Исчезновение Стефани Мейлер
Часть 64 из 110 Информация о книге
– Тогда что же произошло в тот вечер? Шарлотта с минуту сидела молча, с отрешенным видом. Потом прошептала: – Я знала, что этот день настанет. Знала, что не смогу до конца дней хранить секрет. – Какой секрет, миссис Браун? – спросил я. – Что вы скрываете уже двадцать лет? Поколебавшись, Шарлотта тихо заговорила: – Я действительно взяла фургон Теда Тенненбаума в вечер открытия фестиваля. Я видела, что он стоит у служебного входа. Его трудно не заметить, с этой его совой на зад нем стекле. Я знала, что это его машина, потому что все предыдущие дни мы с некоторыми актерами ходили в кафе “Афина” и Тед потом отвозил нас в гостиницу. Так что, когда у меня возникла необходимость ненадолго отлучиться как раз около семи, я сразу решила ею воспользоваться. Чтобы выиграть время. В Орфеа ни у кого из труппы не было машины. Естественно, я собиралась спросить у него разрешения. Пошла к нему в пожарную комнатушку, рядом с гримерками. Но его не было на месте. Я обежала все кулисы, но его не нашла. Что-то случилось с пробками, я подумала, что он с ними возится. У него в комнатке я увидела ключи, они лежали на столе, на самом виду. Времени у меня оставалось в обрез. Через полчаса начиналась официальная часть, и Базз, режиссер, не хотел, чтобы мы выходили из Большого театра. Ну, я и взяла ключи. Думала, никто не заметит. Все равно Тенненбаум дежурил на спектакле, значит, никуда не уедет. Я тайком вышла из театра через служебный вход и поехала на его машине. – Но что за срочность? Почему вам непременно понадобилось отлучиться за полчаса до официальной части? – Мне обязательно надо было поговорить с мэром, с Гордоном. Я заезжала к ним домой за несколько минут до того, как их всех убили. * * * Орфеа, 30 июля 1994 года, 18.50 Вечер убийства Шарлотта завела фургон Тенненбаума, выехала из тупика на Мейн-стрит и в изумлении обнаружила, что там царит неописуемая суматоха. Все было запружено людьми, движение перекрыто. Утром, когда их труппа приехала, все было тихо и пустынно, а теперь по улице двигалась плотная толпа. Волонтер, регулировавший движение на перекрестке, разбирался с какими-то плутавшими семействами. Он отодвинул заграждение, пропуская Шарлотту, и знаком показал, что двигаться можно только по коридору, отведенному для машин оперативных служб. Она повиновалась: другого выхода все равно не было. Орфеа она не знала, ориентировалась только по туристической схеме города, отпечатанной к фестивалю. Пенфилд-кресент на ней не значилась, зато она увидела квартал Пенфилд и решила ехать туда, а потом спросить дорогу у прохожих. Добралась до Саттон-стрит и вы ехала по ней на Пенфилд-роуд, за которой начинался одноименный жилой квартал. Но попала в настоящий лабиринт, улочки расходились во все стороны. Шарлотта сворачивала то на одну, то на другую, в какой-то момент даже заблудилась. Пустынные улицы казались призрачными – ни единого прохожего. Время поджимало, надо было торопиться. Наконец она снова выехала на Пенфилд-роуд, центральную улицу квартала, и помчалась по ней. Кто-то же должен ей попасться. И тут она заметила молодую женщину в спортивном костюме, занимавшуюся гимнастикой в маленьком парке. Шарлотта резко затормозила на обочине, выскочила из машины и побежала по газону. – Простите, я совершенно заблудилась. Мне нужно попасть на Пенфилд-кресент. – Вы на ней стоите, – улыбнулась женщина. – Вот эта улица, огибает парк. Какой номер дома вам нужен? – Я даже номера не знаю, – призналась Шарлотта. – Я ищу дом мистера Гордона. – А, он вон там. – И женщина указала на симпатичный дом за парком, на другой стороне улицы. Шарлотта поблагодарила ее и снова села за руль. Развернулась на Пенфилд-кресент и подкатила к дому мэра, оставив машину на улице с включенным двигателем. На часах было 19.04. Надо спешить, времени мало. Она подбежала к двери Гордонов и нажала на звонок. Тишина. Она позвонила еще раз и приложила ухо к двери. Кажется, внутри какой-то шум. Она стала стучать в дверь кулаком, крича: “Кто-нибудь дома?” Никто не ответил. Спускаясь с крыльца, она заметила, что задернутые шторы на одном из окон тихонько шевелятся, а