Комната лжи

Адам вздрагивает, чуть не отшатывается, будто ему стыдно слышать имя Эмили.

– Так же, как я люблю Эмили, – повторяет Сюзанна. – И как я всегда буду любить Джейка. Я никогда не желала ему смерти. Никогда!

Она внимательно следит за реакцией Адама. Он слушает. Ей не показалось. Какие-то из ее слов все же достигли цели.

– Я подумала… Сама не знаю, что подумала, – продолжает Сюзанна. – Ты помог мне кое-что осознать, Адам. Помог понять. То, что случилось с Джейком, было моей виной, я это знаю, но это не значит, что я этого хотела. Я не ожидала, что он именно так поймет мои слова. Я пыталась помочь ему. Спасти его. Так же, как я попробую помочь тебе, если позволишь.

Сюзанна мигает, ресницы задевают лезвие, и, посмотрев на Адама, она не верит своим глазам. Адам вздрагивает, излучает ненависть, но по щеке его катится слеза.

Он отводит нож от лица Сюзанны.

– Адам, – тихо просит Сюзанна. – Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста. Расскажи, где Эмили. Где я могу найти свою дочь.

В этот момент кажется, что время замерло.

Сюзанна не шевелится. Но что-то движется, у нее внутри: едва заметный отблеск надежды.

Адам отходит, совсем чуть-чуть, и опускает руку с ножом.

Их взгляды встречаются, и впервые Сюзанна видит ту его сторону, которую он так старался скрыть. Он потерян, испуган, одинок: она словно видит Джейка.

Теперь она тоже плачет, осознает Сюзанна. Не от страха на этот раз. От облегчения.

– Адам, – говорит она, осмелившись улыбнуться. Тут раздается звук, которого Сюзанна не ожидает, и дверь кабинета распахивается. Сюзанна удивлена так же, как и Адам. Невероятно, Сюзанна первая понимает, что сейчас произойдет.

Глаза у нее широко распахиваются, голос рвется сквозь боль.

– Нет! Рут, не надо!

Но Рут уже не остановить. Оглядевшись, она поднимает над головой огнетушитель. Когда Сюзанна кричит, он уже опустился.

Раздается вопль – Сюзанны? – и хруст: звук ломающегося черепа.

А потом все позади. Рут без сил падает на колени – а Адам безжизненно опадает на пол.





Эмили




14 сентября 2017



15 сентября 2017



16 сентября 2017



17 сентября 2017



18 сентября

В доме морозно, и это никак не связано со сменой времени года. Она носит холод в себе уже много дней, еще с лета. Он поднимается из глубины, из ее разбитого сердца.

В спальне Эмили холоднее всего, но Сюзанну туда тянет. Три дня после Адама – четыре дня с исчезновения Эмили – кажется, что больше от нее нигде нет проку. Она все рассказала полиции, но все понимают, что это ничтожно мало. Она обзвонила всех, кого вспомнила, с анонимной симки, которую предоставила полиция, чтобы не раскрывать собственный номер. Сюзанна могла успокоиться только с Рут, которая – несмотря на нависший над ней срок за убийство – стоически сидела у Сюзанны на кухне и заваривала чашку за чашкой крепкого чая. По-своему она оказалась полезнее, чем Сюзанна, подавая напитки потоку полицейских, пока тот не истончился до тоненькой струйки. В какой-то момент – вчера? позавчера? – вся активность переместилась куда-то еще, а теперь и Рут ушла – на встречу со своим адвокатом, по настоянию Сюзанны – и Сюзанна осталась в доме одна.

Она ждет.

Больше она ничего не может сделать.

Не может есть, не может спать, не может пить, если только кто-то силой не вложит стакан воды ей в руку. В правую, левая сжимает телефон, и разжать ее можно разве что ломом.

В комнате Эмили все не так, как должно быть. Сюзанна садится на край узкой кровати и осматривает остатки жизни дочери. Сидит легко, нерешительно, опасаясь задеть что-то, что окажется ключом. Конечно, полиция уже все прочесала, даже компьютер Эмили, и не нашла ни одного намека на ее местоположение. Отсюда беспорядок. На самом деле в комнате не такой уж бардак. Не хуже, чем обычно. Но сейчас беспорядок иной – легкое изменение знакомого выдает недавнее присутствие чужаков. Подушки не на месте, книги на полке не в том порядке, левый ящик стола чуть приоткрыт.


