Клинок чести

Жуткий волчий вой, полный разочарования, прозвучал где-то поблизости. Завозившись в плену ломкой и хрустящей ткани, китаец кое-как выбрался из её плена и быстро осмотрелся.

Со стороны замка доносились отзвуки боевых кличей и частое громыхание взрывов и выстрелов. Облако пара над крепостными стенами пожрало силуэты боевых роботов, только редкие вспышки наплечных орудий ещё доносили весть, что пилоты клана Луэн продолжают отчаянно сопротивляться.

Обшарив ближайший труп соклановца, Дэй снял с него рацию и попытался прислушаться у эфиру. Шипение, треск, неразборчивые отрывки криков…

Переливчатый волчий вой прозвучал совсем близко. Подхватившая его стая ледяных волков, призванных волей Мастера Льда, выдала своё местоположение, и китаец с содроганием понял – отступать ему некуда.

Ледяные волки медленно сжимали вокруг него кольцо. Шестеро хищников, созданных из мутного инеистого льда, обступали его медленно, низко пригибаясь к земле. Крупные, клацающие челюстями, они буравили его взглядами пустых, ничего не выражающих глазниц, и шумно фыркали, вымораживая своим дыханием влагу из воздуха.

– Ко мне, пёсики, ко мне! – крикнул Дэй, выпуская из руки тугой трёхметровый жгут из молний. Импровизированный кнут взметнулся в воздух и неуловимым для глаз щелчком разметал ближайшего к нему хищника на тысячи мельчайших осколков.

Стая ответила утробным рычанием и ринулась в атаку…

Увернувшись от града гранёных сосулек из пасти самого крупного и мощного волка, Дэй гибким движением сместился с траектории прыжка другого опасно приблизившегося хищника, перепрыгнул третьего и двумя быстрыми взмахами молниевого кнута разбил ещё двоих хищников, а шаровой молнией заткнул пасть вожаку стаи…

Успокоив последнего из элементалей, Дэй смачно выругался и погасил технику Кнута-Молнии. Разгромленный лагерь по-прежнему бурлил и кипел. Окинув его взглядом, глава клана Луэн печально покачал головой:

– Они заплатят мне за это…

Его глаза мстительно вспыхнули жаждой крови, но Дэй-старший сдержался. И побежал в сторону темнеющего на горизонте леса…





* * *


Вихрь кружащейся и мелькающей стали, в который превратился тэнгу, вскрыл защиту Мастера как консервную банку – плёнка стихийного щита не сумела противостоять напору демона, виртуозно владеющего нагинатой, и лопнула, пропуская его к остолбеневшему стихийнику. Сверкающая сталь вздымалась и падала, раз за разом обрушиваясь на отшатывающегося всё дальше гвардейца. Мастер призвал на помощь родную стихию и усилил МПД толстым «Покровом Земли», превратившись в массивного и громоздкого голема в два человеческих роста, но и эта мера не помогла сдержать бешеную атаку. Счистив пласты земли с противника филигранной работой тяжелого лезвия, тэнгу за несколько ударов поставил его на колени и…

Хаттори Хандзо вновь вынырнул из теней в решающий момент схватки, жестом указал тэнгу направление новой атаки, выдвигая его на помощь Дракону, и разразился отточенной до совершенства серией мощных уколов.

Мастер не пожелал умирать без сопротивления…

Измотать высокорангового бойца за столь короткий срок – нереальная задача для боя один на один. Пропуская бахир через себя, стихийник нагружает силовые каналы тела и весьма экономно растрачивает внутренние резервы, напитывая организм энергией. Мастерами становятся после пары десятков лет неустанной практики, и пропускная способность энергетических линий организма за это время достигает невообразимых высот.

И всё же он остаётся человеком.

А люди склонны совершать ошибки…

Мощный стихийный щит оградил Мастера Земли от атаки моего предка – мерцающая сполохами коричневых оттенков полупрозрачная плёнка сформировала вытянутый и широкий эллипс. Яри в руках Дьявола Хандзо заметалось, быстрыми клевками пробуя защиту Мастера на прочность. Удары тяжёлого и длинного наконечника вызвали на поверхности щита рябь, враг пошатнулся и целиком сконцентрировался, чтобы не пропустить атаку.

