Как не умереть в одиночестве
Часть 41 из 44 Информация о книге
– Ты – потрясающая. Эндрю никогда бы не подумал, что Пегги умеет краснеть, но щеки у нее определенно порозовели. – Так мне его выкладывать? – спросила она. – Черт возьми, конечно. – Вернув телефон, Эндрю наблюдал, как она отправляет объявление, и тут зазвонил его собственный мобильник. – Да… нет, я понимаю, спасибо, но, как я уже сказал, боюсь, что это мне не по карману. Хорошо, спасибо, пока. – Боюсь, что это мне не по карману, – повторила Пегги. – Яхту покупаешь или что-то еще? – Яхта следующая в списке. Пока пробую переехать. – Ого. Серьезно? – Думаю, так будет лучше. Пора двигаться дальше. – Значит, сейчас ты наслаждаешься общением со всеми этими замечательными агентами по найму жилья. – Ага. Никогда за столь короткий промежуток времени мне столько не врали. – Тебе предстоит многому научиться, дружок. Эндрю протер глаза и зевнул. – Все, что мне нужно, переоборудованный железнодорожный вокзал на вершине горы с видом на море, с вай-фаем и быстрым доступом в центр Лондона. Неужели я многого прошу? – Съешь еще печеньку, – сказала Пегги, потрепав его по макушке. Они уже подходили к офису, хотя чуть не приняли волевое решение посвятить время после полудня «скрэбблу» в пабе. Эндрю снова хотел спросить у Пегги, слышала ли она его слова на кухне у Руперта; за последние несколько дней момент казался самым подходящим. – Значит, тем вечером… Ему не удалось закончить, потому что Пегги неожиданно схватила его за руку. – Гляди, – прошептала она. Впереди них по ступенькам проворно поднимался Кэмерон. У двери он остановился, стал искать пропуск и уже нашел его, когда Эндрю и Пегги поравнялись с ним. – Привет, Кэмерон, – сказала Пегги. – Мы тебя ждали только на следующей неделе. – Пришлось вернуться раньше, – ответил Кэмерон, доставая телефон. – Последний день занятий отменили. Вроде бы сальмонелла. Я оказался единственным, кто не заразился. Втроем они молча прошли по коридору. У офиса Кэмерон придержал дверь, пропуская Пегги, потом повернулся к Эндрю. – Мы можем перекинуться парой слов у меня в кабинете, когда найдешь свободную минуту? – Само собой. – Значит, увидимся, – сказал Кэмерон и ушел, не дав времени ответить. Что происходит, Эндрю в точности не знал, но обоснованно предполагал, что в рыцари его посвящать не собираются. Еще пару недель назад он ударился бы в панику. Но не теперь. Теперь он был готов, а потому, бросив вещи у стола, отправился к Кэмерону. – Эндрю! – через всю комнату, делая большие глаза, озабоченно прошипела Пегги. Он улыбнулся ей. – Не волнуйся. Все будет прекрасно. Глава 38 Очередной день, очередные похороны. В этот день Джозефина Мюррей прощалась с белым светом, и только Эндрю пришел сказать ей последнее «прости». Поерзав на скрипучей скамье, он обменялся улыбками с викарием. Здороваясь с ним утром, Эндрю не сразу понял, что это тот самый вихрастый юнец, проводивший свою первую заупокойную службу у него на глазах. И хотя прошло меньше года, выглядел викарий значительно повзрослевшим. Дело было не только в более опрятной прическе (волосы разложены на консервативный пробор), он и держался уверенней. Видя, как заматерел служитель, Эндрю испытывал почти отцовские чувства. Накануне они лишь коротко переговорили по телефону, и Эндрю, посоветовавшись с Пегги, решил частично рассказать о дневнике Джозефины, чтобы викарий мог добавить красок в проповедь и избежать общих слов. Обернувшись, Эндрю осмотрел церковь. Где же Пегги? Подошел викарий. – Я подожду минуту-другую, но потом, боюсь, придется начинать. – Конечно, понимаю. – Скольких вы ожидаете? В этом и заключалась проблема. Эндрю понятия не имел. Все зависело от того, как пойдут дела у Пегги. – Не волнуйтесь. Я не хочу вас задерживать. Тут дверь в церковь открылась, и появилась Пегги. Она выглядела взволнованной, но сразу успокоилась, увидев, что служба еще не началась. Пегги придержала дверь для кого-то, кто шел за ней – там мог оказаться по крайней мере еще один человек, – и направилась по проходу. Эндрю смотрел. Первый, второй, потом еще трое. После короткой паузы, к его недоумению, в церковь устремилась целая вереница