Ясный новый мир

Адмирал вытащил из своего, казалось, бездонного конверта небольшой бумажный прямоугольник и с поклоном протянул его императору.

Тот с любопытством посмотрел на открытку. На одной ее стороне была изображена гора, вершину которой покрывали снега и льды. На другой стороне что-то было написано по-немецки, угловатым готическим почерком.

– Что это за гора, адмирал? – спросил император. – Вы не пробовали узнать – в какой части света сделана эта фотография?

– Мы определили местонахождение этой горы, ваше императорское величество, – ответил адмирал Като. – Это гора Святого Ильи на Аляске. Впервые из европейцев ее увидел русский путешественник Витус Беринг в 1741 году.

– Вот как, – император задумчиво покачал головой. – А что написано на обратной стороне открытки?

– На обратной стороне написаны слова, произнесенные когда-то германским канцлером Отто фон Бисмарком. Их можно перевести примерно так: «Не надейтесь, что, единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут – не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть».

– Вы что-нибудь поняли, адмирал? – спросил император. – Что хотел сказать этот господин Тамбовцев, передав вашему агенту открытку с этой странной надписью?

– Ваше императорское величество, – почтительно ответил морской министр, – смею напомнить вам, что Аляска, на которой находится гора Святого Ильи, когда-то была территорией Российской империи. И лишь в 1867 году она была продана САСШ.

– Я, кажется, понял, что хотел сказать этот русский Эбису, – улыбнулся император. – Он ненавязчиво дал понять, что русские претендуют на территорию, которую они потеряли пятьдесят лет назад. Ведь американцы наверняка при купле-продаже Аляски их обманули.

– Ваше императорское величество, – почтительно произнес адмирал Като, – точно не известно, но ходили слухи, что американцы в своей обычной манере не выплатили русским всю сумму за уступленную им территорию.

– Тогда я им не завидую, – произнес император. – Мне понятно одно – надо как можно быстрее установить нормальные дипломатические отношения с новым русским правительством. И к тому времени, когда наши доблестные армия и флот начнут свой великий поход на юг, русские должны стать нашими союзниками. Даже если нам придется сделать некоторые территориальные уступки в их пользу. Потеряв немногое, мы выиграем намного больше. Всё, господа, я хочу побыть один и как следует обдумать то, что мне удалось сегодня узнать. До свидания.





Часть 4

Утро нового мира




10 декабря 1918 года.

Петроград. Малая Морская улица, д. 24. Гостиница «Англетер».

Джозеф Хант, 20 лет, бакалавр и джентльмен,

сын еврейских эмигрантов из России и посланец

американского миллиардера Эндрю Мэллона

Если вы хотите приехать из богатой и сытой Америки в охваченную лихорадкой большевизма Советскую Россию, то нет ничего проще. Вы садитесь в Нью-Йорке на собственную яхту и плывете в Мурманск… Нет, без личной яхты никак! В Европе идет война, континент разрезан линией фронта пополам, и пассажирские пароходы из Америки ходят исключительно в порты стран Антанты. Но в Советскую Россию оттуда не попасть.

Правда, можно доплыть до нейтральной Испании, а уже оттуда на корабле контрабандистов отправиться в оккупированную бошами Геную. При этом вас может поймать французская береговая охрана, после чего вы вдоволь насидитесь во французской тюрьме, быть может, даже в том знаменитом замке Иф…[24]

Ах, вам это тоже не подходит! Тогда есть еще один путь. Сначала надо доехать на поезде до Сан-Франциско, там сесть на пакетбот – транспацифик до Иокогамы. Оттуда с попутным трампом переправиться во Владивосток, а далее на поезде по Великому Сибирскому пути до самого Петрограда.

Но говорят, что Великий Сибирский путь уже не тот, знаменитые экспрессы с тех пор, как отменили царя, уже не ходят, а сборный поезд из теплушек и плацкартных вагонов может тащиться через всю Россию и месяц, и два. При этом совершенно не факт, что вас не снимут с этого поезда и не расстреляют как шпиона какие-нибудь местные власти, которым не указ даже большевистское начальство в Петрограде. Что, так вы тоже не хотите? Сдаетесь? Вот то-то же!

А между прочим, путь из Нью-Йорка в Петроград относительно легок и безопасен. Правда, для этого путешествия, помимо своего родного американского паспорта, вы должны будете обзавестись еще и нейтральным документом, например парагвайским или аргентинским. А лучше всего швейцарским, но это очень дорого стоит. Если швейцарский паспорт вам не по карману, сойдет и аргентинский.

Итак, садитесь на пароход в Нью-Йорке и плывете в Бордо. Там, предъявив американский паспорт (все вокруг вас будут сама любезность), сходите на берег и садитесь в поезд до… Базеля. Правильно, Швейцария – нейтральная страна, открыты и ее границы с обеими воюющими сторонами. В Базеле вы пересаживаетесь в поезд до Берлина и на границе рейха предъявляете пограничнику свой нейтральный паспорт, неважно какой, но нейтральный.

