Коронованная звездами

– Моим родителям такое было не по душе, – говорит Лиам. – Они скрывали мой дар. А от меня требовали соблюдать одно-единственное правило: никакой магии. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

Лиам переводит дыхание.

– Но в той драке я не сдержался. Думал, что этот королевский воин, в доспехах и маске, прикончит меня. А затем затащит Алис в свою постель и…

Умолкнув, Лиам взъерошил волосы. Я заставила его вновь пережить тот самый кошмар…

– Я сорвался. Воин сломал мне несколько ребер, глубоко ранил в плечо… я харкал кровью. Но выиграл тот бой. На моем противнике не было ни царапины – но он дрожал от ужаса.

– И что ты сделал? – шепчу я.

Плевать что! Даже если случилось что-то ужасное – тот ублюдок заслужил.

Лиам горько рассмеялся.

– Хотел бы я знать! Магия вспыхнула во мне, перед глазами все потемнело. Когда я пришел в себя, воин в ужасе вопил и люди тоже кричали… Что их так напугало? Не знаю. Меня немедленно заключили в темницу. И впаяли винкулас.

У меня дрожат руки и губы – все дрожит! Не о такой магии рассказывал мне Натаниель. В Лиаме сокрыта совсем другая.

Лицо Лиама застыло, словно каменная маска. Прижав обе руки к лицу, он словно пытался стереть это выражение, но напрасно.

– Мои братья не владеют магией. Но если тебе не хотят верить, разве можно что-то доказать? Родителям надо было поскорее решить: или отдать во дворец всех сыновей, или сбежать без меня. Они поступили правильно – сразу же уехали в Кеппох. Там, коли тебе сопутствует удача, а в кошельке есть деньги на подкуп, можно залечь на дно.

– А как же ты? – дрожащим голосом спрашиваю я.

– Меня сделали рабом Ее Величества. Рабам подружки не нужны, поэтому Ее Величество лично посулила Алис в жены тому самому воину, который раскрыл, что я магически одарен.

«Прошу, перестань!» – хочу закричать я. Да, я сама захотела услышать эту историю, но все так ужасно… Даже представить себе не могу.

И произошло это всего четыре года назад. Лиаму было шестнадцать. Алис пятнадцать. А Королева, о которой он говорит, – Вики.

– Что-то мне нехорошо, – пролепетала я, опустившись прямо на траву на обочине.

– Прости. – Лиам сел рядом со мной. Он касается моей руки так осторожно, будто она сломана. – Не хотел тебя…

– Тьфу! Я же сама попросила! – стиснув зубы, ответила я.

Хочется залепить себе пощечину, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Какое изуверство, какая жестокость… Я и подумать не могла, что все так ужасно. Но самое страшное: Вики причастна ко всей этой истории! Нет, я не верю! Вики не могла… Но, увы, в словах Лиама сомневаться не приходится.

– Знаю, о чем ты думаешь, – тихо произносит он. – Но твоя сестра была совсем ребенком.

Вики было пятнадцать лет. Алис в пятнадцать лет построила дом.

– Она сама собиралась замуж, – продолжает Лиам. – И совсем не по любви. Ей просто нужен был совет того человека. Без него она не смогла бы править долго.

Это не утешение, а еще один удар. Сосредотачиваюсь на дыхании: глубокий вдох – выдох. Как в бою, когда надо игнорировать боль.

– Как же вы сбежали? – спрашиваю я.

Раз мы оба здесь, значит, у этой истории хороший конец. Я должна его услышать как можно скорее!

– Во дворце мне помогли. Одна приятельница. Вместе у нас получилось уничтожить винкулас. Алис и та приятельница притащили меня к Эвелине. Затем мы принялись обустраивать эту долину. Разыскали мою семью. Привели сюда тех людей, в чьей верности не сомневались. Тогда я и придумал правило: прежде, чем рассказать кому-то о долине, надо устроить в Совете голосование. Проголосует абсолютное большинство «за» – вот и хорошо. Тогда в Совете состояли только Алис, моя мать и я сам. Отец никогда не лез в такие дела. И мы с матерью… – Тут Лиам тяжело вздохнул. – Мы проголосовали против родителей Алис.

