Коронованная звездами

– Пожалуй, начну с Церцериса, который мне отдали Грэхем и Лиззи, так будет лучше всего. Здесь, в деревне, Церцерис никому не нужен. Мы должны обменять его. Правда, мы не знали, что Церцерис сломан…

Так вот что было в сумке! Я, конечно, догадывалась, но теперь окончательно убедилась.

– И на что вы его меняете?

– Не на что, – поправляет меня Лиам, и голос его дрожит. – А на кого. Я…

Тут дыхание Лиама участилось.

– У меня есть еще один брат. Шеймус. Ему десять лет.

Надо что-то сказать! Ободрить Лиама, утешить, но не нахожу правильных слов. В голове сплошь белый шум.

Шеймус. Десять лет.

Мысли в голове путаются, но я вспоминаю то имя.

– Босуорт?

Лиам кивает.

– В нашей семье всем нелегко об этом говорить. Особенно братьям. И Зара прекрасно об этом знает.

Тянусь через стол, накрывая его ладонь своей. Зара сознательно бьет туда, где больнее. И так со всеми, не только со мной.

– Что случилось?

– Моя семья скрывалась в Кельзене, когда все произошло: Босуорт, дезертирство. Нам нужно было зерно, школьные учебники, разные мелочи – и тут неожиданно нагрянули приспешники дезертира. Завязалась драка, и нам удалось отбиться. Но радовались мы недолго. Оказалось, нас просто отвлекали! А Босуорт и другие мятежники похитили Шеймуса из укрытия!

Лиам смотрит в стол.

– С тех пор минуло уже полгода. Они схватили Шеймуса. Сделали его одним из своих. И виноват в этом я.

– Какая чепуха! – горячо возражаю я, но Лиам качает головой.

– Ты ничего не знаешь. Я виноват. У меня десятки имен, Майлин, и все их носит первоклассный ворюга. А Босуорт хочет завербовать себе помощника, которому можно поручить самую сложную работу, требующую ума и смекалки.

– Но они украли твоего брата! Нельзя же закрыть на это глаза!

– Босуорт с приспешниками неоднократно предлагали мне примкнуть к их движению. А я четко дал понять, что не желаю иметь с ними ничего общего. И тем самым оскорбил их. Глупая ошибка! И мы за нее поплатились. Заполучив Шеймуса, мятежники утратили ко мне всякий интерес.

– И что они захотели взамен?

Лиам тяжело вздыхает.

– Ничего. Уж чего я только не предлагал, всего им было мало! Тогда я пообещал им Церцерис взамен на свободу Шеймуса – последняя попытка. Я был в отчаянии. И они об этом знали.

Сжимаю его руку.

– Что они задумали? Зачем им Церцерис?

Облокотившись на стол, Лиам прячет лицо в ладонях.

– Они хотят уничтожить династию Королев. Покончить с монархией раз и навсегда. Босуорт жаждет власти. Знаешь, я совсем не религиозен. И не боюсь ужасной мести Лиаскай – ни огненного смерча, ни цунами. Но сомнений нет: если Босуорт добьется своего – начнется война. И разрушений от нее будет гораздо больше, чем от любой другой катастрофы.

– Война? Потому что будет попран закон и религиозные фанатики с этим не смогут примириться?

– И это тоже, да. Но вообще все гораздо страшнее. Соседние страны Западного континента уважают Лиаскай, трепещут перед ней, потому что боятся. Но если они начнут догадываться, что страх их основан на старой легенде, то немедленно нападут. – Откинув со лба волосы и глядя прямо на меня, Лиам продолжает: – Босуорт с приспешниками хотят свергнуть Королеву. И – какая ирония! – для этого им нужна Королева. Они тоже не хотят войны.

И тут до меня дошло. По спине пробежал холодок: по какому тонкому льду я хожу…

– Ты собираешься обменять амулет – Церцерис – на своего брата. С помощью Церцериса Босуорт сможет проникнуть в мой мир и забрать оттуда какую-нибудь девчонку, – шепчу я. – И посадить ее на трон. Традиции будут соблюдены: Королева – девушка из Завременья.

Лиам кивает.

– Именно так я и хотел поступить. Самому тошно. Но Церцерис сломан. Такой мятежникам не нужен.

– Но у тебя есть кое-кто, кого можно обменять на Шеймуса. И даже в Завременье прыгать не придется.

Что ж, поздравляю, Майлин! Этот кто-то – ты!

– Я думал об этом, и долго, – признался Лиам.

Лиам врет как дышит. Но сейчас он искренне переживает… Я совсем запуталась! Но теперь понятно, почему он не бросил меня в Жадных лесах. Собирался отдать мятежникам. Может, и сейчас собирается! Устало закрываю лицо руками.


