Иван Грозный. Сожженная Москва
Часть 51 из 93 Информация о книге
– Ты, Митяй, беги к отцу и передай мой наказ, – сказал отроку княжич. – Всадника остановить, спросить, пошто тут. Коли скажет, что гонец от воеводы Чугуева, поинтересоваться, кто в крепости начальствует. Коли ответит верно – князь Верейский Петр Петрович, то пропустить, объяснив, где я. – А где ты будешь? – Да вот тут у храма и буду. – Понял! – Беги, Митяй, отцу и тебе благодарность. Отрок шмыгнул носом, видать, простудился, местная детвора и подростки до сих пор купались в реке, и все им было нипочем, Митька же простудился. Но ничто, пройдет. Парфенов кликнул старосту села Торбу. – Да, воевода? – подошел тот к нему. – К нам гость от мурзы Икрама, под видом гонца чугуевского воеводы. Крикни народу, чтобы повседневными делами занимались, лишних с улицы убери, наблюдателя со звонницы также, и подбери мне двух смышленых мужиков, лучше охотников, что умеют по лесу без шума ходить. – Сделаю, а потом? – Жди в доме. – Понял, – кивнул староста и ушел. Вскоре показался всадник, который ехал по улице села за отроком Митяем. Тот, гордо подняв голову, вышагивал мерно, не торопясь и даже пыль не поднимая босыми ногами. Бордак всмотрелся в лик гонца. Обычный русский человек, в одеянии ратника. Сабля в ножнах, засунутых за пояс. Пошто переметнулся к татарам? Пошто родину свою и народ предал? То узнаем. Отрок подвел всадника, доложился, обращаясь к Парфенову: – Гонец от князя Верейского, княжич. – Добре, хлопец, иди в обрат. А ты, – кивнул он всаднику, – слезай, показывай грамоту воеводскую и говори, что наказал передать князь Верейский. Отрок убежал, гонец соскочил с коня. Достал из-за пазухи свиток, протянул Парфенову. Княжич взял, раскрыл, прочитал, посмотрел печать, протянул Бордаку. Михайло тоже посмотрел и, возвращая грамоту, сказал: – Настоящая. – Ну, говори, – велел княжич. – Петр Петрович вельми просил вас, воеводы московские, во исполнение поручения Государя всея Руси немедленно прибыть в крепость. – А с чем то связано, воевода молвил? – Да, конечно. Сторожа, которых князь выслал в леса и поля после нападения татар на село Марево, нашли стан мурзы Икрама. – Вот как? И где же он? – переглянулись оба воеводы. – В двух десятках верст от Чугуева, на островах в болотах, видать, у него есть проводник из местных. Еще сторожа сообщили, к мурзе подошел один десяток всадников. Откель – неведомо. Но теперь у него чуть меньше полусотни ратников, среди них отборные нукеры. Коли пойдет на Чугуев, то может всяко случиться. Ну а коли еще подмога к мурзе придет, совсем худо будет. Посему князь послал за вами. Радному ничего не грозит, а вот мурзу надо давить на месте, на болотах. Как? О том он сам молвит при встрече, но план у него есть. Это все. – Что скажешь, Михайло? – взглянул на Бордака Парфенов. – А что сказать? Коли сторожа нашли стан мурзы, то князь прав, давить его треба на болотах, не дав заполучить помощь, а такая, судя по подошедшему десятку, вполне может объявиться, ведь нам доподлинно неизвестно, сколько крымчаков привел с собой мурза. Княжич. – Тебя как звать, воин? – повернувшись к гонцу, спросил княжич. – Сидор Дуб. – Скрывать настоящее имя тому не было никакой необходимости. – Тогда так, Сидор, сейчас ты отдохнешь маленько, вид у тебя весьма усталый, а затем пойдешь в Чугуев с нами. Тень тревоги легла на чело изменника: – Но, воевода, князь велел мне, передав просьбу, тут же возвращаться. – Вернешься с нами. А князю скажу, что это я оставил тебя при дружине. Нельзя так загонять людей, ты же едва на ногах держишься. – Нет, я… – Все, как я сказал, так и будет, – повысил голос Парфенов. Неподалеку в пыли возилась детвора, и княжич крикнул им: – Эй, ребятня, старшой, поди ко мне! Подошел отрок годов восьми, не более. – Ведаешь, где живет староста? – А как же? – Беги к нему, пусть подойдет сюда. Только быстро, парень! – Угу, я мигом! Дуб знал, что за ним сейчас внимательно смотрят люди мурзы. Икрам предупреждал, что московские воеводы для верности могут придержать гонца при себе, потому и установил условный сигнал. Он снял шапку, ударил о колено, словно сбивая пыль, потрепал волосы на голове, уронил шапку. Поднял, опять отряхнул, водрузил