Предок танцующим движением крутанулся на месте, секущим движением копья вспорол пространство перед собой, оставляя в воздухе заполненную серым туманом прореху, и стремительным выпадом завершил свою комбинацию…

Напитанное энергией копьё с натугой преодолело «доспех духа» нашего врага и пронзило его стальную спину, высунувшись из грудных бронепластин на добрую треть.

– Как ты и хотел. Лицом к лицу, – холодно проронил самурай, проворачивая древко и выдерживая его обратно. – Дзигоку ждёт тебя. Дзигоку и все его демоны!

Закованная в металл человеческая фигура медленно завалилась на землю…

Добив врага, дедушка Хандзо повернулся ко мне, помахал рукой и растворился… Мои силы более не могли поддерживать существование фантома. Дракон-Хранитель торжествующе рыкнул и тоже исчез, оставив после себя десяток трупов в багровой клановой броне. А тэнгу гигантскими скачками мчался дальше, торопясь успеть как можно больше до истечения отведенного ему срока.

Хватка земляной руки ослабла – «техника» лишилась подпитки, и я смог взломать её структуру выбросом нейтрального бахира. Поле боя практически лишилось пылевой завесы, и было видно, что силы клановой гвардии медленно отступают под прикрытием примерно десятка шагоходов. Гвардейцы Такэда стягивали свои разбросанные силы в кулак…

Выбравшись из получившейся кучи влажной земли, подошёл к спокойно стоявшему за мёртвым Мастером человеку в легком МПД «Гончий» и спросил:

– Почему ты не сбежал?

Гвардеец клана Такэда только безразлично пожал плечами. Оглядев его с головы до ног, я задержал взгляд сначала на не пострадавшей и дорогой броне русского производства, а потом и на торчащей из набедренной кобуры рукоятке не менее дорогого плазменного пистолета.

– Почему ты не сражался?

– Глупо противостоять Судьбе, – глухо ответил гвардеец и медленно поднял руку, касаясь кнопки разгерметизации шлема. – А сегодня она на вашей стороне.

Его лицо сразу показалось мне знакомым. Схожие черты я наблюдал совсем недавно, буквально на днях. В голове как будто щелкнуло – вся память брата, вся, а не её жалкие осколки, вся память хлынула в мой разгорячённый адреналином мозг. Пошатнувшись, я слегка ошарашенно хлопнул глазами, переваривая массив информации, и вздрогнул. Слишком много там оказалось такого, что требовало моего внимания.

Мой шлем также покинул своё место. Обоняния коснулся резкий флёр смрада войны – тошнотворная смесь запахов пролитой крови, палёной плоти, человеческих выделений, металла и гари…

Но всё таки я усмехнулся и слегка склонил голову, отдавая должное своему врагу:

– Для меня честь приветствовать вас, Нобуо-сан. Отныне вы – мой пленник.

Человек в МПД невозмутимо поднял на меня пустой, ничего не выражающий взгляд.


– Мои люди не отступят, – категорично сказал он, вынимая пистолет из кобуры и протягивая его мне рукояткой вперёд: – А я не отдам приказа о сдаче.

– Тогда зачем мне оставлять вас в живых, Нобуо-сан? – спросил я, протягивая руку за пистолетом. – Зач…

Нельзя недооценивать своего врага. Ведь способ победы – это вопрос чести. Но, когда речь заходит о чём-то слишком важном, люди зачастую готовы пожертвовать чем угодно.



Война – это путь обмана…



Крутанув пистолет на ладони, словно заправский ковбой, Такэда Нобуо грациозно и плавно сместился вправо, направил на меня пистолет и утопил спусковой крючок.

Очередь миниатюрных плазменных шаров ослепительно полыхнула перед моими глазами, и мир погрузился во тьму…





* * *


– Отец, ты уверен? Мы рискуем из-за непонятной прихоти! На кону репутация и благосостояние рода!

Токугава Нэо молча кивнул, подтверждая свой приказ, и отключился, оставив старшего сына перед молчаливым чёрным экраном терминала связи, установленного внутри командно-штабной машины «Ланкастер-7000М».

