Книга ангелов

– Я же рассказывал тебе, что дружу с отцом Рикардо, – неуверенно говорит Феникс, смущенно улыбаясь.

Я в недоумении смотрю на него.

– И кто это такой?

– Когда я принес Кассиэлю святую воду и облатку, это он мне их дал. – Он смотрит на своего друга.

Я почти давлюсь куском хлеба, который жую.

– Что, прости? Это тот самый отец Рикардо из церкви Сан-Джулиано? Ты говорил, что он сам печет облатки. Я представляла себе пожилого мужчину с белой бородой.

Стефано ухмыляется:

– Вот как можно ошибаться, куколка.

Я возмущенно глотаю ртом воздух. Эти двое пытаются меня провести.

– Тебе сколько лет, двадцать три, двадцать четыре? Ты не можешь быть посвященным святым отцом!

– Может быть, и не могу, но кого это сейчас интересует? Я уже три года управляю приходом своего отца. Он умер от безобидной инфекции. Люди не жалуются на то, что я не учил теологию. В трудные времена я поддерживаю их, и этого достаточно.

– Ты разве не должен носить колоратку? – Если бы у него был белый воротничок священника, я бы сразу все поняла. Эта черная футболка, обтягивающая его мышцы, вводит в заблуждение.

– Внешний вид больше никого не интересует. Так все-таки что ты думаешь? Может ли книга Стар быть той самой, о которой говорится в Откровении? И если это так, как мы можем ее найти?

– Секунду. – Я встаю и иду в свою комнату. Я чувствую облегчение и в то же время сбита с толку, потому что наконец-то хоть кто-то поможет мне распутать узел моих собственных размышлений. Я даже готова смириться с наглым Стефано.

– Куда ты идешь? – кричит Феникс мне вслед.

– Я возьму свои записи и все то, что я нашла. Если мы просмотрим их все вместе, может быть, мы еще что-нибудь выясним.

Стефано священник. Вот это новость. Я качаю головой и приподнимаю матрас. Прежде чем Кассиэль забрал меня на испытание, я спрятала там свои записи на случай, если кто-то будет рыскать у меня дома.

Я возвращаюсь, бросаю стопку бумажек и рисунков на стол, а затем хватаю отцовскую копию Нового Завета. Мне не приходится долго искать нужное место, ведь оно находится почти в самом начале.

– «И видел я в деснице у Сидящего на престоле свиток, написанный внутри и отвне, запечатанный семью печатями, – читаю я вслух. – И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сей свиток и снять печати с него? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сей свиток, ни посмотреть в него. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сей свиток, и даже посмотреть в него»[18].

– Тут говорится о свитке, – говорит Феникс, наклонившись над строчками. – А у Стар была настоящая книга.

– И почему вообще у моего отца была эта книга? Это очень необычно, ведь мы знаем, что должно произойти, когда ее открывают. А Стар все время ее открывала.

– Ты прямой потомок Еноха и Адама. Вряд ли что-то может быть еще необычнее, – отвечает Стефано. – А Стар твоя сестра-близнец. Читай дальше.

Хотя мне и не нравится его командный тон, я все же слушаюсь.

– «И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее. И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле»[19].

– Вот оно, – тихо говорит Стефано. – Черным по белому. Книгу должен открыть агнец, а не невеста.

– Но кто же тогда этот агнец? – спрашивает Феникс. Кто этот лев… – Он пододвигает книгу к себе и повторяет мои слова:

– «От колена Иудина, корень Давидов»?

– Агнец символизирует Мессию. Спасителя, – объясняю я.

– Ты имеешь в виду Иисуса? Он должен восстать? Ты что, веришь в то, что он воспарит над землей в день Искупления и откроет эту книгу? И будет смотреть на то, как уничтожается три четверти мира, а остальное передается Люциферу? Это просто смехотворно.

– Именно эту теорию раньше отстаивали ученые, ведь Иисус происходит из рода Иуды, – терпеливо объясняю я. Эту версию уже много веков внушали людям. Но теперь я сомневаюсь в этом. – Даже если это будет не Иисус, это в любом случае должен быть мужчина. Вопрос остается в том, объявится ли он в день Искупления.

Стефано поднимает брови.

– Почему это должен быть мужчина? Потому что так сказано в Писаниях? Потому что мужчины тогда думали, что только кто-то из них может спасти нас, людей? Я бы поставил на то, что это должна быть женщина. – Он пристально смотрит на меня.

Вдруг я начинаю надеяться на то, что агнец – всего лишь животное.

Стефано вытаскивает из своего кармана бумажку, разглаживает ее и передает мне. Он нарисовал на ней три генеалогических древа. У Авеля не было наследников, поэтому я смотрю на древо Каина. Оно прервалось, когда произошел Всемирный потоп. Древо третьего сына Адама, Сета, который был моим предком, очень длинное. Мой взгляд падает на имена людей: – Сет, Енох, Давид, Иисус.

– Каин убил Авеля, а древо Каина прервалось во время Всемирного потопа, – объясняет Стефано Фениксу. – Остается только одно древо. Непонятно, почему в Откровении упомянут именно Давид. Он должен быть потомком Сета и Еноха. Как ты и Стар.

