Я возвращаюсь за тобой
Часть 49 из 59 Информация о книге
– Я все спрашиваю себя, как я выдержала пять лет без этого блюда? – Ну, тогда можно пойти в ресторан. Тут неподалеку есть один, им владеет француз. Он приготовит тебе запеченного омара с солью и рис с ананасами. – Звучит здорово, но я должна вернуться на Манхэттен. – Что? – Я пригласила всех своих родственников, они проехали шесть тысяч километров, чтобы присутствовать на свадьбе, которую я в последнюю минуту отменила. Должна же я им все как-то объяснить. – Позволь мне поехать с тобой. – Нет, Итан, я должна сама все уладить. Я уеду сегодня вечером и завтра же вернусь к тебе. На несколько секунд на лице Итана застыло разочарование, но почти сразу оно сменилось облегчением. Как можно быть таким идиотом? Сегодня он спас свою дочь, помирился с Джимми и вновь обрел любовь. Но тень смерти все время витала над ними. День еще не закончился, и он, как и раньше, опасался, что все завершится выстрелами и кровью. И он ни за что на свете не согласился бы пойти на риск, чтобы подвергнуть опасности любимую женщину. Он посмотрел расписание поездов на своем мобильнике, и они поспешно стали одеваться, чтобы не опоздать на поезд. * * * Этим субботним вечером вокзал Монток был наполнен гомоном и криками молодежи, которая вырядилась так, будто готовилась праздновать Хэллоуин. На платформе можно было встретить Человека-Паука, Чубакку, Халка и принцессу Лею, которые ждали поезда со своими друзьями. Лонг-Айленд-экспресс до станции Пенн отправляется со второго пути. Отойдите от края платформы. – Завтра утром я сяду на поезд из Нью-Йорка в 9.46, – пообещала Селин, сверившись с брошюркой компании «МТА»[71]. Он прибывает чуть раньше часа. Встретишь меня? – А потом? – Потом? Они смотрели друг на друга, зачарованные любовью, которая читалась в их глазах. – А что будем делать потом? – спросил Итан, взяв ее за руку. – Что хочешь. – Поженимся? – Да, – согласилась она с улыбкой. – Но сразу пре дупреждаю: после случившегося мне сложно будет заставить родню снова приехать в Соединенные Штаты! – Не страшно, не будем никого приглашать, нам никто не нужен и никогда не был нужен. – А потом? – спросила она в свою очередь. – Переедем в Сан-Франциско? – предложил он. – Ты же об этом мечтала… – Хорошо, но как же твоя работа? – Буду работать там. А твои ученики? – Найду других. В Калифорнии много школ. – Поезд отходит! – предупредил начальник станции. Селин шагнула на ступеньку вагона. – А потом? Заведем детей? – Сколько захочешь, – заверил Итан. – Как минимум двух? – Как минимум трех. Контролер закрыл дверь. Селин села у окна. Пока поезд отходил от вокзала, она смотрела на Итана, которой стоял на платформе, и по его губам прочла: «Я тебя люблю». – Я тоже тебя люблю, – ответила она. Вот и все. * * * А что, если настоящая любовь начинается тогда, когда заканчивается страсть? * * * Сияющий от счастья Итан сел на свой «Харлей», который взял напрокат в Нью-Йорке, и, спокойный и возбужденный от счастья одновременно, понесся по пустынной дороге, ведущей к маленькому домику. С улыбкой на глазах, с волосами, развевающимися на ветру, он без конца вспоминал о своей вновь обретенной любви. Чудеса случаются чаще, чем мы того ожидаем. Порой жизнь отходит от своих жестоких принципов и дарит нам новое счастье. Но не слишком ли все хорошо, чтобы быть правдой? Он вернулся домой уже ночью. Прогулялся по пляжу, долго смотрел, как звезды и луна отражаются в океане. Сколько времени он не замечал красоты окружающего мира? В последние годы жизнь проходила мимо, он все больше погружался в разочарование. Это невероятное приключение было просто необходимо, чтобы найти силы совсем не скатиться в ад уныния. Он уже почти утонул, но все-таки смог выбраться на поверхность. Жизнь заиграла новыми красками. Вновь поднялся ветер, и разбушевавшиеся волны «смыли на песке следы расставшихся влюбленных». * * * Последние часы человека могут стать самыми счастливыми за всю его жизнь. * * * Через три четверти часа Лонг-Айленд-экспресс прибыл на вокзал Саутгемптона. Нью-Йорк был еще далеко. Вагон дрожал от веселых криков болельщиков, скандировавших название своей хоккейной команды: «Рейнджерз»! «Рейнджерз»! «Рейнджерз»! На сиденье напротив Селин какой-то семилетний Супермен заснул на руках матери, одетой в костюм Зены, королевы воинов. Двери закрылись, молодая француженка, повинуясь какому-то внезапному порыву, вышла на платформу и посмотрела вслед удаляющемуся поезду. Почему она решила уехать от Итана всего через несколько часов после того, как вновь его обрела? Ради объяснения с родственниками? Но родственники могут и подождать. На самом деле ей хотелось вновь оказаться рядом с любовью всей ее жизни. Не потому, что она сомневалась в его чувствах, а потому, что почувствовала, что их счастью угрожает какая-то неведомая опасность. Опасность. * * * Итан налил себе чашечку кофе и пошел в гостиную, где в камине потрескивал яркий огонь. Он погасил все электрические лампы и оставил лишь керосиновую. Настенные часы из стекломассы показывали почти десять. Он поставил чашку на лодку из навощенного дерева, превращенную в этажерку, и присел на корточки, чтобы покопаться в коллекции пластинок, которую приобрел на блошином рынке в Ист-Хэмптоне. Достал диск «Роллинг Стоунз», осторожно вынул из конверта, протер пыль, поставил на проигрыватель и установил сапфировый звукосниматель на начало дорожки с «Энджи». Ждать оставалось еще два часа. Два часа до того, как он узнает, собирается ли убийца вновь попытаться с ним покончить. На этот раз Итан был совершенно уверен, что все пройдет по-другому. Третий день был особенным: ему удалось повернуть судьбу и вновь обрести вкус к жизни. Может быть, в этом есть какая-то логика. Может быть, смерть ждет его в конце пути. Может быть, удастся вырваться из замкнутого круга. Может быть, он еще увидит и воскресенье, и понедельник, и вторник… Он достал из кармана пистолет с перламутровой рукояткой, который отобрал у Джесси, и положил на журнальный столик – прямо под рукой. Если убийца появится, он, не колеблясь, выстрелит первым. Он глотнул кофе и вновь взглянул на часы. Затем устроился в гамаке, закрыл глаза и стал слушать теплый звук винила, обогащенный треском и шипением от царапин на пластинке, что лишь усиливало красоту музыки. 33 Умереть с открытыми глазами Порой, только покинув сцену, мы можем узнать, какую роль играли. Станислав Ежи Лец