Исчезновение Стефани Мейлер
Часть 34 из 110 Информация о книге
– Дорого бы я дала, чтобы выяснить, кто был за рулем фургона, – сказала Анна. – А мне вот интересно, – отозвался Дерек, – почему Браун ни слова не сказал про продажность Гордона? Знай мы об этом в свое время, вели бы расследование иначе. А главное: если деньги, которые Гордон перевел в Монтану, были откатами предпринимателей, то куда делись те, что снял со счета Тенненбаум? Он так и не смог ничего объяснить. Повисла долгая пауза. Мы с Дереком сидели в задумчивости, и Анна спросила: – Как умер Тед Тенненбаум? – В ходе задержания, – мрачно ответил я. А Дерек просто сменил тему, намекая Анне, что нам не хочется об этом говорить: – Надо пойти перекусить, мы же не обедали. Я приглашаю. * * * Браун вернулся домой необычно рано. Ему нужно было спокойно обдумать, как себя вести, если придется отменять театральный фестиваль. Он сосредоточенно ходил взад-вперед по гостиной, а Шарлотта, его жена, наблюдала за ним со стороны. Его нервозность чувствовалась даже на расстоянии. Наконец она подошла к нему и попыталась урезонить: – Алан, дорогой, – сказала она, нежно погладив его по голове, – а вдруг это знак, что пора отказаться от этого фестиваля? Ты в таком состоянии… – Как ты можешь так говорить? Ты же сама была актрисой… Ты знаешь, что это такое! Мне нужна твоя поддержка. – Но я не могу отделаться от мысли, что, быть может, это судьба. Да и вообще от этого фестиваля уже давно одни убытки. – Фестиваль должен состояться, Шарлотта! От него зависит жизнь города. – Но чем ты заменишь основную пьесу? – Понятия не имею, – вздохнул он. – Меня все засмеют. – Все образуется, Алан, вот увидишь. – Каким образом? – спросил он. Она не знала, каким образом. Она произнесла эту фразу, только чтобы его подбодрить. – Я… попробую использовать старые связи в театральном мире! – попыталась она найти решение. – Связи? Дорогая, ты прекрасна, но ты двадцать лет не выходила на сцену. Какие уж тут связи… Он обнял жену за талию и положил голову ей на плечо. – Это катастрофа. На фестиваль никто не хочет ехать. Ни актеры, ни пресса, ни критики. Мы разослали десятки приглашений, никто не ответил. Я написал даже Мите Островски. – Мите Островски? Из “Нью-Йорк таймс”? – Уже не из “Нью-Йорк таймс”. Он теперь работает в “Нью-Йорк литерари ревью”. Все лучше, чем ничего. Но он тоже не ответил. До открытия меньше трех недель, а фестиваль на грани краха. Прямо хоть театр поджигай, чтобы… – Не говори глупости, Алан, – оборвала его жена. В этот момент раздался звонок в дверь. – Гляди-ка, вот и он, – пошутила Шарлотта. – Ты кого-нибудь ждешь? – Алану было не до смеха. – Нет. Он встал и пошел открывать. За дверью стоял Майкл Берд. – Добрый день, Майкл. – Здравствуйте, господин мэр. Простите за вторжение, я тщетно пытался вам дозвониться, у вас выключен телефон. – Мне надо было спокойно подумать. Что случилось? – Мне бы хотелось получить от вас комментарий относительно слухов, господин мэр. – Каких слухов? – Таких, что у вас нет главной пьесы для театрального фестиваля. – Кто вам сказал? – Я журналист. – Значит, вы должны знать цену слухам, Майкл, – рассердился Браун. – Согласен, господин мэр. Именно по этой причине я взял на себя труд позвонить агенту труппы, и он мне подтвердил, что спектакль отменен. Сказал, что актеры больше не чувствуют себя в безопасности в Орфеа. – Смешно, – ответил Алан совершенно спокойно. – На вашем месте я бы это не печатал… – Да? Это почему? – Потому что… вас засмеют! – Меня? Засмеют? – Вот именно. Вы что себе думаете, Майкл? Я сразу же нашел замену труппе, которая предполагалась изначально, раз она нас подвела. – Правда? А почему вы об этом до сих пор не объявили? – Потому что… Потому что это великий спектакль, – не задумываясь, ответил мэр. – Совершенно уникальный! Он наделает такого шума, что зрители сбегутся отовсюду. Я хочу объявить о нем по-настоящему, во весь голос, а не в каком-нибудь скороспелом коммюнике, которого никто и не заметит. – И когда вы объявите о своем великом спектакле? – поинтересовался Майкл. – В эту пятницу, – наобум ответил Браун. – Да, именно так. В пятницу, одиннадцатого июля, я соберу в мэрии пресс-конференцию. Поверьте, то, о чем я объявлю, будет для всех полным сюрпризом! – Что ж, спасибо за информацию, господин мэр. Я дам ее в завтрашнем номере. – Майкл хотел проверить, не блефует ли мэр. – Пожалуйста, будьте так добры, – ответил Алан, очень стараясь сохранять дружеский тон. Майкл кивнул и повернулся было уходить. Но Алан не преминул добавить: – Не забывайте, Майкл, что ваша газета получает от мэрии субсидии и за помещение вы не платите. – Что вы хотите сказать, господин мэр? – Что собака не кусает руку, которая ее кормит. – Это угроза, господин мэр? – Я бы никогда не позволил себе вам угрожать. Просто дружеский совет, вот и все. Майкл удалился, кивнув на прощанье. Алан закрыл за ним дверь и в ярости сжал кулаки. Сзади на его плечо легла рука: Шарлотта. Она все слышала и смотрела на него с тревогой: – Великий спектакль? О чем ты собрался объявить, дорогой? – Если б я знал. У меня есть два дня. Если за два дня не случится чуда, объявлю о своей отставке. – 5. Черная ночь Среда, 9 июля – четверг, 10 июля 2014 года Джесси Розенберг Среда, 9 июля 2014 года, Лос-Анджелес 17 дней до открытия фестиваля С первой полосы “Орфеа кроникл” от 9 июля 2014 года: ЗАГАДОЧНАЯ ПЬЕСА