Единственное стóящее, что обнаружили полицейские, это отпечатки пальцев Адама. Сами по себе они ни о чем не говорили, кроме того, что он когда-то заходил. К Сюзанне домой. К ней в спальню, судя по всему, и Сюзанна вспоминает, как обыденно Адам упоминал книги на прикроватном столике, оценивая ее выбор, смеясь ее удивлению от его осведомленности. Но он сжульничал. Конечно, сжульничал. Это не должно ее особо удивлять, но все равно злит. Когда у нее остается время злиться. В основном она не в силах думать об Адаме, ни о чем, кроме пропавшей дочери.

Сюзанна смотрит на телефон, на черный бездонный экран. Нажимает кнопку, чтобы убедиться, что он работает, что она не пропустила звонок – от полиции, от Эмили – но конечно, она ничего не пропустила. Звук на максимуме, и она бы точно заметила вибрацию в больной ладони.

Она проводит рукой по покрывалу на кровати Эмили, разглаживает его. Начав, она уже не может остановиться, взбивает подушки, будто готовит постель к скорому возвращению Эмили. Даже в четырнадцать у ее дочери есть любимая игрушка – яркая пучеглазая зверушка, отдаленно напоминающая котенка, они с Эмили выиграли ее на причале в Брайтоне – Сюзанна укладывает ее под одеяло в изголовье кровати. Она поправляет вещи на ночном столике Эмили – щетка для волос, тюбик крема для рук, зачитанный «Дневник в письмах» Анны Франк – потом оглядывает всю комнату.

Одежда. Сюзанне стоит сложить одежду Эмили. Некоторые вещи свалены на стуле, Сюзанна знает, что полицейские рылись в комоде. Эмили не заметит, в каком виде они оставили вещи, но Сюзанне не все равно. Вдруг она понимает, что ей не все равно, и ее удивляет, что она не привела комнату дочери в порядок раньше.

Она кладет телефон на комод, еще раз проверяя экран, убеждаясь, что звук включен, а потом начинает уборку, сначала стул, развешивает свитера, топы, джинсы в шкаф. Потом прибирается на нижней полке шкафа, аккуратно ставя многочисленные пары кроссовок Эмили. Затем поворачивается к комоду. Начинает сверху, складывает нижнее белье, футболки, толстовки и наконец опускается на колени к нижнему ящику. Собирается открыть его и тут замечает круги на ковре: следы, где двигали комод.

Странно. Даже не то, что комод двигали. Скорее, что его, похоже, двигали неоднократно. Судя по всему, довольно часто. Один из кругов глубже другого, там комод ставили особенно часто, но и слева и справа видны почти такие же глубокие следы.

Сюзанна встает, не отрывая глаз от кругов на ковре. Поворачивается, чтобы взглянуть на следы от кровати, но там ничего необычного. Недавно двигали только комод.

Она заходит сбоку и толкает комод, тот легко съезжает с привычного места, оставив самый глубокий из череды кругов. Вдруг раздается глухой стук – и сердце Сюзанны начинает колотиться.

Теперь она тянет, пытается сдвинуть комод на себя. Но то ли он слишком тяжелый, то ли она ослабла, поэтому она наклоняется и давит плечом. Вкладывает все силы – и всю надежду – и наконец ей удается сдвинуть комод к окну, обнажая лоскут ковра под ним и…

Ничего.

Пыль, шарик, забытая заколка для волос – и шерстяная нитка у плинтуса. На плинтусе тоже есть царапины, почти незаметные, Сюзанна чуть их не пропустила.

Эмили вытаскивала ковер из-под плинтуса.

Сюзанна ломает ноготь в своей возне. Он ломается до самой кожи, но она не чувствует боли. Она тянет, дергает, никак не может ухватиться пальцами, но наконец угол ковра высвобождается так неожиданно, что Сюзанна чуть не падает назад.

Она снова слышит глухой стук и теперь видит источник. Паркетина. Незакрепленная паркетина. Хватаясь за нее, чтобы поднять, Сюзанна начинает всхлипывать от предвкушения и отчаяния.

Десять минут спустя она сидит в машине. Едет на красный свет, прижимает мобильник к уху, в опьянении от внезапного глотка надежды. Сюзанна еще никогда так не ездила. Словно берет свое после того, как много лет соблюдала все дорожные правила, а теперь старается нарушить все и сразу.

– Ответь, – бормочет она. – Возьми же трубку.