Но предупреждаю – если вы перепутаете паспорта и покажете американский, то в лучшем случае вас просто не пустят в рейх, а в худшем вы загремите уже в немецкую тюрьму.

По приезде в Берлин вы садитесь в поезд до Риги, точнее, в прицепной вагон до Петрограда. В Русской Прибалтике живет много немцев, и поэтому сразу же по окончании войны между Советской Россией и Германией возобновилось довольно интенсивное железнодорожное движение. В Риге ваш вагон перецепят к поезду до Петрограда. Еще сутки – и вы у цели.

Но и это еще не всё. В Петрограде вам предстоит повстречаться с НКВД… То есть встретитесь вы с этим учреждением еще на границе с Германией, но всерьез вами займутся уже на месте вашего постоянного пребывания. Господа из тайной полиции большевиков побеседуют с вами, и не один раз. Их будет интересовать всё: начиная с того, кто были ваша папа и мама, и заканчивая целью вашего визита в Советскую Россию.

Потом за вами начнут следить. Шпики будут ходить за вами по улицам, персонал в гостинице, который весь работает на НКВД, будет подслушивать ваши разговоры и подглядывать за вами в замочную скважину. А еще в этом Петрограде на НКВД работает каждая шлюха, неважно дешевая или дорогая, и каждый карманник, который тут же отдаст украденные у вас вещи кровавым большевистским опричникам… Что, поверили? Ха-ха-ха!

Мой вам совет – не читайте на ночь американские газеты, а то вам будут сниться кошмары. А если серьезно, то никакого НКВД в Петрограде я не заметил. Только любезный молодой человек на Балтийском вокзале проштемпелевал мой аргентинский паспорт, посоветовав поселиться в гостинице «Англетер», самой лучшей гостинице в этом, как я уже говорил, охваченном большевистской лихорадкой городе.

Кстати, Петроград – город как город, для среднего обывателя будет безопаснее Нью-Йорка. Ночью тут уже не стреляют, как это расписывали наши репортеры в газетах, и можно совершенно спокойно ходить ночью в одиночку и без оружия. Единственно, кто вам может встретиться – это ночной патруль, и поэтому на такой случай необходимо иметь с собой документы. Если все будет в порядке, то вас отпустят, да еще и извинятся.

Портье в гостинице сказал мне, что когда бандитов, пойманных с поличным на грабежах, начали расстреливать прямо на месте преступления, то уличная преступность сразу же пошла на спад. Но даже без уличной преступности и с вежливыми патрулями я среди зимы ни за что не отправлюсь бродить по ночному городу, разве что в случае особой необходимости. Одним словом, несколько раз прогулявшись по городу и убедившись, что он лишен всяческих признаков творящегося в нем Апокалипсиса, я решил, что пора приступать к выполнению основного задания, ради которого я и приехал в этот город, оставив позади половину земного шара.

Мистер Мэллон, отправляя меня в Советскую Россию, дал мне список из двух десятков людей, к которым я мог бы обратиться, и целую стопку рекомендательных писем. Но действительность оказалось гораздо печальнее, чем мне это виделось из Нью-Йорка. Большинство видных большевиков с американским прошлым, с кем мне рекомендовали встретиться, были уничтожены Сталиным в ходе схватки за власть между двумя большевистскими фракциями. Это произошло год назад. Едва дорвавшись до власти, новоявленный диктатор принялся расстреливать своих бывших соратников из пулеметов и рубить шашками.

На случай, если я не найду поддержки в кругах большевистских руководителей, мне дали контакты для связи с главарями солидных петроградских скупщиков краденого, еще с довоенных времен имевших связи со своими коллегами по ту сторону океана. По моей просьбе эти люди могли бы организовать налеты на дома владельцев крупных частных коллекций, которые большевики пока еще не догадались конфисковать.

Правда, при этом возникает два вопроса: как долго на это будет спокойно взирать господин Дзержинский, который уже доказал, что умеет наводить идеальный порядок. И второй вопрос – как потом добычу провезти через границу. Ведь даже в Финляндии она теперь настолько плотно перекрыта, что через нее не проскочит и мышь.


Нет, уголовников лучше всего оставить на самый крайний случай. Ведь наверняка люди из ближнего окружения господина Сталина не откажутся получить вполне приличное вознаграждение за посредничество. Мистер Мэллон может предложить им столько, сколько они захотят. У него к новым властям есть деловое предложение. Они ему – сокровища Романовых, а он им – любые американские товары по списку, невзирая ни на торговые блокады, ни на запреты на торговлю. Частная инициатива у нас в Америке превыше всего. Но и к господину Тамбовцеву, Ларионову, Красину и прочим войти просто так, с улицы, тоже невозможно. Посредник между мной и одним из этих людей мне обязательно нужен.

