Клык. Хвост. Луна. Том I

Астра и Цейла вскинули свои глаза на стоящего Дорра, который, глядя на огонь, плавал в собственном затуманенном сознании.

– Молния бьет в самое высокое дерево. Порой и у сильнейших из нас оказываются самые очевидные слабости, – произнесла Цейла, провожая взглядом последнего в очереди северянина, который обтирал рукавом свои покрасневшие от скупых слез глаза.

Все присутствующие члены четырех кланов Станоки смиренно выжидали вокруг ослабевающего костра.

Фуро Росслер все время протирал свои слезящиеся то ли от дыма, то ли от душевной боли глаза. Мико, стоя рядом со своим дядей, выдерживал стойкость воина, пытливо поглядывая временами на рыжеволосую девушку с обожженным наполовину лицом. Угрюмый Дорр прикурил свою трубку; смолистый дым от костра безжалостно расправился с пряным ароматом терпких трав.

Трое членов клана Вирсмунк наблюдали за худеющим огнем, чуть приобняв друг друга за плечи. Роза, судя по всему, истратила весь свой запас алмазных слез, поэтому ей оставалось лишь шмыгать опухшим носом. Пышная дочь Старио и Розы продолжала сохранять неподвижность лица, играя в гляделки с умирающей в огне кхедой. Искалеченный Ранлис, незаметно для остальных, бросал в Цейлу гневные взгляды, схватившись левой кистью за свой правый обрубок.

Астра боролась с неумолимым желанием отступить хотя бы на один шаг от возвышающейся рядом женщины с гигантским пучком волос, утешая себя изучением почти потухшего костра. Мать Стаи пребывала в исключительно странном состоянии: обратившись к небу с закрытыми глазами, перебирая шепотом неразличимые слова.

Роза Вирсмунк подошла к металлическому ящику в тот момент, когда тлеющие останки костра испускали последние скупые тени дыма. Она натянула на руки грубые рукавицы, затем раскрыла металлический ящик и принялась соскребать в кожаный мешок прах своего покойного мужа. Железный совок с жалобным ревом царапал поверхность ящика, оплакивая своего мертвого создателя.

Стянув увесистый мешочек веревкой, Роза Вирсмунк пригласила присутствующих пройти к задним воротам общины, за которыми раскинулась широкая заснеженная степь.

У ворот представителей кланов ожидал рослый северянин с обветренным лицом, удерживающий за поводья неспокойного коня. Животное дергалось в сторону степи, пытаясь вырваться из плена крепкого мужчины. Северянин одной сильной рукой придерживал поводья, другой водил по косматой гриве коня, стараясь успокоить его.

Все прибившие разместились полукругом. Ранлис шел последним, прикрыв за собой ворота в общину.

Роза, обеспокоенная тревожными повадками коня, поторопилась поскорее закончить обряд. Мясистыми руками женщина крепко привязала к спине коня мешок с прахом Старио, после чего достала из кармана нож, с лезвием длинной всего в пару ногтей, и хладнокровно прорезала себе руку.

Ладонь со стекающей кровью плавно прикоснулась к теплой коже животного, оставляя на боку рубиновый след от руки Розы. Вдова окинула взглядом высокого северянина, заматывая рану платком, и уверенным кивком головы дала понять мужчине, что обряд подошел к концу.

Шершавые руки северянина отпустили поводья. Конь величественно встал на дыбы, размахивая в воздухе передними копытами, затем издал громоподобное ржание и резво помчался в сторону степи, словно куда-то опаздывал.

Задумчивое молчание нависло над каждым из присутствующих людей, а их томные взгляды провожали стремительно убегающего коня, растворяющегося в белой пелене Железных холмов.



Роза разместила всех приезжих членов кланов в своем просторном доме. В былые времена из длинных коридоров этого дома доносился задорный, раскатистый смех бесконечно бегающих детей. Многочисленные комнаты занимали члены огромной семьи Вирсмунк, проживавшие в общей атмосфере согревающей любви и уюта. Длинный, широкий стол едва вмещал всех членов семьи, собиравшихся каждый вечер за теплым ужином.

Но в эти грустные для клана Вирсмунк дни этот дом терял былое величие родственной численности. Розе пришлось продать часть инструментов из кузницы, чтобы закупить достаточное количество дров для прогрева огромного пустого дома. Просторный дом остывал настолько быстро, что если позабыть и не подтопить печь посреди ночи, то к утру изо рта проснувшихся будет исходить влажный пар, а в кувшинах с водой образуются купающиеся прозрачные комки льда.