Вот почему Алис так разозлилась! Для меня сделали исключение, а для ее родителей – нет. Тяжело вздыхаю. Семья Лиама не захотела, чтобы ее родители поселились в долине, и их можно понять, но все равно… Это родители Алис, и они всегда ими будут.

– А здесь есть другие люди клана?

Люди с магическими способностями?

– Только я. И об этом мало кто знает. Влипнуть в неприятности с королевским двором проще простого.

«Он очень одинок», – мысленно замечаю я.

– И эта деревня – единственное место на всей земле, где моя семья в безопасности, – объясняет Лиам. – Я не могу рисковать.

И все же Лиам привел меня сюда. Вот как он мне доверяет! Мне нужны еще доказательства?

– Спасибо, – шепчу я. Глажу его по щеке. – Спасибо, что привел сюда. Спасибо за все. Ты столько для меня сделал…

Я привлекаю Лиама к себе, и он поддается так легко, будто его давно тянуло ко мне. Всего-то и надо было – преодолеть его сомнения. Скользнув взглядом по моим губам, Лиам слегка приоткрыл рот. Наше влечение взаимно? Я ни в чем не уверена, я замираю, не решаясь предпринять что-либо еще.

Что тебя сдерживает, Лиам? Почему бы тебе просто не поцеловать меня еще раз? Почему все не так просто, как раньше?


– Эй! – раздался звонкий детский голос. Не то чтобы совсем близко, но и не далеко. – Вас все обыскались! Где же вы?

Отпрянув друг от друга, мы со вздохом встаем на ноги.

– Они хотят послушать твою историю, – объясняет Лиам. – Увы, здесь это обязательно.

– Мою историю? – испугалась я. – А что мне рассказать?

– А ты расскажи правду, – серьезно отвечает он, но в следующий миг его лицо расплывается в усмешке. – Ну, или выдумай что-нибудь. Но осторожнее. Они могут раскусить твою ложь.



Выдумывать я все равно не стала бы. Рассказываю все как есть. Но умалчиваю, например, о том, что в Завременье Вики находится в бодрствующей коме. Не хочу об этом думать. Вики здесь, а дома она в коме… кто сказал, что со мной не то же самое?

Отмахиваюсь от этих мыслей. Вокруг потрескивающего костра сидят жители деревни – их здесь добрая сотня! Я рассказываю им совсем другое. Получается даже легче, чем я предполагала. Может, потому, что все эти люди слушают меня с интересом, явно сопереживая? Вообще нет ощущения, что я говорю перед толпой незнакомцев. Кажется, людей совсем немного и все такие знакомые и родные…

– Выходит, у нас в деревне самая настоящая принцесса! – замечает какая-то старушка. У корней волосы ее совсем седые, а кончики каштаново-рыжие. – Вот оно как!

– Давайте споем королевский гимн! – завопил Томас, брат Лиама.

– Королевский гимн! Королевский гимн! – вторит мальчишка чуть помладше. Темноволосый, как Лиам и Томас, и очень на них похож. Должно быть, это Джонатан, другой брат Лиама. Ему четырнадцать лет.

– Ох, ребята, не обижайте ее! – одергивает их сидящая рядом женщина.

Только сейчас я догадалась, что эта женщина – их мать. Мать Лиама. Приглядевшись, вижу: сходство налицо! Губы у них похожие и улыбаются одинаково широко!

– Ничего страшного! – заверяю ее я. – Пусть ребята споют мне королевский гимн.

Раз – и воцарилась тишина. Томас и Джонатан стушевались. Нахальных подростков легко поставить на место – особенно когда они строят из себя крутых парней. Здорово, что подростки везде одинаковые – и в Лиаскай, и у меня дома.

– Будто они умеют петь! – Мать Лиама рассмеялась. – Захмелев от эля, Томас поет, но клянусь тебе, его пение никому слушать не захочется. Ах, я так и не представилась. Меня зовут Эмма.

– Очень рада познакомиться! А кто тогда может спеть?

Эмма указывает взглядом на того, кто сидит слева от меня. Вот это да! Лиам уже раздобыл где-то гитару. Неужто достал из-под лавки?

– Начну отнекиваться, и они меня замучают, – шепчет он мне. – Так что я даже не пытаюсь.