– Но это будет значить, что Стар… – Я не могу произнести эту жуткую мысль вслух.

Стефано терпеливо кивает.


– Вы со Стар обе можете быть агнцем. Это очень даже вероятно.

У меня по телу бегут мурашки. Мне приходится сдерживаться, чтобы не начать гневно кричать на Стефано.

– Но Стар уже его невеста, – возражаю я. – Разве она может быть и невестой и агнцем одновременно?

Феникс прислоняется к кухонной полке со скрещенными на груди руками. Он выглядит почти скучающим, но впечатление обманчиво. Он как будто затаился для прыжка. Мы близки к тому, чтобы найти ответы на все свои вопросы. Эта загадка перестает быть тайной.

– Не может, – отвечаю я сама на свой вопрос. Меня окутывает тишина. Я листаю книгу. Рядом с местом, которое я хочу зачитать вслух, отец нарисовал несколько звездочек. Это значит, что он счел этот отрывок особенно важным. Я и раньше это видела. Правда, отметка может означать, что это какая-то подсказка. Мой голос сначала слегка дрожит. Я знакома с этим писанием, но сейчас осознаю, что совсем не хочу знать правду.

– «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения»[20], – последнее слово я читаю, колеблясь, и какое-то время мы все молчим. С одной стороны, меня успокаивает этот отрывок, а с другой – будоражит. Стар не агнец. Она не может им быть. Она невеста.

– «И на главе ее венец из двенадцати звезд», – говорит Феникс так тихо, что я едва его понимаю. – Думаешь, она уже ждет от него ребенка? – Его глаза выглядят стеклянными, а вокруг его рта залегли глубокие, строгие морщины: при всем этом он кажется странно собранным.

Я хватаю себя за шею и нервно потираю свое горло.

– Я не знаю, но это возможно. Они живут вместе.

Люцифер и со мной спал, и я чуть не допустила повторения всего этого прошлой ночью.

– «И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его»[21], — читает Стефано дальше.

Ему обязательно так мучить Феникса? Я не должна вспоминать события прошлой ночи. Не успела я довериться Люциферу! Я решила просто верить в то, что у него есть тайный план, как-то относящийся ко мне. Ангел заставил меня положиться на то, что он спасет меня.

– Значит, становится ясно, кто является агнцем. – Нет необходимости в том, чтобы он произносил это вслух. Мы все и так это знаем. Я вижу жалость в его глазах, он делает глубокий вдох и указывает на отрывок, который он только что зачитал. – Честно говоря, я уверен в том, что агнец – это ты.

В моей голове вдруг остается лишь пустота. Это, наверное, что-то вроде защитного механизма.

– «Достоин Агнец закланный…»[22] – вспоминаю я отрывок из книги.

«Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени…»[23] – дополняет Стефано.

– Значит, Люцифер с самого начала знал, кто я, – делаю вывод я. – Он узнал во мне агнца точно так же, как невесту – в Стар. Конечно. Вот почему он говорит, что мне от него не сбежать. Поэтому он всегда был рядом, когда я попадала в неприятности, и поэтому давал мне понять, будто я для него что-то значу. И именно поэтому ко мне постоянно приходят Наама, Лилит и Сэм. Чтобы следить за мной.

Земля под моими ногами будто дрожит, но на самом деле дрожит только мое тело. Я задыхаюсь, осознавая масштабы того, что мы только что поняли. Это была великая тайна. Конечно, Люцифер не мог рассказать мне об этом. Он никогда не хотел защищать меня, его волновал только его изощренный план. Зачем он тогда приходил сюда вчера? Что он хотел со мной сделать? Явно не утешить меня. Он боялся, что я наложу на себя руки? Господи.

Я зажмуриваюсь. Архангел пятого небесного двора с самого начала использовал меня, и где-то в глубине души я сама знала об этом. Он ничего ко мне не чувствовал, мне просто было приятно в это верить. Люцифер мастер обмана. Величайший лжец. Я бы хотела, чтобы мне было не так больно. Осознание ужаснее, чем пережитое вчера. И я даже не могу упрекнуть его в том, что я ничего для него не значу. Я ведь правда ничего для него не значу. По крайней мере, не так, как хотелось бы. Люцифер во мне нуждается, но не как в женщине.

По моим венам несется страх, хотя я и так не раз была близка к погибели. Когда наступит подходящий момент, он принесет меня в жертву. Убьет меня, зарежет. Именно так, как того требует Книга Иоанна. После этого он будет купаться в моей крови, чтобы достичь своей цели. Он ничем не лучше своих братьев. Те, по крайней мере, не держат в тайне свои планы.

– «Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени»[24]. Ты знаешь Библию не хуже моего, – говорит Стефано необычайно мягко. – Он хочет вернуться на свое место. Его братья унизили его, он не может остаться в стороне. В Книге Исаии ясно написано: «Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: „тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства…“»[25] От былой власти ничего не осталось, и он хочет вернуть ее, Мун. Они изгнали его в каменную могилу. Люцифер провел тысячи лет с червяками и личинками. Каким, по-твоему, он вернулся из этой могилы? Тем, кто может полюбить людей? Полюбить тебя?