людей, и на тридцатом он сбился со счета. Усевшись рядом с ним, Пегги прошептала: – Прости, пожалуйста, за опоздание. Мы получили приличный отклик в Фейсбуке, а потом еще в последний момент пригласили людей из «Кафе у Боба», что через дорогу. – Она кивнула на мужчину в фартуке в сине-белую клетку. – Включая самого Боба! Викарий подождал, пока все рассядутся, и подошел к пюпитру. После неизбежных формальностей он решил – спонтанно, как понял Эндрю, – оставить пюпитр с разложенными на нем записями, чтобы быть как можно ближе к пастве. – Как часто бывает, у меня мало общего с Джозефиной, – начал он. – Она была тезкой моей бабушки, которую я всегда называл «бабуля Джо», и они обе вели дневник. Дневник моей бабули мы смогли прочитать только после ее смерти; до этого, конечно, он невероятно интриговал нас. Только ознакомившись с ним, мы наконец поняли, что большая часть записей была сделана ею после пары стаканов крепкого джина с тоником. Поэтому читать их местами довольно трудно. Ответом на его слова была теплая волна смеха, и Эндрю почувствовал, как Пегги взяла его за руку. – От добрых людей, занявшихся делами Джозефины, и из ее дневника я узнал, что это была проницательная, яркая и полная жизни женщина. И пусть она не стеснялась строгих суждений, особенно когда дело касалось телепрограмм и метеорологов, со страниц дневника на нас смотрит человек с мягким сердцем и твердым характером. Пегги сжала ладонь Эндрю, и он ответил тем же. – Когда Джозефина умирала, рядом не случилось ни родных, ни друзей, – продолжал викарий, – и сегодня она могла остаться в одиночестве. Поэтому так приятно увидеть стольких людей, уделивших время, чтобы прийти сюда. В начале жизни никто из нас не знает, как он с нею будет расставаться, каким будет его последний путь, но если бы мы ведали наверняка, что наши последние минуты пройдут в компании таких же добрых душ, как ваши, то мы бы возрадовались. Поэтому спасибо вам. А теперь попрошу вас встать и присоединиться ко мне в восприятии Господа. После службы викарий стоял у церковной двери и коротко благодарил каждого за посещение. Эндрю даже расслышал, как он говорил Бобу, что, конечно, с радостью заглянет на чашку чая, но от кексов, скорее всего, воздержится. – Но они у меня огромные! – возражал Боб. – Таких больших вы не увидите на несколько миль в округе, честно. – Думаю, сегодня он заполучил человек двадцать новых клиентов, – сказала Пегги. – Вот шельмец. Она направилась к скамейке; Эндрю смахнул опавшую листву, чтобы можно было присесть. – Так ты мне расскажешь, как прошел разговор с Кэмероном? – спросила Пегги. Эндрю откинулся на спинку и посмотрел в небо, следя за далеким самолетом, оставлявшим за собой едва видимый след. Приятно было вот так вытянуть шею. Надо почаще это делать. – Эндрю? Ну что он мог сказать? Разговор получился бессвязный и неубедительный. Кэмерон изо всех сил старался уверить Эндрю, что он стоял за него горой, что он с радостью опустил бы его, Эндрю, откровения на званом ужине, если бы это зависело от него. Но потом начал сдабривать свою речь фразами типа «служебный долг» и «следование протоколу». – Ты же понимаешь, что я должен был про это рассказать? – заключил Кэмерон. – Потому что, по каким бы причинам ты ни сделал то… что сделал, это все равно вызывает озабоченность. – Понимаю, – ответил Эндрю. – Правда. – Черт возьми, ну что бы ты сделал на моем месте? Эндрю встал. – Слушай, Кэмерон, я думаю, что ты должен поступать так, как подсказывает тебе чувство. И если это означает, что нужно сдать меня кому-то из начальства и таким образом решить вопрос о сокращении, когда он встанет снова, тогда я понимаю. И зла держать не буду. – Но… – Честно, не буду. Выложить все начистоту и получить возможность двигаться дальше для меня важнее, чем сохранить работу. Если это поможет тебе в такой непростой ситуации, то я искренне рад. Господи, какую же легкость он испытал, высказавшись так откровенно и открываясь навстречу новым возможностям. Он думал про компанию Пегги. Чем дольше они ее обсуждали, тем больше он вдохновлялся. – И кроме того, – сказал он Кэмерону, – как раз на днях я наконец понял, что буду делать в жизни.