Я спас СССР. Том I

– Нет…

– Ну и я нет. Тут, брат мой лихой, о другом думать надо.

– О чем, крестный?

Василий Петрович снова закурил. Задумался.

– Хорошо. Допустим, подписались мы тех ребятишек фартовых, что Кацо хату обнесли, найти. Допустим, рано или поздно нашли. И что дальше? Вот они перед тобой сидят и что ты им предъявишь? А? Что барыгу подломили и копейку подняли? Так барыги для того и существуют. Что должны были у меня разрешения спросить на работу?

– Ну да…

– А с какого? Я вор, и они воры. Кто им запретит? Я? Ты? Никто. А если кто и предъявит, то сам беспредельщиком себя объявит… Согласен?

– Ну… Да… По закону оно как бы так и выходит… А в общак они деньги положили? Вот за это их и притянуть можно.

– Прикинь, Слав, что приперли эти фартовые в Первопрестольную из какой-то там Липердеевки. И старший там у них вор Егор по кличке Жопа. Вот от него они разрешение на работу получили, и в его общак положенное скинули. И этот вор Егор при любом разговоре подтвердит, что ребятишки эти все из себя правильные, с детского сада по воровскому закону живут, общаку внимание всегда уделяют. А с последнего фарта так бродяг местных подогрели, что те всем обчеством на крыло встали, и курлы-курлы на юга отдыхать от делов праведных. Может такое быть?

– Вполне…

– Так и мне думается, что может. Тут о другом очень крепко подумать надо.

– О чем, Вась?

– Вот смотри. Сколько те фартовые у Кацо денег сняли?

– Говорят, целый миллион! – крестник оживился, понизил голос. – Ходят слухи, что там доляна самого Мжаванадзе была!

– Что за гусь?

– Ну как же, хозяин Грузии.

– Допустим… Важно, что лавэ просто огромные. И как все эти цеховики, фарца и прочая приблуда деньги косит? При помощи разных тем криминальных. Согласен? Вот! А если они с криминала копейку свою подымают, то почему на благо воровское ни шиша не кладут? Почему закон нарушают? Это первое. Второе. Вот смотри. Если бы этот Кацо тебе и твоим ребятишкам копейку хоть какую платил каждый месяц типа как за охрану, чтобы такие вот залетные его не прессовали, для нас это было бы полезно?

– А то! И тогда таким вот фуцманам можно было бы предъявить, что они не у барыги деньги отняли, а у воров… А если у нас деньги взяли, то они крысы, а крыс всякий душить обязан!

– Вот! Соображаешь!

– Ну ты, Петрович, голова! На ровном месте такое замутить вздумал…

– Нет, Славик, не я голова. Все как бы новое – это хорошо забытое старое. Тезка твой с погонялом похожим еще нэпманов таким вот макаром щипал. В общем, согласись, что подумать тут есть о чем. Ну ладно. Скажи мне, ты ведь уже поляну-то протоптал, как этих красавцев вычислять будешь?

– А то! Завтра Ромчик Горбатый с Риги припрется. С ним мои ребятишки по гостиницам да вокзалам прошвырнутся. В камеры хранения заглянут. «Углы» нам описали. Время примерно знаем… Фарцу потрясем. На предмет пушистых фраеров, что шмотками интересуются. Надо еще с халдеями в кабаках перетереть. Может, кто еще из молодых да ранних не по чину мошной трясет…

– Добро. Займись. Только аккуратно!





Глава 9




Я сам пройду сквозь гарь и воду

по вехам призрачных огней,

я сам найду свою свободу

и сам разочаруюсь в ней.



И. Губерман





– Обмывать будем?

– Что обмывать?


– Как что? Твой первый рабочий день.

И Лева, и Димон выжидательно на меня смотрят. Что же им ответить?

Сразу после школы я отправился одеваться. Благо тысяча от «Советского писателя» жгла карман, и надо было опять прибарахлиться. Впереди – прием у Фурцевой, и требовалось поразить в самое сердце главную «культурную» даму Советского Союза. Костюмами и даже смокингами ее не удивишь. Такой одежды, как грязи, на дипломатах. А Фурцева уже как следует по миру поездила, несколько раз была в Париже, дружит с французскими кутюрье.

