Иван Грозный. Сожженная Москва
Часть 62 из 93 Информация о книге
Через малое время два десятка опричников с обозом, ведомые старостой, пошли к селу, чем вызвали там переполох великий. Два десятка ушли в лес, и Бордак отдал команду замаскировать шалаши. После подозвал Рубача, наказал: – Выставь, Фома, дозоры. – Где? – спросил десятник. Михайло указал места, откуда были видны подходы к лесу, где дозорные могли зрить друг друга. Охрану выставили. И совсем скоро дозорный привел к стану мужика: – Вот, боярин, гость из села. – Кто такой? – Барбашин Василий – старшой разъезда сторожей. Староста сказал, звал ты меня, воевода. – Да, звал, садись на бревно. А ну-ка поведай мне, Василь, где видел татар, сколько их было, чего делали и пошто не взял кого-нибудь из них? – Тебе, боярин, о том мог и староста поведать. Я докладывал. – Коростыль ведал, что не особо разговорчивый ты, слова не вытянешь. Со мной в молчанки играть не след и норов показывать тоже, молви, что ведаешь! – Ладно. Крымчаки впервой объявились, когда тока урожай собирать закончили. Поначалу в этом лесу. Детишки заприметили. Я повел отряд в лес, а тут тока «яблоки» от коней, да кое-где следы остались. Татары ушли. За большой лес ходили на поле. Там совсем следов мало, но есть, а тако же еще осталась сакма – след многочисленной конницы, но то с прошлого года, когда крымчаки разбой в Рязанской и Каширской землях устроили. К Мурому подходили, да ушли. По всему видать, отрядов крымчаков тут два или три и все малые, рыл по десять-пятнадцать, не боле. – У них должен быть стан. – Должен. Но не нашли, хотя дале поля за засеку не ходили. Слишком мал у меня разъезд. Всего пять мужиков, и оружие – сабли да колы с ножами, из доспехов старые кольчуги, привезенные из Мурома. Оттого и не взяли никого, потому как на сшибку не выходили. Побили бы нас татары. Бордак кивнул, задал следующий вопрос: – Как по-твоему, Василь, чего высматривают крымчаки здесь, в глуби наших земель? Совсем недавно они выходили на южные земли и озорничали там. От Новгород-Северского, по рекам до Дона. Накрыли их, ушли к Перекопу. О том походе государю было известно, и он послал приветить «гостей» опричные рати. Приветили, как треба. Но вот тут татарву никак не ожидали. – А кто же их знает, боярин, чего заявились? – почесал бороду Барбашин. – По лесам к засекам выходили, глядели валы, надолбы, осматривали деревья поваленные, искали броды, но и за селом приглядывали. Мыслю, послали их на разведку, а к Варному приглядываются, дабы разорить. Неохота ведь их мурзе или кому там из старших с пустыми руками в Крым возвращаться. Хотя, с другой стороны, тута брать ясырь, значит, везти его далеко, можно разорить русские деревни да села ближе к Перекопу. Не знаю, боярин, и так, и этак мыслил, единого ответа нет. – Я понял тебя, Василь. Нам треба с тобой проехать к засекам. Покажешь? – Разве могу отказать московскому воеводе? Но идти треба осторожно, проклятые татары могут объявиться где угодно и в любое время. – Мы осторожно пойдем. Бордак взял с собой опытного опричника Ивана Пестова. Коней решили оставить на елани. Им закрыли морды мешками и снимали, только когда кормили и поили. Почуяв коней татарских, они стали бы ржать, а то не нужно. Вышли на окраину леса, осмотрелись. Барбашин указал на спуск справа: – Там балка, по ней до Большого леса пройдем, как раз к засекам. До нужного места добрались, никого не встретив. Засеки представляли собой направленные на юг и юго-восток врытые в землю надолбы поверх земляных валов. Тако же повсюду лежали поваленные деревья. Их специально срубали от корня на одну-полтора сажень так, чтобы ствол падал в нужном направлении, но оставался на пне. Где-то стволы лежали рядом, где-то крест-накрест. – Тут ширина засеки сорок саженей, по краям курганы, это уже в поле, туда выходят концы линий, на курганы обычно при угрозе сажаем дозоры. Чтобы сторожа могли подавать сигналы друг другу, – объяснил Барбашин. – А в лесу? – В лесу плетеные кузова закрепляем на деревьях и сажаем туда сторожей. – Сигналы дымом? – Где дымом, где криком птицы. Ныне на засеках никого нет, мы, сельчане, постоянно нести службу не можем, тока разъездом. Это коли татарская орда на