Взъерошив волосы на своём затылке, Тенри всё же встал из глубокого и удобного кресла и вышел наружу, к ожидающим его офицерам родовых войск.



Два десятка тяжелых боевых роботов МК77 маячили в километре от перевала. Преодолев его, войска Токугава неизбежно становились участниками чужой войны. И глава рода дал по этому поводу весьма и весьма однозначный приказ.

Тысяча гвардейцев в пехотных доспехах заполонила собой всю долину – скоростной прорыв такой массы людей сквозь блокпосты клана Такэда не мог пройти незамеченным, и следовало как можно скорее нанести удар. Но Тенри чувствовал себя обязанным обратиться к своим людям, перед тем как поведёт их отстаивать чужие интересы.



– Сумасшедший старик. Долг памяти! Он окончательно выжил из ума! На следующем совете рода я сам подниму вопрос об его смещении… – бурчал Тенри себе под нос, осматривая застывших в напряжении воинов рода. И уже в полный голос воззвал к ним: – Доблестные воины Токугава! Пришло время напомнить этой стране о нашем величии, о нашей силе, о нашей чести! Там, за перевалом, идёт кровавое сражение! Там сражаются потомки тех, кто сотни лет шёл с нами рядом! Род Хаттори на грани уничтожения. И только так мы можем почтить общую память наших предков! Вперёд, воины рода Токугава! Вперёд!!!

Последние слова его речи ещё не успели стихнуть, как за спиной Тенри материализовался из воздуха и медленно поднялся на ноги четырёхметровый демон в серо-стальных доспехах. Его кровожадный вой слился вместе с боевым кличем радостно кричащих воинов.

Они шли на войну.

Они шли побеждать…





Эпилог




– Лео! Моральные терзания тебе не к лицу. Эй, я вообще-то с тобой разговариваю!

Даже посмертие не принесло мне желанного отдохновения. Игнорируя эмоциональные и темпераментные воззвания, я продолжил сидеть, скрестив ноги, и только крепче зажмурился, нарочито закрывая ладонями уши и отсекая от себя излишне говорливый источник шума.

Левое ухо болезненно заныло от прикосновения – прежде чем я исчез с поля боя, перенесенный в неведомое измерение действием проведенного шаманкой ритуала, один из плазменных шаров успел скользнуть по левой половине моего лица, превращая большую её часть в сплошной ожог. Целительских способностей Иланы хватило, чтобы опалённая плоть слегка зарубцевалась и покрылась тонким слоем новой кожи, оставив мне на память безобразный шрам. Боль вновь напомнила мне о постыдной ошибке, чуть было не стоившей мне жизни. Хотя в каком-то смысле я всё же её лишился. По сложившейся традиции произошедшее со мной было слишком запутанно и непонятно.

А дух дедушки Хандзо почему-то не отзывался на мои попытки докричаться. И это меня немного пугало.

Аккуратное и деликатное постукивание указательным пальцем в середину моего лба – именно так Илана ещё раз попыталась привлечь моё внимание и поговорить. Прятаться от той, что приняла самое деятельное участие в моём спасении, было непростительно и невежливо, но…

– Оставь меня в покое, пожалуйста, – пробурчал я, отнимая ладони от ушей и поднимая низко опущенную до того момента голову. – Я не просил меня спасать. Ты сама упоминала о вмешательстве в узор Судеб. Мне была предназначена Смерть.

Наши взгляды встретились. Её – полный протеста и жизненной энергии, столкнулся с моим – опустошённым и от того безжизненным. Илана медленно, не разрывая визуального контакта, опустилась передо мной на колени и попыталась коснуться ладонью обожжённой щеки.

Я поймал её за запястье и отрицательно покачал головой:

– Мне не нужна жалость. Я хочу покоя. И жалею о том, что не умер.

– Неправда! – звонко выкрикнула она мне в лицо и попыталась выдернуть руку. Воздух наполнился мелодичным звоном её ритуального одеяния, напоминающего дикую смесь из замшевого бикини, украшенного десятками тонких цепочек, с подвешенными к ним колокольчиками. – Пусти меня! Больно!

Безразлично пожав плечами, я исполнил её просьбу и снова закрыл глаза, погружаясь в тягостные размышления на одну из животрепещущих тем.