Поэтому надо идти с козырей – даешь стиль милитари! Неделю назад я закинул два заказа в эсэмгэушное ателье – штаны с боковыми карманами из зеленой саржи и зеленый же свитер. Позавчера забрал, занес свитер швее, делавшей штаны, и она за двадцать минут настрочила на него саржевые накладки на плечи и локти – получился почти идентичный British Army Sweater, на все с надбавками за срочность ушло около ста рублей. Заезжаю в ГУМ, нахожу там Боба, который при виде меня начинает невольно потирать руки, киваю ему на гумовскую лестницу. Заказываю коробку индийских презервативов и жвачку Blibber-Blubber – знаменитый бабл-гам. Боб мгновенно ставит на уши подельников, и спустя пару часов, которые я потратил на поиск в многочисленных отделах универмага черного берета под югославским брендом «Монтгомери», искомое приносят. Пятьдесят рубликов. Больно много, особенно в сравнении со штанами и свитером.

– Обмыть, конечно, можно, – я размышляю над историей со школой. Там все закончилось удачно, капустник прошел на ура, хлопали все – и наши, и немцы. Репортаж у Седова тоже вроде бы вырисовывался неплохой.

Потом обновки. Их тоже можно обмыть. Или лучше пока не светить? Все вещи я свалил в общаге, в своем шкафу. Пока разбирался и раскладывался, подтянулись Димон с Левой. И тут же захотели сабантуя.

– А где Индус? – интересуется Лева.

– Поди, побежал стучать кураторам. – Я пожимаю плечами.

– Индустрий стукач? – неверяще смотрит на меня Кузнецов.

– Ну, а кто доложил о моих выступлениях, стихах? – злюсь я.

– Это тебе Мезенцев сказал, – соображает Коган. – Да ладно… Тут полкурса барабанит.

– Темную ему устроим! – хмурится Димон.

– Какая темная, Кузнец?! – Я запираю шкаф на ключ. – В комнате только мы втроем живем. Это тебе не казарма.

– Индуса в ЭсПэКа надо принять, – хмыкает Лева. – Тебе же нужен был стукач в «Метеорите»? Кстати, о клубе. Надо уже делать что-то с этими первокурсниками. Уже и с филфака приходят.

– Девчонки? – оживляется Димон.

– Дамы тоже есть. Некоторые ничего, фактурные такие. – Коган закатывает глаза, причмокивает. – Я тут, кстати, Лену на свидание позвал.

– Да ладно! – эту фразу мы произнесли с Кузнецовым почти одновременно.

– Ну а что? Вам можно, а мне нельзя?

– Льзя, конечно, – отвечаю я и вываливаю коробку со жвачками на кровать.

Друзья смеются над несуществующим словом.

– Неужели это… – первым соображает Коган.

– Американская жвачка. Жуем, не глотаем. Но только тут – в универе не дразним гусей.

Ребята открывают упаковки, пробуют. В глазах наслаждение экзотикой. Эх… я вас еще пузыри надувать научу.

– А с «болидами» вот что будем делать…

– С кем? – удивляется Димон. Жующий Коган объясняет ему нашу иерархию, показывает значки. Получились они отлично, слесарь даже отполировал их до зеркального блеска.

– Соберем «болидов» на встречу. Объясним правила клуба. Их, кстати, надо будет записать, – я киваю Леве. – Дадим задания. Торжественно вручим значки.

– А где собирать-то? – вздыхает Кузнецов. – В универе не дадут. Может, через комитет комсомола?

– Да, Рус, поговори с Пылесосом. – Лева мне подмигивает. – Она к тебе неровно дышит.

– Уже вряд ли.

– Почему?

– Леха вчера при народе с Петровым подрался. За Вику, – поясняет Димон. – Уже, поди, доложили.

– Вот это номер!

Теперь уже тяжело вздыхаю я. Одни убытки от этой драки. Бок еще болит, отношения с Олей наверняка испорчены. Или все-таки можно поправить?

– Нужна своя база, – я решаю повернуть разговор в конструктивное русло. – Что там по дому?

– Есть вариантик, – оживляется Коган. – Говорил с дядей Изей, у него есть продавец.

– Отец не узнает? – интересуется Димон.

– Не исключено, – тяжело вздыхает Лева.

– Ладно, семь бед – один ответ, – решаюсь я. – Иди звони. Прямо сейчас и поедем взглянуть.