Кто-то раздает деревянные чаши, а в них плещется вино. Беру себе чашу и слушаю, как поет Лиам. Эту песню я уже слышала, но оба раза ее играл придворный оркестр. Невероятно, но кажется, что королевский гимн Лиаскай написан специально для гитары… А Лиам Салливан, который ненавидит Лиаскай всеми фибрами души, исполняет его просто великолепно!

Мы еще долго сидели у костра, болтали, смеялись, пили. Наблюдаю за Лиамом и его семьей, и меня охватывает то самое чувство, которое я не позволяла себе испытывать долгие годы. Пит, отец, общается с Лиамом как с равным, как мужчина с мужчиной. И совсем иначе ведет себя Эмма. Она видит в Лиаме маленького мальчика, за которым нужен глаз да глаз, а не то натворит он глупостей! С Томасом Лиам перебрасывается шуточками, со спокойным Джонатаном общается тихо и проникновенно – взглядами, жестами. К нам присоединилась Алис. Сегодняшнее заседание суда, которое она возглавляла, осталось позади, и теперь Алис смягчилась и никого не задирает. Они с Лиамом подтрунивают друг над другом, вместе смеются, и мне это очень обидно! «Алис жила здесь до меня, – утешаю я сама себя. – Она останется, а я вернусь домой». Но от этих мыслей только хуже.

Руку я положила на колено, а мое колено совсем близко к Лиаму. Он мог бы коснуться ее, легко, как бы случайно… Но Лиам этого не делает. А ведь коснувшись моей руки, он дал бы мне знать, что он чувствует. Если он чувствует то, что чувствую я.

– Все хорошо? – тихо спрашивает Эмма. – Ты с такой печалью смотришь в огонь. Горе какое приключилось?

– Нет, просто скучаю по дому, – отвечаю я, закусив нижнюю губу. Не хочется врать Эмме. Она такая искренняя, очень добра ко мне! Но в моей груди теснится столько разных чувств… И среди них есть место тоске по дому.

Глубоко задумавшись, Лиам тихонько наигрывает какую-то мелодию – не для слушателей, а для себя. И в музыке этой словно звучит моя тоска по дому! Мелодия совсем не похожа на народную музыку Лиаскай. Она мне смутно знакома и напоминает мелодии моего мира. Никак не пойму, что это за музыка? Возможно, она совсем не похожа на мелодии Завременья и это все игра моего воображения?

– Я и не знала, что Лиам играет на гитаре, – поделилась я с Эммой.

Та улыбается.

– Он сам был чуть больше гитары, когда начал играть. Потом забросил, не мог вынести фальшивые ноты. Уже став подмастерьем, попробовал снова. Втайне ото всех, хотел кое-кому помочь.

Тут до нас дошла бутылка, которую пустили по кругу. Наполнив наши с Эммой чаши, передаю бутылку дальше. Смотрю на Эмму, подчеркивая интерес к ее рассказу.

– За едой для мастера и других подмастерьев всегда посылали Лиама. А он всегда ухитрялся раздобыть лишнюю порцию, да так, что мастер ничего не замечал. Эту порцию Лиам относил одному человеку – тот жил на улице, бренчал на старой гитаре, а от дождя прятался в поленнице между дровами. Знаешь, он был сумасшедший. Говорить не умел, издавал нечленораздельные звуки, часто бился в конвульсиях… С одной стороны, он побирался, иначе ему было не выжить. А с другой, подачек не принимал. Даже от еды отказывался. И Лиам заключил с сумасшедшим сделку: он, мол, будет носить ему еду, а тот взамен научит играть на гитаре.

Эмма рассмеялась так заразительно, что и я не сдержала улыбку.

– Таким он был. Тогда. – Тут Эмма перестала смеяться. – Очень радовался, когда удавалось сделать доброе дело. Ему было все равно, кому помогать. Даже пускавшему слюни нищему, от которого все брезгливо отворачивались.

«Он и сейчас такой», – хочу сказать я. Но Эмма больше не смеется. Смех победила грусть. Грусть о том, что потеряно безвозвратно.

В голове раздался шепот Лиама: «Я ничего не делаю просто так». Возвращаюсь мыслями в лес: я билась в смертоносных ветвях могильной линнеи, а Лиам стоял и смотрел. Не боролась бы я так отчаянно, он бы продолжал смотреть. Просто смотреть.

Я молчу, а моя рука все еще лежит на колене. И до нее все еще можно дотронуться.





Глава 31