Комната лжи

– Отошли ее, – велит Адам. Он садится рядом и прячет нож за бедром. – Давай.

Сюзанна встает. Она нетвердо держится на ногах и опирается на мебель, пока идет к двери.

– Алина, я… – начала было она, открывая дверь, но там не Алина. Там Рут.

– Привет, дорогая, – говорит Рут тихим извиняющимся голосом. – Слушай, извини, что мешаю, но я хотела убедиться, что у тебя все в порядке. – Она пытается заглянуть в кабинет, но полуоткрытая дверь загораживает обзор.

– Все ли в порядке? Ты о чем? – переспрашивает Сюзанна.

Она слышит, как Адам у нее за спиной прочищает горло.

– Послушай, Рут, у меня тут самый разгар консультации.

– Я знаю, но Алина сказала… – Рут говорит тише. – Алина сказала, ты тут уже полтора часа с одним и тем же парнем. – Она улыбается. – Кто там у тебя, Леонардо ди Каприо? – Сюзанна улыбается в ответ, скрывая боль. – Я серьезно, у тебя все в порядке? Помощь дантиста не нужна?

Это старая шутка. Когда Сюзанна и Рут еще только договорились снимать офис на двоих, это было самым веским преимуществом, с точки зрения Сюзанны. Она хотела открыть собственную практику, но боялась изоляции, боялась оставаться в кабинете наедине с вереницей чужаков. Чужаков в плохом настроении. А Рут, когда Сюзанна призналась в этом, заверила ее, что если они снимут офис вместе, Сюзанне не придется об этом беспокоиться. Если кто-то посмеет ей навредить, Рут придет за ними со своей дрелью и – что еще более устрашающе – злободневной лекцией об использовании зубной нити.

– Нет, все хорошо. Правда. У меня освободилось время, только и всего, а Адам, он… – Сюзанна задумывается, не разозлится ли Адам, что она назвала его имя, хотя это конечно же не настоящее имя, и он же назвал его Алине, когда записывался на прием. – Мы решили задержаться. – Сюзанна оправляется от замешательства. – Он уедет на следующей неделе, а у нас как раз наметился прогресс, ну и мы подумали, то есть я подумала… – Адам покашливает. Сюзанна напрягается, – что проведем еще один час сегодня, – заканчивает она.

Рут пытается заглянуть в щель между дверью и косяком. Она смотрит на Сюзанну, та изо всех сил старается создать впечатление, что все отлично. Она раньше говорила Рут, как важно в консультировании придерживаться точного времени, начинать и заканчивать вовремя, но надеется, что подруга слушала ее так же внимательно, как Сюзанна слушает ее болтовню о зубах.

– Ну ладно. Только не забудь, сегодня пятница, – напоминает Рут, улыбается и постукивает по циферблату. По пятницам после работы, по давно заведенному, хотя и неписанному правилу Рут, Сюзанна и иногда Алина ходили в «Нэнни Стейт», паб на углу переулка. Один раз в неделю Сюзанна может позволить себе быть прежней, вести себя как раньше со старыми коллегами, как с Нилом, до того, как они стали жить отдельно, как с университетскими друзьями, по крайней мере, на первом курсе, пока она не отчислилась, забеременев. Обычно они с Рут выпивали по меньшей мере две порции и только потом расходились по домам к семьям. Сюзанна шла к Эмили и двум кошкам, Рут дома ждали трехногая ищейка по имени Бетти и два растрепанных попугайчика. Выходили они обычно в пять, Рут закрывалась в это время. Иногда, если у нее больше не было пациентов, а Сюзанна успела закончить бумажную работу, они могли сбежать на полчаса раньше и успеть выпить побольше.

Как бы то ни было, после пяти здание пустело, и Сюзанне приходит в голову, что Адам наверняка это знает. Я изучил вопрос, почти слышит она злорадный голос.

– Ты уже идешь? Ну, в паб.

– Да, мы уже собрались, – отвечает Рут, а потом тихо добавляет: – Мы подождем, если хочешь. Мне надо просмотреть счета, у Алины тоже наверняка найдется работа, так что если хочешь, чтобы мы были поблизости…

– Не глупи. – Пожалуйста, не уходи. – Идите. Я неважно себя чувствую, так что мне и неплохо остаться трезвой.

– Ты не придешь позже?

– Я… наверное, нет. Не сегодня. Обещаю, на следующей неделе я с вами.

Пожалуйста, не уходи! Какое-то мгновение Сюзанна чуть не кричит, она знает, что это ее последний шанс. Когда все уйдут, они останутся совсем одни. Можно попробовать передать панику взглядом, Адам этого не увидит, а Рут наверняка поймет. Но вопрос в том, что случится дальше. Адам же доказал, что готов к жестокости, что он сдерживается из последних сил. А если Алина и Рут уйдут, хоть они будут в безопасности. Как только Сюзанна узнает, что случилось с Эмили, она сможет рисковать. Если же она предпримет что-либо, пока остальные здесь, и кто-то попадет под удар, Сюзанна точно знает, что не сможет с этим жить. И это не фигура речи.

– Ну, если ты уверена. Точно, Сюзанна? – спрашивает Рут.

На этот раз Сюзанна отвечает сразу:

– Абсолютно. Идите, отдыхайте. Неделя была длинная.

Рут закатывает глаза и согласно фыркает.

– Увидимся в понедельник. – Сюзанна с улыбкой машет рукой и закрывает дверь. Она упирается лбом в крашеное дерево и слушает удаляющиеся шаги подруги, доносящиеся с лестничной площадки, потом с улицы через окно, и наконец все стихает.