Но, по счастью, некоторые люди из первого списка мистера Мэллона, побывавшие в американской эмиграции, не только не погибли или сгинули бесследно в большевистских застенках, но сумели даже неплохо устроиться в правительстве Сталина. Например, мистер Людвиг Мартенс, когда-то неплохо знавший мистера Троцкого-Бронштейна. Как мне удалось узнать, он занимает достаточно высокий пост. Людвиг Мартенс – заместитель председателя Петроградского Совета народного хозяйства. Правда, мне не совсем понятно – чем занимается это учреждение…



12 декабря 1918 года.

Петроград. Исаакиевская площадь.

Первый Петроградский дом Советов

(бывшая гостиница «Астория»).

Людвиг Мартенс, 43 года, российский

революционер немецкого происхождения,

советский общественно-политический

деятель и инженер

Не так давно мы все без особой помпы отпраздновали первую годовщину нашей большевистской революции, неофициально называемой Октябрьской. Ее назвали так в противовес Великой французской революции, которая превратилась в многолетнюю кровавую чехарду. Наша же революция прошла, как бы это сказать, управляемо и почти незаметно.

Единственной кровавой послеродовой судорогой для нее стал мятеж Троцкого-Свердлова, в котором в основном участвовали товарищи, которые, как и я, приплыли вместе с Троцким из Америки. Уж очень сильно некоторым нашим «американцам» не понравились люди, которые встали во главе Советской Республики, сразу после того, как господин Керенский добровольно сдал власть товарищу Сталину. Слишком уж старорежимными по духу они показались пламенным революционерам, только что вернувшимся из эмиграции. Но вполне возможно, что эти люди не понравились тем американским деловым кругам, которые финансировали деятельность Троцкого.

Я, как человек с инженерным образованием, довольно легко нашедший в Нью-Йорке работу по специальности, чувствовал себя финансово независимым, а потому старался держаться в стороне от мышиной возни, которую затеяли Троцкий и его камрады. Однако вскоре после свержения в России монархии мне предложили место на направлявшемся в Петроград пароходе «Кристианиафьорд», рейс которого финансировали деловые круги – сплошь родственники Троцкого и Свердлова. По прибытии в Россию я снова отошел от этой компании и занял выжидательную позицию.

За время путешествия я смог достаточно хорошо изучить натуру Троцкого и был по его поводу полностью согласен с товарищем Сталиным, который сразу назвал этого человека «красивой ненужностью». Надо заметить, что дальнейшие события полностью подтвердили эту оценку, потому что организованный Троцким мятеж полностью провалился, а он сам, его окружение и привлеченные в качестве основной ударной силы люмпен-пролетарии были уничтожены пулеметами Красной гвардии и шашками перешедших на сторону советской власти казаков. Вот и всё об этих людях, потому что после того, как все они канули в небытие, революция получила возможность спокойно развиваться эволюционным путем.

Зато моя карьера пошла в гору. Как ни странно, вскоре после мятежа Троцкого и его приятелей меня нашли люди товарища Сталина и предложили мне работу заместителем начальника отдела по изобретениям Высшего Совета народного хозяйства Петрограда. При этом они сразу же объяснили, что не считают меня соучастным с теми, кто состоял в команде Троцкого. А недавно я стал начальником этого же отдела и уже посчитал, что та история полностью забыта. Но, как оказалось, она забыта, но не всеми.

Но все по порядку. Сегодня я, как обычно, пришел на службу в Первый Петроградский дом Советов (бывшая гостиница «Астория»), в помещение, где располагался отдел, которым руководил. Но не успел я устроиться на своем рабочем месте и разложить на рабочем столе все необходимые для текущих дел бумаги, как секретарь доложил, что меня спрашивает какой-то хорошо одетый господин, подобно мне приехавший в Петроград из Америки.

Сказать честно, я был в недоумении. Конечно, в Америке у меня оставались добрые знакомые, которые могли обратиться ко мне, попав в Петроград. Но, насколько мне было известно, никто из них в Петроград не собирался, потому что пока в Европе шла война, работы высококвалифицированным инженерам хватало и в самой Америке.

Впрочем, когда эта война закончится нулевой ничьей, должен наступить жестокий экономический кризис. Дело в том, что европейские страны Антанты давно уже исчерпали свои наличные средства, и сейчас американская промышленность снабжает их всем необходимым для войны в кредит. А кредиты, как известно, выданы банками под залог будущих контрибуций. Не будет контрибуций – вся система лопнет, как мыльный пузырь, и безработные инженеры толпами побегут из Америки в поисках лучшей жизни.