Значит, даже Стефано знал это. Мне становится так тошно, что я задыхаюсь. Я вскакиваю с места и бегу в ванную. Я еле успеваю добежать до ковша, и меня тошнит. Водой из этого ковша он вчера меня поливал, прикасался ко мне. Меня рвет, пока внутри меня ничего больше не остается. К счастью, Стефано и Феникс не лезут в мое личное пространство. Я сажусь на табуретку, потому что мои ноги дрожат. Я всего лишь его инструмент. Ну а как еще. Я стою и прополаскиваю рот, а затем возвращаюсь на кухню.

– Мы не допустим этого, – уверенным голосом говорит Феникс, когда я захожу в комнату. – Мы будем защищать тебя. Не позволим Люциферу сделать ни тебя, ни Стар своим оружием.

– Вы не сможете этому помешать. – Мы так крепко вцепились в мысль о том, что способны пойти против ангелов, но я постепенно перестаю в это верить. Они действительно гораздо могущественнее нас. И, как заметно по Люциферу, ангелы не сражаются с помощью металлического оружия. Мы находимся на совсем ином уровне. Я не должна стыдиться того, что он так просто обвел меня вокруг пальца, но чувство раскаяния глубоко засело в моей голове. У сатаны нет сердца, он ничего не боится. Я всегда это знала. Но теперь я должна заплатить за то, что не поверила в это. Но пока что я не перестану бороться. Я не могу. Если бы я перестала, я бы спрыгнула с крыши библиотеки.

– Хотя агнца и приносят в жертву, в конце он все равно стоит на горе Сион со ста сорока четырьмя тысячами людей, которые следуют за этим агнцем, – говорит Стефано, и я слышу в его голосе надежду. – Может быть, мы и заблуждаемся.

Я прижимаю пальцы к вискам и высказываю свое предположение на этот счет:

– Может быть, агнец, невеста и эта беременная женщина – один и тот же человек. Женщина упоминается в Писаниях в разных ипостасях. Люцифер тоже то утренняя звезда, то Антихрист, то змей, то Вельзевул. Разные имена, разные истории, но один и тот же персонаж.

– Отец, Сын и Святой Дух, – добавляет Стефано, и я вижу в его глазах что-то вроде уважения. – Конечно, есть множество споров на тему того, один ли это человек или три разных.

– Один выживает, а другой умирает, – тихо соглашаюсь я, потому что осознание этого шокирует меня.

Я знала, насколько мал мой шанс выжить. Но теперь надежда на это в корне умерла.

– Вы можете, черт возьми, объяснить это еще раз так, чтобы это понял человек, который не знает Библию наизусть? – требует Феникс.

– Близнецы, – только и говорю я. – Мы со Стар были избраны для одного и того же задания, но одна из нас выживет, а другая умрет. Мы обе одновременно и невеста, и агнец. Мы защищаем друг друга и книгу с семью печатями. – Я горько смеюсь. – Я та, кто умрет.

Я ошарашена простотой этого объяснения.

– Мы не можем быть в этом уверены, – говорит Стефано, а я хочу заткнуть ему рот, ведь я знаю, чего он добивается. Парень пытается развеять мой страх. – Но это объясняет то, почему он так заинтересован в вас обеих, защищает и внушает чувство того, что ты что-то для него значишь. Он ведь делает это, не так ли?

Я сглатываю, но не могу заставить себя кивнуть. Конечно. Между мной и Стар для него нет никакой разницы. Поэтому Люцифер желает нас обеих. Стар в своих чистых покоях, а меня…

Я закрываю глаза, чтобы не видеть того, что крутится в мыслях. В Откровении все было написано так явно. Я всего лишь должна была внимательнее читать. В моем животе, в котором еще несколько часов назад летали бабочки, теперь лежит огромный камень. Мне жутко от того, что Люцифер так решительно собирается пожертвовать мной. Волосы встают дыбом от паники, страха и презрения. Ни одно из его прикосновений не было настоящим, ни один поцелуй. Он просто совместил приятное с полезным. По сравнению с болью, которая сейчас наполняет мое тело, все раны, которые наносили мне ангелы, кажутся укусом комара. Я пошатываюсь и стараюсь удержаться за кухонный стол.

Феникс садится рядом со мной, берет меня за руку, и они со Стефано обмениваются беспокойными взглядами. Мне нужно быть благодарной им за все, я бы сама никогда не пришла к этим выводам. Потому что я была слепа и не хотела этого видеть. Стефано открыл мне глаза. А я еще хотела предупредить Люцифера о плане его братьев, защитить его. Он же вел меня к тому, чего не избежать: ведь агнец жертвует собой добровольно.

– И что нам теперь делать? Со всеми этими знаниями. – Мой голос звучит на удивление уверенно. Я буду делать вид, что все это просто глупости, но, к сожалению, правды это не изменит. Знали ли мои родители обо всем этом? Знали. Как мог человек, для которого, как я думала, я что-то значу, так легко меня предать?