на голову, сдвинув к затылку. Вдали со стороны рощи пропела птица – сигнал его увидели. Вот и добре, а то, что воеводы решили держать его при себе, не страшно. По пути будет много мест, где можно уйти от дружины. След только найти место такое ближе к Чугуеву, дабы мурза успел налететь на село и отойти в леса. К елани, что почти у урочища Бурор. Дуб знал то место. Ведал он и другой путь, по которому может погнать невольников и обоз с награбленным добром мурза. Найдет хозяина. А ныне придется подыграть: – Благодарю за заботу, княжич, но князю не забудь сказать, что не по своей воле я остался с дружиной. – Тому слово мое! – Верю! – Звал, Василий Игнатьевич? – подошел к ним староста. – Да. Вот, – указал на Дуба княжич, – гонец от князя Верейского. Просил срочно привести дружину в крепость. – А мы как же, Василий Игнатьевич? – умело изобразил тревогу и недоумение староста. – А вдруг мурза, собака, где-то рядом сидит и ждет момента, чтобы налететь на село? Сейчас с жителями Песчаной здесь для него ясырь богатый. А мои лучники да десяток всадников не отобьют нападение. Пошто князь отдает нас на погибель? – Ты, Матвей, за село не беспокойся, – вступил в разговор Бордак. – Князь вызывает нас потому, что сторожа крепостные нашли стан мурзы, он недалече от Чугуева. Туда к Икраму еще десяток подошел. Потому и зовет дружину воевода чугуевский, дабы не ждать нападения, а первыми ударить по мурзе с его десятками. – Ну коли так, то конечно, – почесав бороду, проговорил староста. – Ты, Матвей, скажи народу, чтобы подсобили собраться дружине, а гонца пристрой на малый отдых к кому-нибудь. – Да к себе и пристрою, так отдыхать-то ничего не остается. – Ну хоть что-то, а то еле на ногах стоит. – И где только так умаяться успел? Дуб со злобой взглянул на старосту – куда еще этот пень лезет? – Долго ли гонцу умаяться? – ответил Бордак. – Чай, не к нам одним направлял его князь, так, Сидор? – Воистину так. – Ладно, пойдем, Дуб. А людям накажу насчет подмоги. – Коней пусть в первую голову с луга приведут. – Все как надо сделаем, боярин, – кивнул староста и увел гонца. Парфенов отвел Бордака в сторону: – Куда пойдем, Михайло? – А до оврага, по которому от реки уходили, дабы вернуться опять. – Это где обрывистый берег? – Угу. Самое подходящее место. – Ныне сухо, за дружиной поднимется облако пыли. А за оврагом вдруг исчезнет? – Ну почему? Скажи кому-нибудь из десятников, чтобы человек трех подготовил, дабы в овраге срубить молодые деревца, да к коням привязать. Пойдут вперед на версту, того хватит. Дале пыль отсюда видать не будет, да и мы можем уйти на берег, что и сделаем, когда повернем в обрат. Там же в овраге по-настоящему погутарим и с гонцом. Проведаем, что за пес в Чугуеве служит мурзе. Ну, и решим, что делать далее. – Годится. Но треба и выставить людей, дабы смотрели за наблюдателями мурзы. А их еще найти надо. Я попросил старосту подобрать следопытов из охотников. Нам вельми треба знать, что станут делать эти наблюдатели, когда дружина тронется из села. – Будем надеяться, что Матвей Торба подберет мужиков. Здесь охотники есть, найдут наблюдателей мурзы, хотя я считаю, что самым удобным местом для наблюдения является овраг между селом и рощей. Там кусты, по ним можно легко скрыться, как раз к Санге, где должен быть Икрам. – А если его там нет? – Там он, Василий. Иначе не объявился бы «гонец» Дуб. И более, как на село, мурзе идти некуда, Чугуев, худо-бедно, отобьется, в Марево он устроил кровавую забаву и лишился половины сотни, в Белой Балке может случиться то же самое, а в Радном и местные, и отбитые люди из Песчаной. Ясырь богатый. А главное, взять его тут без нашей дружины легко для трех десятков крымчаков. Икрам все продумал. Он хотел только оказаться у Чугуева, бойня у Марево вышла уже по случаю. Главными же его целями были и остаются Песчаная и Радное, здесь он сотню невольников возьмет. А то, что потерял половину своей орды малой, то для него это всего лишь неприятность, потому как семьям погибших придется платить или делиться добычей. Но и своих обманет. Скажет, два или три десятка по глупости зашли в болота и потонули, кто проверит? – Могут проговориться те, кто вернется с ним на Перекоп.