За темным массивным столом, под треск буйного камина, провожали вечер вожди кланов. Роза Вирсмунк, принявшая на свой счет от гостей благодарности за наивкуснейший ужин, неторопливо собирала со стола грязную посуду. Дорр Винтер привычно тянул свою трубку, безмятежно всматриваясь в трещины и царапины на поверхности стола. Фуро Крысодав водил тонкой щепкой у себя меж зубов, выковыривая застрявшие куски мяса и укропа. Глубокая миска Цейлы, заполненная остывшим супом, оставалась не тронутая на протяжении всего ужина. Женщина боязливо изучала содержимое супа, вылавливая из бульона то куски мяса, то кубики проваренных овощей и поднося их на ложке к свету свечей.

Зерта же хозяйничала в соседней комнате, где за небольшим круглым столом разместились младшие члены кланов. Ранлис стыдливо спрятал под стол свой правый обрубок, а левой рукой перебирал пальцами деревянную ложку, разрабатывая ловкость. Мико стоял, прислонившись к стене и тупо уставившись на узкую дверь, ведущую во внутренний двор. В прогретой комнате не хватало лишь огненно-рыжей девушки. Вспотевшая Зерта аккуратно поставила на стол два кувшина с брусничным морсом, затем призывающее посмотрела на крепкого юношу, взглядом приглашая на ужин.

– Я, наверное, чуть попозже поем. Аппетит еще не проснулся, – вежливо произнес Мико.

После его слов в комнату вошла промерзшая Астра.

– Опаздываешь, Астра Плавленноокая. – Взволнованный от радости Мико нелепо оговорился, чем, безусловно, вызвал несмешливые улыбки на лице Зерты и Ранлиса.

Астра едва заметно улыбнулась, чтобы не поставить юношу в еще куда более неловкое положение:

– Ходила проведать наших с отцом лошадей. Хотела убедиться, что у них все хорошо, – произнесла Астра, промывая свои покрасневшие руки в теплой воде бочонка.

– Наши конюхи всегда хорошо заботились о животных. Вам не о чем беспокоиться, сайха Астра, – пробубнил Ранлис, не отрываясь от миски с супом.

– Это действительно так. Кони отведены по конюшням, расчесаны и досыта накормлены. По словам отца, ваш клан всегда отличался несравнимой гостеприимностью, – вежливо ответила рыжеволосая девушка, обтирая руки полотенцем. – И, пожалуйста, называйте меня просто по имени. Ни к чему в нашей молодой компании соблюдать этикет.

Зерта и Ранлис утвердительно кивнули головами, глухо постукивая ложками о края миски. Мико все так же не решался присесть, ожидая, когда Астра займет место первой. Астра же планировала занять место по правую руку от Мико, чтобы не испортить тому аппетит своей уродливой правой половиной лица.

Девушка и юноша простояли несколько минут в неловком молчании, но тут вмешалась Зерта, которая вымолвила свои первые за день слова:

– Или вы едите, или мне придется скормить вашу еду свиньям. – Голос пухлой девочки зазвучал хрипло и грубо, как у опытного курильщика. Даже если Зерта и говорила, то делала это чрезвычайно редко и очень непродолжительно. От неожиданного голоса сестры Ранлис на секунду отвлекся от ужина, не привыкший слышать от нее даже короткого чихания или приступов скупого кашля.

Астра и Мико, повинуясь суровому голосу Зерты, приблизились к двум оставшимся стульям, но тут же неловко замешкались. Сначала оба хотели сесть за один стул, но, ударившись бедрами, извинились друг перед другом. Затем повторили этот неуклюжий трюк уже с другим стулом.

Взяв нелепую ситуацию в свои руки, Мико заботливо выдвинул свободный стул, предлагая девушке присесть.

Этот вариант Астру устраивал.

Теперь уже все четверо уплетали наваристый суп, временами закусывая его пышным хлебом и нарезанными овощами из общей тарелки.

– Что случилось с твоей рукой? – произнес Мико между делом, только чтобы навязать разговор.

Зерта и Ранлис одновременно оторвались от своих мисок и с ужасом посмотрели на плечистого юношу.

– Придавило наковальней, – вмешалась Зерта, не давая возможности брату ответить. – Кости торчали во все стороны. Пришлось отрезать.

Астра и Мико с широкими от изумления глазами уставились на мальчишку. Ранлис, по виду, от истории своей сестры был удивлен не меньше.

– Да… именно. Наковальней. На прошлой неделе, – произнес Ранлис, в чьем голосе дрожала неуверенность.


– Соболезную тебе, Ранлис, – тепло сказала Астра, затем уткнулась в свою миску, чтобы не создать неловкую ситуацию.

Мико, не подобрав нужных слов, угрюмо водил по супу ложкой.

– У вас же есть еще старший брат. Все время забываю его имя, – произнес Мико, чтобы снова заполнить неловкую тишину. – Тоив…Тоин…

– Тоил, – ответил Ранлис, потерявший аппетит и отодвинув свою миску.

