Комната лжи

– А?

– Ты попросил рассказать. Что?

Адам усмехается. Он знает, что она недовольна, и не скрывает злорадства. Он мог бы весь день сидеть и дразнить ее, думает Сюзанна, если бы время – по его же словам – не поджимало.

– План. Расскажи все, что ты знаешь о плане, – говорит Адам, возвращаясь к делу.



Звучит так официально. Только плана никакого не было – по крайней мере сначала. Скотт, Пит, Чарли, даже Джейк – все они признавали это. Они просто валяли дурака, говорили они. Представьте, вы собираетесь кого-то убить, как вы это сделаете? А если соберетесь вломиться в дом богача, какую вещь вы схватите первой? Это была просто игра. Только вот оказалось, они все время в нее играли. Это было забавно, так потом заявил Чарли. Просто так, знаешь. Для смеха.

Джейк к этому времени стал полноценным членом шайки. И все, о чем они болтали, все, что творили, все эти «игры»-фантазии… они будоражили Джейка. Кому-то покажется странным, но Сюзанна сравнивала это с тем, как она впервые открыла книгу. Может, не впервые в жизни, но когда по-настоящему осознала, что вот эти слова на странице, строка за строкой, лишь недавно казавшиеся бессмыслицей, теперь стали воротами в целые миры, ожидающие своего исследователя. Ей кажется, Джейк чувствовал что-то подобное. До тех пор его мир бы окрашен туманно-серым и надоевшим белым. Скотт, Пит и Чарли показали ему, какой разноцветной может быть жизнь. Яркие, дерзкие краски. Они могли курить сигареты, марихуану, если хотели, внимательно смотрели все грязные, жестокие фильмы, какие удавалось раздобыть, делали все, что можно было делать безнаказанно. Она уже не были детьми. Верно, Джейк? Черт побери, тебе пятнадцать, а ты даже не видел девочку без трусов.

Так все и было, судя по тому, что удалось узнать Сюзанне. Эта четверка вечно друг друга подкалывала. Джейк сначала больше наблюдал, впитывал все как губка: новый зритель, которому Скотт и остальные могли продемонстрировать свою отвагу. Вот Чарли хвастается, что натворил в школе – например, как разыграл замещающего учителя, – и Скотт сразу пытается его перещеголять. Да ладно, ерунда. Слышали бы вы, что я сказал директору, когда тот отчитывал меня за состояние школьной формы. Сказал, что это политическое заявление, сэр. Чтобы меня безошибочно опознавали как члена гитлерюгенда, сэр. Меня теперь на неделю оставят после уроков, минимум.

И так далее, каждый пытался выпендриться перед остальными – наконец и Джейк включился в игру. Потом выяснилось, что он травил малышей, курил марихуану, пробовал экстази, даже крал вещи из магазинов на центральной улице. Сюзанна никогда бы не поверила, что он способен на такое – да и на все остальное. Он отличал хорошее от дурного. Он знал разницу. Но осознание того, что делаешь нечто запрещенное, придавало остроты. Что важнее, для Джейка все обстояло так – чем хуже его поступки, тем больше его любили. Тем больше ценили.

Кроме того, правильные поступки не сделали его счастливым. Это Сюзанна узнала, когда поздно уже было помочь Джейку понять, почему. Может быть, дурные деяния тоже не принесли ему счастья, но так он чувствовал хоть что-то. Они заполнили пустоту у него внутри, помогли забыть о неудовлетворенности и растущей злости на мир.

Но Сюзанна только позже узнала, что чувствовал Джейк. Она не заметила в нем никакой перемены, отчасти потому, что внешне он не изменился. Та же одежда, те же привычки. По крайней мере, насколько знала Сюзанна, она тогда работала менеджером по подбору персонала в бухгалтерском агентстве, куда изначально устраивалась на полставки, но работа требовала все больше и больше времени, и в итоге она часто задерживалась допоздна и домой обычно приходила только к ужину. Он был чуть угрюмее, наверное, грубее, но у него же гормональный всплеск, так что этого даже можно было ожидать. Ради бога, он же подросток. Учителя Джейка тоже не заметили никакой разницы. Он был умнее других, вот в чем дело. Он скрывал изменения, прятался, чтобы только Скотт, Пит и Чарли все замечали. Умнее? Или трусливее? Учитывая, к чему все привело, возможны оба варианта.



