выдвигаться. Его избрали почти единогласно. – Вернемся к Гордону, – предложил Дерек. – У него были враги? – Четкой политической линии у него не было, так что он все время кого-нибудь да раздражал. – Например, Теда Тенненбаума? – Да не особо. Да, они слегка повздорили из-за переделки здания в ресторан, но не настолько, чтобы убивать человека со всем семейством. – Неужели? – спросил я. – Конечно, я ни минуты не верил, что из-за такого пустяка он мог это сделать! – Почему вы тогда никому ничего не сказали? – А кому? Полиции? Как вы себе это представляете: я вваливаюсь в уголовный отдел и требую пересмотреть дело? Я считал, что у полиции наверняка есть веские доказательства. То есть я хочу сказать: он же, бедняга, все-таки умер. Да мне и наплевать было, честно говоря. В Орфеа я все равно уже больше не жил. Следил за всей этой историей со стороны. Короче, вернемся к тому, о чем я говорил. Желание юного Алана Брауна перестроить город стало сущей манной небесной для местных мелких предпринимателей: реконструкция мэрии, реконструкция ресторанов, строительство городской библиотеки и прочих новых зданий. В общем, это официальная версия. Потому что Гордон на публику твердил, что хочет дать жителям работу, а втайне требовал от них завышать стоимость услуг в обмен на контракты. – Гордон брал взятки? – изумленно воскликнул Дерек. – Ну да! – А почему, пока шло расследование, все молчали? – удивилась Анна. – А что вы хотите? – возразил Бергдорф. – Чтобы люди доносили на самих себя? Они ведь тоже были виновны, не только мэр. Это ж почти как признаться в убийстве Кеннеди. – А вы как об этом узнали? – Договора заключались публично. Пока шли работы, вы могли узнать, сколько платит мэрия разным фирмам. А фирмы, которые привлекались к строительству, тоже должны были представлять финансовые отчеты в мэрию: та хотела убедиться, что работы будут выполнены в срок. В начале 1994 года мне удалось добыть бухгалтерский баланс этих фирм, и я сравнил его с теми суммами, что выплачивались мэрией официально. В большинстве случаев итоговые платежи мэрии были ниже, чем в подписанном с ней контракте. – И никто этого не заметил? – поинтересовался Дерек. – Думаю, что для мэрии составлялась одна фактура, а для бухгалтерии – другая, и никто, кроме меня, не додумался проверить, сходятся ли суммы. – И вы ничего не сказали? – Хотел. Я подготовил статью для “Орфеа кроникл” и пошел с ней к Гордону. Чтобы он объяснился. Знаете, что он мне ответил? * * * Мэрия Орфеа, кабинет мэра Гордона, 15 февраля 1994 года Гордон внимательно прочел принесенную Бергдорфом статью. В комнате стояла полная тишина. Мэр казался спокойным, Бергдорф, наоборот, нервничал. Наконец Гордон положил текст на стол, поднял взгляд на журналиста и произнес почти шутливым тоном: – Дорогой Стивен, то, о чем вы мне тут сообщаете, очень серьезно. Значит, в высшем эшелоне власти Орфеа коррупция? – Да, господин мэр. – Чертовская буча поднимется. У вас, конечно, имеются доказательства, копии договоров и счетов? – Да, господин мэр, – подтвердил Бергдорф. – Как вы добросовестно работаете! – восхитился Гордон. – Знаете, дорогой Стивен, прямо обалденное совпадение, что вы ко мне зашли: я как раз хотел с вами поговорить об одном большом проекте. Вам, конечно, известно, что через несколько месяцев мы будем праздновать открытие нашего первого театрального фестиваля? – Разумеется, – ответил Бергдорф, не совсем понимая, куда мэр клонит. – Так вот, мне бы хотелось, чтобы вы написали книгу об этом фестивале, брошюру. Вы бы в ней рассказали о том, как готовился фестиваль, о его закулисной стороне. Добавили бы несколько фото. Она бы вышла как раз к открытию. Приятный сувенир для зрителей, они его сразу раскупят. Сколько вы хотите за такую заказную работу, Стивен? – Не… не знаю, господин мэр. Я никогда такого не делал. – По-моему, это стоит в районе ста тысяч долларов, – изрек мэр. – Вы… вы собираетесь мне заплатить за эту книжку сто тысяч долларов? – еле выговорил Стивен. – Да, по-моему, для такого пера, как ваше, это вполне нормальная цена. Но статья про муниципальные счета в “Орфеа кроникл” в таком случае, естественно, невозможна. Ведь счета будут рассматривать под лупой, люди не поймут, если я вам отвалю подобную сумму. В общем, вы меня поняли… * * * – И вы эту книгу написали! – воскликнул я, сразу вспомнив про книжку, которую мы с Анной откопали у Коди. – Он вам дал взятку, и вы поддались… – Ну уж нет, капитан! – оскорбился Стивен. – Не бросайтесь громкими словами, ради бога! Не отказываться же мне от такого