Но сейчас еще не время для этого. Возможно, что это один из наших американских товарищей, которого плотно прижала полиция, и он решил найти временное убежище в России, как мы когда-то находили его в Америке?

Но это оказался совсем не наш товарищ, а скорее наоборот. На визитной карточке, которую предъявил мне этот господин, было написано: «Мистер Джозеф Хант, бакалавр и джентльмен, представитель по вопросам культуры мистера Эндрю Меллона, миллионера и мецената». Ну и, естественно, никаким американцем этот Джозеф Хант не был. Скорее всего, сей бакалавр был выходцем из еврейского местечка в черте оседлости.

Я – интернационалист и отношусь ко всем нациям с уважением. Но мне очень не нравится, когда кто-то отказывается от своих предков. Мистер Хант чем-то был похож на окружение Троцкого, с которым мне пришлось общаться во время моего путешествия на «пароходе революционеров». Те точно так же были уверены в том, что они перехитрят в России простаков-русских и сделают там хороший гешефт.

Этот персонаж точно так же был уверен в том, что он умен, неуязвим и непогрешим, и что, имея в кармане толстую пачку долларов, он может делать в нашей стране все, что захочет.

А хотелось ему немало – он мечтал добраться до сокровищ культуры, которые хранились в музеях Петрограда и в частных коллекциях русской знати. Он хотел приобрести все это за доллары и вывезти в САСШ, где, как я успел убедиться, жителей Нового Света меньше всего интересовали картины, скульптуры и прочие предметы искусства как таковые. Они больше ценили их как товар, на котором можно сделать бизнес. Кроме того, мистеру Ханту нужны были разрешения на вывоз своей добычи за пределы России.

Почему-то считая, что я поспешу выполнить его просьбу – скорее, приказ – этот наглец потребовал, чтобы я свел его с товарищем Тамбовцевым, адмиралом Ларионовым, товарищем Красиным и даже с самим товарищем Сталиным. Мол, у него к этим господам есть весьма серьезное деловое предложение, от которого они не смогут отказаться. К тому же вместо оплаты долларами он может организовать бартер на любые американские товары в объемах, достаточных для личного пользования означенных господ.

М-да, много я видел наглецов, но такого… Конечно, я вряд ли сумел бы помочь этому мистеру, потому что я не вхож к означенным товарищам, а уж тем более к товарищу Сталину. Однако у меня возникла идея познакомить этого типа с товарищем Дзержинским. Благоустроенная камера во внутренней тюрьме НКВД вполне подойдет для ведения подобных «деловых переговоров» ничуть не хуже, чем любое другое место. Да и наглецов на место тоже ставить надо.

Хорошо, так и поступим. Объясняю этому мистеру Ханту, что, дескать, быстро такие дела в Советской России не делаются, и означенные господа – люди занятые. Так просто к ним пробиться невозможно. Пусть заглянет ко мне через неделю.

Кивнув, посланец мультимиллионера ушел. Едва за ним закрывается дверь, я говорю своему секретарю: «Фройлен Зина, я занят и попрошу меня не беспокоить». Потом, сняв трубку телефона, говорю:

– Барышня! Дайте мне, пожалуйста, НКВД, экономический отдел. Спасибо…



15 декабря 1918 года.

Мексика. Порт Веракрус.

Майор Османов Мехмед Ибрагимович,

советник командира добровольцев-анархистов

Нестора Махно

Ну, вот мы и в «Хопре»! Точнее, в Мексике, где уже который год идет вялотекущая гражданская война, перемежаемая набегами «гринго». Внести перелом в боевые действия должна Крестьянская армия Нестора Махно, или, как его уже стали здесь называть – компанеро Нестор. Пока еще «компанеро», а не «падре», хотя, учитывая энергию и харизму Нестора Ивановича, ждать этого, похоже, придется не долго.

Переход из Петрограда к берегам Мексики занял немало времени и сильно вымотал хлопцев Махно, не привыкших к подобным морским круизам. По пути, проходя через Кильский канал, мы зашли в Киль, где к нам присоединилась группа немцев-добровольцев из «Союза Спартака», пожелавших поучаствовать в мексиканской революции. Среди них был и бывший артиллерийский наводчик, повоевавший на Западном фронте и демобилизованный по нашей просьбе, Эрнст Тельман.

Камрад Эрнст формально не состоял в «Союзе Спартака», но разделял идеи «спартаковцев». К тому же он жил в свое время в Америке, знал реалии Нового Света. Ну, и самое главное – Тельман был харизматической личностью, и свою энергию по борьбе с эксплуататорами ему лучше задействовать подальше от Германии. Мы переговорили о нем с Тирпицем, и тот согласился, что компанеро Эрнесто, как и многим его камрадам, лучше будет некоторое время побыть в Мексике, чем в Германии.