8


Здание горит. Сначала один язычок пламени, как одинокий красный всполох на томограмме здорового тела, потом рак расползается метастазами, и смертельное свечение распространяется. На первом этаже сквозь доски просачиваются тонкие струйки дыма. Тюки соломы начинают дымиться, и скоро пламя с треском уже гонит дым наверх. Горят парты, книги, с любовью развешенные по стенам рисунки учеников. Огонь ползет вверх, с этажа на этаж, и наконец добирается до балок крыши. За несколько минут пламя становится более оглушительным, чем пожарная сигнализация, более напористым, чем мчащиеся сирены пожарных машин. Стены обугливаются и чернеют, оконные стекла идут пузырями и взрываются. Даже воздух корежится от невыносимого жара. Он нереальный, ужасающий, сверкающий: мерцающее острие тянется к звездам. Отталкивающая картина, непередаваемая. Сюзанна не могла не восхищаться ею.

– Как думаешь, чья это была идея?

Сюзанна вернулась в кресло. Коврик под ногами сбился, она могла бы расправить его простым движением ноги. Она крепко прижимает подошвы к полу.

Адам пришел в себя. Он ничего не сказал, но Сюзанна подозревает, что его успокоила ее ложь. Видимо, такое поведение Сюзанны с его точки зрения оправдывало некоторым образом его действия. Служило доказательством. Подтверждением.

Он мерит шагами пол перед камином, постукивая ножом по джинсам в такт словам. Сюзанна хмурится при его вопросе.

– Их план. Пожар, – поясняет Адам. – Чья это была идея?

– Скотта. Это же очевидно.

– И ты в это веришь?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я сказал.


– Он признался. Никогда не пытался отрицать. Сказал, это была шутка, он не всерьез желал, чтобы это случилось, но никогда не отрицал, что это его идея.

– Но учитывая все, что ты теперь знаешь. Ты до сих пор в это веришь?

– Я не понимаю, о чем ты.

– Не думаешь, что это могла быть идея Джейка?

– Джейка? Нет. То есть… нет.

Адам поджимает губы и качает головой.

– Нет. Я тоже не верю, – звучит, к еще большему замешательству Сюзанны, обнадеживающе.

– Какая разница? – спрашивает женщина. – Учитывая, что случилось. Какая разница, чья это была идея?

Адам останавливается и смотрит на нее. Кажется, он искренне задумался над ответом. Наконец он пожимает плечами.

– Наверное, никакой. Не для тебя, – говорит он и продолжает ходить.

Сюзанна уже устала следить за ним. Тянулись минуты, складывались в часы: похоже, скоро будет уже два часа, как они тут, Сюзанна чувствовала, как энергия утекает из нее. Не то чтобы у нее не было желания бороться. Но ее раздражает непонимание – как? Она словно хомяк в колесе, мышь, бестолково бегающая по лабиринту. Знает, что надо искать выход, но чем дольше преследование, тем тяжелее поверить, что она еще не загнана в угол.

– Об этом они тоже мало могли писать, – говорит Адам. – Газеты, в смысле. Поэтому я и спросил.

Сюзанна не может сдержать усмешку.

Адам останавливается и поворачивается к ней.

– Что?

– Ничего.

– Я серьезно. Объясни.

Сюзанна сердито смотрит на него.

– Газеты. Так это по ним ты проводил свое «исследование»? По газетам?

Адам заинтригован.

– Конечно. Какую-то часть. А что? Что в этом такого ужасного?

– Ужасного ничего. Просто тупо.

Слово срывается с губ прежде, чем она успевает остановиться. Звучит приятно. Живительно горько.

Адам смеется.

– Вот видишь? Об этом я и говорю. Я думал, ты одобришь. В конце концов, они были на стороне Джейка.

Сюзанна смеется ему в лицо.

– Газеты не были ни на чьей стороне. Никогда не бывают.

– Точно не на твоей, видимо, – признает Адам с ухмылкой. – Ты ведь им не очень-то нравилась, да? Интересно, что ты об этом думаешь?

– Мне плевать, что обо мне писали. Плевать, что писали газеты, точка. И всем должно быть плевать. И тебе тоже. – Сюзанне приходит в голову мысль, которая отвлекает ее от злости. – Но ты же на самом деле не веришь всему, что писали в газетах. Верно? Потому что, если веришь, все это довольно бессмысленно.

Адам прав. Газеты приняли сторону Джейка. Из слов Адама Сюзанна поняла, что он, очевидно, уверен – Джейк виновен так же, как и Сюзанна. Более того, он им восхищается, верит, что его следовало бы похвалить, а не закончить все так, как получилось. Разве не так решила все для себя Сюзанна, не поэтому Адам был там?

Только если дело в этом, почему он так явно намерен наказать Сюзанну за деяния Джейка? Ты отрицаешь свою ответственность? Он спрашивал об этом, и в вопросе читалось обвинение.

– Газетные истории послужили рамкой, только и всего. Чтобы восстановить факты.

Сюзанна снова хохочет.

– Факты! Ха! Хорошая шутка!

– Так расскажи! – отвечает Адам. – Ты права, я не все знаю. Отчасти поэтому я здесь. – Он склоняет голову, будто впервые видит Сюзанну. – А знаешь, должен признать, ты выглядишь намного лучше, чем я ожидал. Я рассчитывал, ты будешь старше. И волосы у тебя длиннее, крашеные. Цвет темнее, чем я бы выбрал, мне нравится твой естественный светлый оттенок – но тебе идет. Правда.

Сюзанне не нравится, как Адам смотрит на нее. Она плотнее закутывается в кардиган.

– Что рассказать?