Но телефон Рут переключается на режим голосового сообщения, и Сюзанна кричит от раздражения.

Значит, полиция, хотя объяснения займут много времени.

Одним глазом посматривая за дорогой, другим не отрываясь от экрана, она пролистывает журнал звонков, ищет номер, который дал ей детектив, ведущий дело Эмили. Его личный номер. Звоните в любое время, сказал он. Днем и ночью. Но когда она наконец-то находит нужный номер, на экране отображается входящий звонок.

– Рут! Слава Богу!

– Сюзанна? Что случилось?

– Слушай, Рут. Ты должна кое-что сделать. Обзвони… всех. Позвони в полицию. Детективу инспектору Бэннону. Всем.

– Зачем? Новости об Эмили? Что-то случилось?

Сюзанна рассказывает ей. О складах, о старой парфюмерной фабрике. Об ангарах. И о желтой двери. Все, что вычитала в дневнике Эмили. Он все время там лежал, в тайнике под паркетом, в нескольких сантиметрах от них. Сюзанна сама его ей купила. Она не знала, использует ли его Эмили, но должна была подумать об этом. Должна была поискать!

Дневник лежит на сиденье рядом с ней, и, договорив с Рут, она бросает туда же телефон. Она не очень уверенно водит, и ей надо сконцентрироваться. Надо добраться до Эмили без происшествий.

По пути она пытается осознать рассказ, лихорадочно прочитанный в дневнике Эмили, заполнить пропуски в тех местах, где глаза перескакивали через строчки. Как Эмили и Адам познакомились. Как она в него влюбилась. Как, наконец, он спланировал причинить ей боль.

Интересно, это ли Адам собирался ей рассказать? Запертый гараж. Устроенная им ловушка. Это ли он готов был открыть ей перед смертью?

Сюзанна пытается подавить голосок в голове, твердящий, что это что-то другое. Что Эмили была в том ангаре, но теперь ее там нет. Или что она там, но Сюзанна опоздала.

Она сворачивает не туда. Вокруг вокзала одностороннее движение, и Сюзанна от нетерпения поворачивает направо слишком рано. Если ехать прямо, ей придется выехать обратно той же дорогой, и она только потеряет драгоценные минуты.

Она не раздумывает. Включает задний ход и втапливает ладонь в гудок. За ней еще одна машина, но Сюзанна жмет на газ, будто она одна на дороге. Это уже не безответственное вождение, а проверка нервов на прочность. К счастью, другой водитель чувствует ее решительность и отъезжает на обочину. Он слишком шокирован, чтобы даже что-то показать жестами, когда Сюзанна пролетает мимо.

Она возвращается на главную дорогу, не обращая внимания на доносящиеся ей вслед гудки, и направляет машину к повороту, который приведет к цели.

Ворота парфюмерной фабрики старые, но выглядят крепкими. Сюзанна криво паркуется прямо перед воротами и даже не закрывает дверь. Бежит прямо к воротам, трясет прутья решетки, как узник, отчаянно желающий вырваться на свободу. Ворота заперты на толстую цепь, и Сюзанна знает, что порвать ее она не сможет. Перелезть? Ворота высотой метров пять, с колючей проволокой по верху и без малейших выступов для ног. Может, стоило врезаться в них на машине?

А потом она вспоминает. Дневник.

Приходится поискать, но она довольно быстро находит то, что нужно: дырку в ограде, о которой говорил Адам. Сюзанна протискивается в нее, не обращая внимания на царапающий подбородок кустарник и цепляющуюся за одежду колючую проволоку. Она чуть не падает на другую сторону, но быстро встает и вот уже бежит, следуя указаниям Адама из письма. Вокруг, мимо главного входа, к череде ангаров. Желтая дверь. Склад с желтой дверью. Желтой…

Вот.

– Эмили!

Она выкрикивает имя дочери раньше, чем убедилась, что идет к правильному складу. Здесь десятки ангаров в ряд, наверное, около сорока, по обе стороны дорожки. Дверь, которую заметила Сюзанна, не то чтобы желтая – скорее коричневатая, как французская горчица – но она желтее, чем остальные двери. Издалека Сюзанна замечает навесной замок. На почти всех дверях замки сломаны, рассыпаются, покрыты ржавчиной. Эти склады, как и саму фабрику, явно давно забросили. Но на двери Эмили – Боже, пожалуйста, пусть Эмили будет там – замок сверкает, как новое серебро. Даже петли недавно заменили.