Огонь.

План.

Они играли в ту же старую игру. «Что, если, представь себе, разве не круто было бы…». Только в этот раз поток фантазии превратился в реальность.

Для костра, как они рассказали позже, тащили все, что могло гореть, со свалки в кучу на пустыре на восточной оконечности места, где обычно собирались. Сначала там были только Чарли, Пит и Джейк. Скотт не пришел вовремя, и ну его, как сказали они, он знает, где нас найти, и пошли вперед и разожгли костер без него.

Чарли потом утверждал, что это только для смеха, чтобы убить время, но Сюзанна быстро поняла, что огонь для каждого из них был привлекателен по другим, более глубинным причинам. Боже, она знала взрослых мужчин, которые испытывали первобытный восторг при предложении что-то поджечь, так что, может, в этом все и дело, пещерная одержимость, во многом из-за возраста. Она помнит еще, как Джейк описывал огонь в мусорной урне тогда, в школе, какие прилагательные использовал для языков пламени. И Пит. Он явно нездорово восхищался огнем. Он был самым тихим в их компании, меньше всего хвастался, и поначалу, когда все выяснилось, он больше всех пугал Сюзанну, но потом эта эстафета перешла к Скотту, а потом к ее собственному сыну.

Игры с огнем: для них это не просто игра. В этот раз их версия игры «А что, если» приняла явный бодрящий оборот.

– Что будешь жечь? Выбор за тобой. Здание, вещь, человека. Что угодно.

Чарли признался потом, что так и сказал, что использовал почти такие слова.

– Ну, что же? – Джейк тогда еще взвешивал каждое слово, боялся сказать не то. И он видел, что Чарли хотел, чтобы спросили его. Поэтому он задал вопрос вслух:

– Соседский дом. Со всеми обитателями. Несомненно. Грязные цыгане. Папа уже миллион раз ходил к ним, просил заткнуться, сказал, что в следующий раз придет с бейсбольной битой. Я мог бы ему помочь.

Сюзанна представляет себе, как Чарли кидает что-то в огонь, как всплеск искр отражается в угольно-черных глазах.

– Но если сжечь дом соседей, разве не загорится и твой собственный дом? – Джейк и сам об этом думал, но задал очевидный вопрос Пит.

– Ну и что? Та еще дыра. На страховку построим новый. С бассейном.

Хохот в такт языкам пламени.

– Твоя очередь, малыш Джейки. Что бы ты сжег?

– Отцовский компьютер.

Пит и Чарли рассмеялись.

– Компьютер?

Джейк признался потом, что сказал не то. Рядом с предложением Чарли его вариант оказался слабоват. Но он стоял на своем.

– Да. И заставлю его смотреть на это. Он вечно в нем торчит, как только приходит с работы. Хотя он может не заметить, что комп горит, так и будет играть в свои дурацкие игры.

– Что за игры?

– Не знаю. Типа «Расхитительницы гробниц». Покер, когда мы с мамой ложимся спать, хотя он все отрицает.

– Старик играет в «Расхитительницу гробниц»? Как мило!

– Ничего милого. Ничтожество.

– Ну да. А компьютер, может, еще и не загорится, если только не полить бензином.

– Загорится. – Это Пит, до сих пор молча наблюдавший со стороны. – Все горит, если огонь достаточно жаркий.


– Ха. Это пиротехник в тебе заговорил? А ты что сожжешь, Пит? Подожди, дай угадаю…

Всё, ожидал услышать Джейк. Что угодно. Даже друзья считали увлеченность Пита огнем ненормальной. Ничего плохого, но немного слишком. Но Чарли не успел закончить – из-за деревьев, служивших забором вокруг их личного участка на том месте, появился Скотт.

– Ну, парни, и что тут ваша троица замышляет?

Потом все сказали – он злился. Щеки горели, густые брови нахмурены. Он нес сумку как портплед, опустил ниже, когда подошел. Странно, но когда он бросил сумку на землю, казалось, та извивалась.

– А ты где был? – поинтересовался Чарли.