– Да, точно, Тоил. Почему его не видно целый день? – поинтересовался Мико.

– Он у этих собак Го… – злобно процедил сквозь зубы Ранлис, но вовремя получил от сестры по ноге.

– Тоил сейчас в Раусе, обучается кузнечному делу у южных мастеров, – сказал Зерта настолько уверенно, словно сама в это верила.

За стол вновь вернулось неловкое молчание, поселившееся на дне влажных стаканов и суповых мисок.

– Я слышал, что с тобой в детстве тоже произошел несчастный случай, – поинтересовался Ранлис, нескромно изучая уродливые рубцы на лице Астры.

От неожиданного обращения Астра поперхнулась куском картофеля, вставшего поперек у нее в горле. Девушка пригнулась за столом и тихо прокашлялась в кулак.

– Это не лучшая тема для разговора за столом, Ранлис, – заступилась Зерта, после чего начала собирать пустую посуду со стола и уносить на кухню.

Мальчишка угрюмо взглянул на проходящую сестру, затем пожелал сидящим за столом гостям спокойной ночи и скрылся в темноте лестницы, ведущей на второй этаж.

Мико залпом допил морс. Поблагодарил Зерту за ужин и, вставая из-за стола, кивком головы показал Астре на узкую дверь, после чего вышел из дома в защищенный от ветра двор.

– Спасибо большое за ужин, Зерта, – произнесла Астра, вставая со стула. – И передай сайхе Розе мою благодарность за наивкуснейший суп.

Тучная девочка утвердительно улыбнулась рыжеволосой девушке, затем принялась протирать стол моченой тряпкой.



– Я заметил, что на обряде не хватало Железнохвата, – проницательно спросил Дорр, выдувая в потолок струю плотного дыма, – да и в доме Тоила тоже не видно.

Фуро тоже с любопытством смотрел на Розу, которая зажалась в углу стола с кружкой ромашкового чая. Пышная женщина некоторое время молчала, разглядывая исходящий от кружки пар, затем взглянула из-под круглого лба на Цейлу. Заметив на себе пронзающие туманом глаза волчицы, Роза прокашлялась и выдавила из хриплого горла неуверенные слова:

– Тоил уже месяц как на Юге, осваивает новые технологии ковки металлов, – солгала Роза, не отрывая испуганных глаз с Цейлы.

– Бедный юноша. Он даже не в курсе, что его отец скончался, – с жалостью произнес Крысодав, обернувшись к Розе всем телом. – Я уверен, что из Тоила выйдет достойный вождь.

Опухшие глаза Розы вновь наполнились жгучими слезами. Она не справилась с эмоциями и выбежала на улицу, шаркая своими ногами по полу. Огромная плотная дверь скрыла за собой доносящиеся с крыльца вопли и стоны Розы.

Фуро мрачно вгляделся в лица Дорра и Цейлы, затем произнес слова, которые откладывал целый день:

– Каждый из нас потерял близкого человека.

Он обернулся на еле слышимый за дверью плач Розы:

– Кто-то мужа.

Фуро проник в печальные глаза Дорра, скрытые в облаках испускаемого дыма:

– Кто-то жену.

Встретившись с угрожающим взглядом Цейлы, Фуро Росслер решил промолчать на ее счет.

– Кто-то родного брата, – с болью простонал Крысодав.

– Разве в Станоке идет война? – сурово продолжил Фуро, чуть повышая голос. – Почему мы на пустом месте теряем близких нам людей?

Дорр не реагировал на пылкую речь Крысодава, отстраненно вглядываясь в пустоту. Цейла заметила в окне полную луну, от чего перестала слышать грозные слова Фуро.

– Чем мы прогневали треклятых богов? Да будь они прокляты, вместе с этим холодным Севером, – сорвался на крик Фуро, вставая из-за стола, после чего разъяренно потопал на второй этаж, забрав с собой свою ярость и не пожелав никому спокойной ночи.

– А ведь Крысодав прав, хотя сам об этом не знает, – таинственно произнесла Мать Стаи, разглядывая бледный диск полной луны. – Север действительно озлоблен на нас всех, и гнев его только нарастает.

– Только не начинай, Цейла. Не сегодня, – устало произнес Дорр, постукивая своей трубкой по столу, чтобы извлечь из нее частички прогоревших трав.

– Ты все еще грустишь по своей южанке, вождь Снежной Лисицы?

– Ее звали Хелла, – грубо ответил Дорр, обернувшись к высокой женщине. – Она была моей женой, женой вождя Северного клана, и имела не меньше прав называться северянкой, чем имеешь ты.

Цейла Гойл сдержанно улыбнулась в охваченное злобой лицо белокурого вождя.