предложения, сами посудите. У меня бы завелись деньжата, я бы мог себе дом купить. К несчастью, денег я так и не увидел, потому что этого дебила Гордона убили раньше. Он сказал, что заплатит после выхода книги, чтобы я, получив сто тысяч, опять что-нибудь против него не написал. Через день после смерти Гордона я ходил к Алану Брауну, который стал и. о. мэра. Никаких договоров мы с Гордоном не подписывали, и мне не хотелось, чтобы наше соглашение оказалось похоронено. Я думал, что у Брауна у самого рыльце в пушку, но оказалось, что он вообще ничего не знал. И так перепугался, что потребовал от меня немедленно уйти из газеты, иначе он сообщит в полицию. Сказал, что не потерпит продажного журналиста в “Орфеа кроникл”. Пришлось уходить. Так этот зануда Майкл Берд и стал главным редактором, даром что писать не умеет! * * * В Орфеа Шарлотте Браун, жене мэра, наконец удалось вытащить супруга из кабинета и сводить пообедать на террасе кафе “Афина”. Ей казалось, что он стал страшно нервным и дерганым. Почти не спал, ел кое-как, с исхудавшего лица не сходило озабоченное выражение. Она решила, что обед на солнышке ему очень не повредит. Мысль оказалась весьма удачной. Алан сначала упирался и говорил, что у него нет времени на обеды, но в конце концов поддался на уговоры, и передышка явно пошла ему на пользу. Но пауза оказалась короткой: лежавший на столе телефон Алана завибрировал, а увидев высветившееся на экране имя, он встревожился и отошел в сторонку поговорить. О чем шел разговор, Шарлотте не было слышно, но до нее долетело несколько слов на повышенных тонах, а в жестах мужа читалось сильное раздражение. Вдруг она услышала, как он произносит почти умоляющим голосом: “Не надо так, я что-нибудь придумаю”; потом нажал на отбой и в бешенстве вернулся к столу. Официант как раз принес десерты. – Мне пора в мэрию, – с досадой заявил Алан. – Уже? – огорчилась Шарлотта. – Съешь хотя бы десерт, Алан. Неужто это не подождет пятнадцать минут? – У меня все хреново, Шарлотта. Звонил импресарио труппы, которая должна играть на открытии фестиваля. Говорит, узнал про забастовку. Актеры боятся за свою безопасность и отказываются играть. Спектакля нет. Это катастрофа. Мэр немедленно ушел. Он не заметил женщину, сидевшую к нему спиной с самого начала обеда и не упускавшую ни слова из их разговора. Та дождалась, пока Шарлотта Браун тоже уйдет, и взяла свой телефон. – Майкл Берд? Это Сильвия Тенненбаум. У меня имеются некоторые сведения о мэре, они могут быть вам интересны. Можете зайти в кафе “Афина”? * * * В ответ на мой вопрос, где он находился в тот вечер, когда пропала Стефани Мейлер, Стивен Бергдорф оскорбленно бросил: “На вернисаже, капитан, можете проверить”. Этим мы и занялись в кабинете Анны, вернувшись в Орфеа. Галерея, организовавшая мероприятие, подтвердила, что Бергдорф у них был, но уточнила, что вернисаж закончился в 19.00. – Если он в семь выехал из Манхэттена, то к десяти вполне мог быть уже в Орфеа, – заметила Анна. – Думаешь, он мог напасть на Стефани? – спросил я. – Бергдорф знал все закоулки в здании редакции “Орфеа кроникл”. Знал, как туда проникнуть и украсть компьютер. Знал, что главный редактор – Майкл Берд, и послал ему эс эмэску с телефона Стефани. И потом, судя по всему, он боялся, что в Орфеа его не все еще забыли, потому и передумал встречаться со Стефани в “Кодиаке” и назначил ей встречу на пляже. Хотела бы я знать, почему мы его сейчас не повязали. – Потому что это все догадки, Анна, – вмешался Дерек. – Никакой конкретики. Любой адвокат тебя уделает за пять минут. У нас против него никаких фактов. Пусть бы он даже сидел дома в одиночестве, мы ничего доказать не можем. К тому же, судя по его дерьмовому алиби, он даже не знает, в котором часу была убита Стефани. Тут Дерек был прав. Тем не менее я прилепил фото Бергдорфа на магнитную доску. – А по-моему, Джесси, Бергдорф скорее заказчик книги Стефани, – предположила Анна. Она сняла с доски странички с текстом, найденным в компьютере: – Когда Стефани спрашивает заказчика, почему бы ему самому не написать эту книгу, тот отвечает: “Мне? Невозможно! Что скажут люди?” То есть этот человек был заведомо не способен писать, настолько, что доверил эту задачу другому. Тогда я прочитал другой отрывок: – “Я без чего-то семь вышел на улицу размять ноги и видел, как мимо проехал фургон. Позже я понял из газет, что это машина Теда Тенненбаума. Проблема в том, что за рулем был не он”. А Бергдорф как раз сказал, что сомневается в вине Тенненбаума. И в Большом театре он в тот вечер был.