– Дурацкое наказание, вот где. И так всю неделю.

– Кто это тебя?

– Да эта корова. С сиськами. Взъелась на меня с тех пор, как заметила, как мы пытались расплавить урну.

– Мисс Бёрч? – уточнил Джейк.

– Скорее мисс Сучка, – сказал Чарли, который всегда знал, как поднять Скотту настроение.

– Ха, точно. Мисс Сучка. Это про нее.

– Что ты сделал? – спросил Джейк.

– Ничего! Я о том и твержу! Я сорок пять минут чистил кисточки. Я тебе скажу, куда мне хочется заснуть эти кисточки. Прямо в зад этой тощей корове.

Судя по всему, Скотт пытался залезть под юбку однокласснице. Но когда та завизжала и мисс Бёрч обернулась от доски, Скотт уже демонстративно поднимал руки: «Я не виноват». Когда он ответил «ничего», он имел в виду, что ничего не докажешь. Поэтому мисс Бёрч наказала его на целую неделю на одном-единственном основании: за слова, которые он использовал, когда девочка обвиняла его, их-то все в классе ясно слышали.

Пит фыркнул и сменил тему:

– Так что будем жечь? Мы как раз это обсуждали. Человек, место или вещь. Выбирай что хочешь.

– Вечно ты об одном и том же, – проворчал Скотт, глядя на Пита. Он повернулся к костру. – И это слишком легко. Школу. И начну со стола этой тощей коровы, чтобы копы и кто там будет повесили все на нее.

Школу. Очевидный ответ, слишком простой, но гримаса Скотта говорила о том, что это можно зачесть. К тому же предложения Скотта всегда засчитывались. Он прибьет любого, кто осмелится с ним поспорить.

– А давай! Сделаем это вместе, – предложил Чарли, пытаясь поднять Скотту настроение.

– Я бы рад, да вы слабаки, – презрительно бросил Скотт, отогревая руки у огня.

– Кто слабаки? – возмутился Чарли. – Малыш Джейки разве что. Эй, Джейки, сколько у тебя было девчонок?

Джейк злобно взглянул и рявкнул:

– Заткнись!

– Да ладно, – подзуживал Чарли. – Скольких ты засосал?

Это определяло место Джейка в их компании. У каждого из них, кроме Скотта, был свой порок, и они снова и снова вспоминали о них. Пита дразнили за аппетит. Шутили, что если Пит что-то не сжег, он это съел. Чарли дразнили за рост. Он не был карликом, но ощутимо ниже остальных, и Скотту с Питом этого хватало. У Джейка тоже быстро нашли слабое место, его сексуальную неопытность, и Чарли с особой радостью припоминал ему это при каждой возможности. Был ли Джейк правда таким неопытным юнцом, как повторял Чарли, Сюзанна тогда не смогла бы сказать.

– Что в сумке? – спросил Джейк, желая сменить тему. Потом он признался, что ему действительно было любопытно. Он смотрел на сумку, и ему снова показалось, что та шевелится.

– Сам посмотри, – ухмыльнулся Скотт. – Давай. Подними.

Чарли и Пит глядели с интересом. Джейк нехотя потянулся к сумке. Что самое худшее может произойти? Он видел, как Скотт нес ее, так что едва ли оно кусается или еще что-то.

– Ой! Черт!

Джейк отпрыгнул от сумки, едва схватившись за ручку. Она не просто заметно шевелилась – что бы там ни было, он готов поклясться, что оно кричало.

Скотт чуть не лопался от смеха. Остальные, хотя пребывали в таком же замешательстве, как Джейк, тоже смеялись.

Джейк покраснел, в ярости от того, что его так надули.

– Что за чертовщина! Что ты туда запихнул? Он потом признался, что сначала подумал – в сумке младенец. Размер и звук навели на такую мысль. Но случившееся потом показало: могло быть и хуже.

– Ну и рожа! – Скотт чуть не плакал. – Честно, Джейк! Видел бы ты свое лицо!

Остальные приближались, все еще смеясь.

– Серьезно. Что там? – Чарли ткнул сумку пальцем ноги. Снова визг, на этот раз отчетливо кошачий.

Джейк склонился над сумкой, протянул руку к молнии.