Мне ли его винить? Если бы пришлось пожертвовать кем-то ради спасения Вики, неужели я думала бы о морали? Шеймусу всего десять лет… Но я нужна Вики и не позволю этому плану Лиама осуществиться!

– Ни за что не стану Королевой, – уверенно заявляю я, – которой будут манипулировать разные дезертиры и мятежники!

– Да уж, – соглашается Лиам, растягивая губы в усталой улыбке. – Вот поэтому-то я передумал. Крису Босуорту хватит одного взгляда, чтобы понять: ты им не помощник.

Звучит обнадеживающе, но и расстраивает: мысль о матери Лиама молнией вспыхивает у меня в голове. Шеймус же ее сын!

– Твои родители наверняка с тобой не согласны.

Я всего-то незнакомая девчонка, а у мятежников – их сын.

Лиам внимательно разглядывает стол, словно надеется найти там решение.

– Родители ничего не знают о планах мятежников. Всем известно, что Босуорт грезит переворотом. Но никто не догадывается, что Босуорт хочет заполучить собственную Королеву. Такое даже помыслить трудно. Настоящее безумие! Мятежники не сами до такого додумались.

Голос его звучит тяжело, мрачно. Подозрения, словно яд, растекаются по моим жилам.

– Твоя идея, да?

– Мне же нужно было что-то им предложить! До меня как раз дошла весть, что Грэхем и Лиззи заполучили Церцерис. И я подумал… – Он откашлялся. – Я никому об этом не проговорился. Знают только Босуорт и Алис. Теперь еще ты. Гордиться мне нечем. Но у меня не было выхода…

– Все хорошо. – Тянусь к нему, поглаживаю его по руке. Мышцы как камень, Лиам очень напряжен. – Знаешь, на твоем месте я поступила бы так же. Но, честно признаться, до такого я не додумалась бы. Твой план по-настоящему… дерзкий.

Улыбаюсь, и Лиам отвечает мне вымученной усмешкой. Он потихоньку расслабляется.

Полкоролевства отдам тому, кто подтвердит, что мое безграничное доверие к Лиаму – это не просто наивная глупость, что я не выдаю желаемое за действительное. Почему я доверяю ему без оглядки?

– Ты сказал, было несколько причин не выдавать меня. Какие же?

– Еще кое-что, – отвечает он, не глядя на меня. – Мое чувство к тебе, слабость. Как говорится, ситуация исключительная.

Лиам произносит эти слова так, словно речь о болезни, которую не принято обсуждать вслух. Кажется, он пытается сказать, что… я нравлюсь ему? Ах, как хочется в это поверить! Ведь и я…

– Что ты планируешь делать дальше, Майлин?

Вот гад! Только я сообразила, как отреагировать на его признание, как он тут же сменил тему!

– Алис сообщила мне, что ты собираешься просить помощи у генерала Бэджета.

– Да. – Я откашливаюсь, готовясь отстаивать свой план, но Лиам не спорит, только кивает.

– Дня через два-три камни успокоятся. Не возражаешь, если я пойду с тобой в Рубию? Покажу, как незаметно пробраться во дворец.

– Я не могу просить тебя о таком!

Теперь-то я знаю, как опасно ему находиться в Рубии!

– Нет. Но зато я могу тебе это предложить.

Не знаю, что и сказать. Спасибо? До чего же этого мало…

– Как думаешь, генерал поможет мне?

– Он не станет тебе помогать. Но других идей у меня нет. Не попытаться – значит сдаться. А ты никогда не сдаешься. Именно поэтому, – тут Лиам замялся, подбирая правильные слова, – я тобой восхищаюсь.

Ночной кошке наши разговоры порядком поднадоели. Она поднимается, потягивается, выгибая спину. Расправляет крылья, почти доставая ими до потолка. Одно из крыльев все в шрамах, оно даже меньше другого. Тихо спрыгнув с подоконника, кошка важно шествует через всю комнату. Встав, Лиам открыл дверь, выпуская ее на улицу, и снова вернулся к столу.

– Мне тоже нелегко, – пытаюсь объяснить я, пока храбрость меня не покинула. – Все это время я мечтала только о том, чтобы вернуться домой. А теперь… мне не хочется возвращаться.

Лиам улыбается:

– Здесь тоже неплохо.

– Да. И еще. Та слабость, то чувство, исключительная ситуация… кажется, это заразно.

Подобно руке, протирающей запотевшее зеркало, я своими словами стерла усмешку с его уст. Вглядываюсь в его лицо и вижу оторопь, изумление! Возможно, даже облегчение, но лишь легкую его тень.

– Ты меня удивляешь, – произносит Лиам.

– Да? Думаешь, я со всеми подряд целуюсь?

– А мы что, целовались?