земли двинется, тогда в дозоры воевода Муромский людей из своей рати назначит. – Но вы следите, смотрю, за засеками. – А как иначе? Они не дают с ходу выскочить ворогу в поле, заставляют идти в обход, а там река и болота. – Но здесь-то нынешние крымчаки не особо на ваши преграды внимания обращают. – Так они и подошли не оттуда, откуда при нашествии. Меж селом и лесом, по полю. На поле хотели, было, укрепиться, да потом передумали. Нам с татарами не биться, я имею в виду жителей села, мы, если что, заберем баб, детишек да переправим через Оку. Ну, может, и схлестнемся с малым отрядом. – Что, бросите село? – Мужиков мало, боярин, да и ратники из них никакие. Нет, можно и оборону держать, но опять-таки это смотря какая рать ворога подойдет. Против сотни еще выстоим, а коли нападут две-три, то нет. – Ясно. Возвращаемся в наш лес. Не успели они выехать к опушке, как услышали надрывной крик кукушки. Надрывный и короткий. – То Сашко Сизов кричит, – сразу определил Пестов. – Пять раз, значит, возле леса татары. Слева курганчик, дозволь, боярин, поднимусь, погляжу, наш лес и дорога к полю будет видна. – Давай, Иван! Бордак и сторож остались в балке, Пестов поднялся на холм. Оттуда подал знак, мол, поднимайтесь тоже. Михайло и Василь поднялись и увидели отряд татар. – Два десятка их насчитал, – сказал Иван. – И куда направляются? – Так к Большому лесу, недалече от нас пройдут. – Не увидят? – Погодь, – засуетился Барбашин, достал из сумы сверток, и тут же разнесся запах навоза. – Намажьтесь немного. – Ты что? – отстранился от него Бордак. – Собак у татар нет. – Они сами хлеще собак, особо те, кто вот так далече от Крыма ходят, нюх имеют звериный, а от меня дымом несет. Учуют, решат проверить, и хана нам. Пришлось намазаться. – И представить не мог, что когда-нибудь буду дерьмом лошадиным сам себя мазать, – рассмеялся Пестов. – То не лишнее, – серьезно проговорил Василь. Отряд татар тем временем быстро пересек поле и скрылся на опушке Большого леса. – Что там? – спросил Бордак, взглянув на Барбашина. – Елань у засеки. Видать, на ночевку там встать хотят. – И чего бродят? – проворчал Пестов. – Узнаем, ныне ночью и узнаем, – сказал Бордак. – Мыслишь напасть на татар? – А чего на них смотреть? Полем есть где скрытно пройти, сторожа местные покажут, где елань, как окружить ее. А окружив, вдарим на рассвете. Только старшого надо бы живым взять. – То сделаем, – самоуверенно проговорил опричник. – Вы, воевода и ратник, к своим пробирайтесь, а я в лес, – неожиданно предложил Барбашин. – За татарвой смотреть треба, а то, может, и не встанут на елани. – Ты прав, – подумав, ответил Бордак, – смотреть за крымчаками треба. Но справишься ли один? – Одному-то как раз и сподручнее. – Тогда давай договоримся, как действовать. Я подведу дружину в лес, а далее… – посмотрел он на сторожа. Барбашин, весьма гордый, что с ним советуется сам воевода московский, ответил: – Да вот сюда к кургану по балке и подходите. Это коли я допречь того не вернусь, если татары уйдут лесом дальше к Мурому. – Добро. Встанет отряд, поглядишь, прикинешь, как подойти, и, как солнце забрезжит, выходи сюда. Дружина будет у кургана. Быстро определимся и пойдем давить эту нечисть. – Уразумел, боярин. Вы тока весточку старосте пошлите, чтобы не ждал меня. – Ладно. Бордак и Пестов вернулись в малый лес, голова местных сторожей Василь Барбашин остался, готовясь потемну идти к елани, а Гордей был отправлен в село. Наступило время обеденной молитвы и трапезы. После все, как принято на Руси, легли спать. Постепенно стемнело. Ночь не принесла новостей. Еще затемно, ближе к утру, из села подошли десятки Огнева и Грудина, ведомые Парфеновым. Люди Рубача были уже в готовности. Бордак быстро объяснил княжичу ситуацию, и десятки по одному начали переход по балке к кургану. Встали как раз в то время, когда забрезжило небо на востоке и над рекой поднялся туман. Ночь выдалась на реке теплая, а вот под утро похолодало. Дозорные, что были сразу же выставлены возле кургана, встретили Барбашина, провели к воеводам. – Ну, что молвишь, Василь? – спросил Бордак. – На елани крымчаки, и особо не заботятся о безопасности, всего два дозора выставили, оба на опушке.