из-за них выглядывает мальчик. Он тут же задернул штору. “Эй, подожди!” – позвала она и кинулась по газону к окну. Но на газоне оказался потоп: ноги Шарлотты ушли в воду. Стоя под окном, она еще раз позвала мальчика. Безуспешно. Дольше оставаться она не могла, надо было возвращаться в театр. Она на цыпочках выбралась по газону на тротуар. Тридцать три несчастья! Сценические туфли промокли насквозь. Она вскочила в фургон и на полной скорости понеслась обратно. На часах было уже 19.09. Скорей! * * * – Значит, вы покинули Пенфилд-кресент прямо перед появлением убийцы? – спросил я Шарлотту. – Да, капитан, – кивнула она. – Задержись я еще на минуту, он бы и меня убил. – Возможно, он был уже там, – предположил Дерек. – Ждал, когда вы уйдете. – Возможно, – ответила Шарлотта. – Вы ничего не заметили? – спросил я. – Нет, совсем ничего. Мне надо было поскорей вернуться в Большой театр. На Мейн-стрит было столько народу, не протолкнуться, я уж думала, что не успею к началу спектакля. Быстрее было дойти пешком, но я не могла бросить фургон Тенненбаума. В итоге я добралась до театра в девятнадцать тридцать, уже шла официальная часть. Вернула на место ключи от машины и бросилась в свою гримерку. – А Тенненбаум вас не видел? – Нет, к тому же я и потом ничего ему не сказала. И без того моя отлучка кончилась весьма печально: Гордона я так и не видела, а Базз, режиссер, обнаружил, что меня нет на месте, потому что загорелся мой фен. Правда, отругать он меня не успел: пора было начинать, он скорее обрадовался, что я на месте, а спектакль имел огромный успех. Больше мы к этому не возвращались. – Шарлотта, – задал я наконец вопрос, интересовавший нас всех, – зачем вам понадобилось повидать мэра? – Мне надо было забрать пьесу Харви, “Черную ночь”. * * * Стивен Бергдорф и Элис молча завтракали на террасе кафе “Афина”. Элис глядела волком. Стивен боялся поднять на нее глаза и сидел, уткнувшись в тарелку с жареной картошкой. – Нет, это уму непостижимо, заставить меня ночевать в этой жалкой гостинице! – произнесла она наконец. Лишившись кредитной карты журнала, Стивен был вынужден снять номер в захудалом мотеле в нескольких милях от Орфеа. – Ты же мне говорила, что равнодушна к роскоши, – возразил Стивен. – Но не до такой же степени, Стиви! Я все-таки не селянка! Пора было идти, Стивен оплатил счет. Когда они переходили Мейн-стрит к Большому театру, Элис снова заныла: – Не понимаю, Стиви, какого черта мы здесь торчим. – Ты на обложку “Нью-Йорк литерари ревью” хочешь или нет? Так включись хоть немножко. Нам надо написать статью про этот спектакль. – Да кому нужна эта нелепая пьеса! А нельзя написать статью про что-нибудь другое, такое, для чего необязательно жить в клоповнике, и попасть на обложку? Когда Стивен с Элис поднимались по ступенькам, Джерри с Дакотой выходили из автомобиля, припаркованного у театра, а Гулливер подъезжал наконец к театру на патрульной машине. Сэмюел Пейделин и Островски уже сидели в зале и глядели на сцену, на которой красовался сияющий Кирк Харви. Это был великий день. * * * В полиции Орфеа Шарлотта Браун рассказывала нам, как и почему Кирк Харви в 1994 году поручил ей забрать текст “Черной ночи” у мэра: – Он меня каждый день доставал по этому поводу. Утверждал, что пьеса у Гордона и тот не хочет ее отдавать. В день открытия фестиваля явился ко мне в гримерку и опять пристал с ножом к горлу. – Харви тогда еще был вашим парнем, верно? – спросил я. – И да и нет, капитан. Я уже ушла к Алану и порвала с Харви, но он не желал меня отпускать. Устроил мне настоящий ад. * * * Орфеа, 30 июля 1994 года, 10.10 За девять часов до убийства Войдя в гримерку, Шарлотта вздрогнула: на диване развалился Кирк Харви в полицейской форме. – Кирк, что ты тут делаешь? – Если ты уйдешь, Шарлотта, я покончу с собой. – Ой, прекрати этот цирк, пожалуйста! – Этот цирк? – вскричал Харви. Он соскочил с дивана, выхватил револьвер и засунул дуло себе в рот. – Кирк, боже правый, перестань! – в ужасе воскликнула Шарлотта. Он сунул револьвер обратно в кобуру. – Как видишь, я не шучу. – Вижу, Кирк. Но между нами все кончено, смирись с этим наконец. – Чем этот Алан Браун лучше меня? – Всем.