Коронованная звездами

– Ты ушла? – шепчет он. Голос грубый и хриплый, и для меня это слишком! Лиам прикрывает глаза, и его лицо сводит мучительная судорога.

– Нет, – тихо отвечаю я. – Нет, я здесь!

Лиам недоверчиво оглядывается по сторонам. Заметив меня, он подходит ближе. Я опускаюсь на корточки, чтобы быть на уровне его глаз. Каждый его шаг сопровождается металлическим скрежетом.

– Майлин. Это правда ты?

Он ужасно бледен, под воспаленными глазами пролегли темные тени. Над левым глазом, прямо у брови, зияет рана. Еще утром ее не было! Как и запекшейся крови на губах. Лиам смотрит прямо на меня. Он назвал мое имя, но мне все равно кажется, что он меня не узнает. Боже мой! Он же весь дрожит! Не знаю, как долго он простоит на ногах…

С усилием просунув руку сквозь решетку, я касаюсь пальцами его щеки.

– Да ты ледяной!

– Просто удивлен, что ты здесь. Здесь… такой беспорядок. Не успел прибраться.

У него точно жар! В такой ситуации никому и в голову не придет шутить! Если только этот кто-то не пробыл в такой ситуации слишком долго… Нет, не хочу об этом думать!

– Лиам, сколько ты уже здесь?

Лиам пожимает плечами, как бы говоря: «А этого я тебе не скажу». Он подходит еще ближе. Теперь я без труда дотягиваюсь до его щеки, поглаживаю кожу кончиками пальцев. Пульс у него слишком быстрый и неровный. Лиам льнет к моей ладони, прикрыв глаза, и едва не падает, потеряв равновесие. Руки у него все еще скованы за спиной, но хоть плечи свободны.

– Как же они тебя поймали, Лиам? – спрашиваю я. Голос срывается, волосы липнут к мокрому от слез лицу. – Ты же поклялся, что они тебя никогда не поймают!

Лиам смаргивает, его взгляд становится осмысленным.

– Майлин, все хорошо.

– Не хочу с тобой спорить, но нет! Все плохо!

– Все было плохо. Я боялся за тебя, когда ты…

– Я не хотела! Бэджет забрал меня. Лиам, я трогала его Церцерис! Поэтому он так легко забрал меня у тебя!

– Я так и думал.

– Я бы никогда не бросила тебя! Ни за что.

Наверное, никогда.

До чего же чудесная у него улыбка! Даже теперь, когда ему очень больно улыбаться.

– Жили-были саблероги, – шепчет он. – Семь прекраснейших кобыл, каких только встретишь в Лиаскай. И все семь беременные. Сейчас они свободны. Никто не оторвет их от жеребят, никто не вернет сражаться на арену.

По моим щекам катятся слезы.

– Это того не стоило!

– Тоже так думаю. Ты правда здесь? Этого быть не может.

– Я здесь. Что они с тобой делают?

Он невольно отшатывается, совсем чуть-чуть, но я понимаю, что затронула больную тему.

– Пришлось рассказать им кое-что, – говорит он быстрым неровным шепотом, словно торопясь признаться в чем-то. – Жаль, конечно. Но не очень. Выдал кое-какую информацию, чтобы меня сразу не прикончили, однако… они захотели узнать больше.

Лиама затрясло еще сильнее, и я дрожу вместе с ним.

– Все хорошо, – шепчу я. – Тише-тише, все хорошо! Ты все правильно сделал!

– Они хотели знать… – голос срывается, Лиам дрожит. – Крис Босуорт… Как мы познакомились…

Меньше всего ожидала услышать это имя! Но стоило бы догадаться: Лиам никогда не предаст свою деревню. Свой дом. Он заинтересовал своих мучителей – бросил приманку, чтобы потянуть время. Время, которого у него почти не осталось. И теперь расплачивается за это день за днем. До меня дошло, почему после утренней помывки его не вернули вместе с другими в тюрьму, а увели в башню. Очень хочется узнать, что с ним там делают? Но взгляд Лиама будто говорит мне: «Не спрашивай о таком».

– Я думал, что ты не вернешься, Майлин. Только мечтал об этом, предаваясь воспоминаниям…

Стискиваю зубы: как же больно слышать его путаные речи!

– Подойди ближе! – прошу его я.

Лиам подчиняется, и я скольжу руками по его шее, нежно разминая стальные мышцы. Сколько еще они будут держать его здесь? Темница совсем крошечная, всего два метра с небольшим. Проем, ведущий в тоннель, по которому слуги приносят еду и питье, напротив него – железная дверь с крошечным решетчатым отверстием, сквозь которое в камеру проникает немного света. Больше здесь нет ничего. Ни окон, ни стульев, ни лежанки, ни хоть какой-то подстилки. Время от времени справа от меня по стене стекает вода и гулко капает на каменный пол.

Как же хочется пообещать Лиаму, мол, я сделаю все возможное, дабы облегчить его муки! Но прекрасно понимаю: стоит мне обмолвиться, что я знаю Лиама, сразу после коронации подпишу первый смертный приговор… Смертный приговор ему.

– Как поживаешь, Майлин?


Закрываю лицо ладонями, несколько слезинок стекают по руке.

– Пожалуйста, мне нужно знать. Все хорошо?

– Они хотят, чтобы я стала Королевой, – с трудом выдавливаю из себя я. – И относятся ко мне соответствующе.

Не хочу ему лгать! Но еще меньше хочется, чтобы он, сидя в этой дыре, переживал за меня.

– Я вытащу тебя отсюда. Пока не знаю как, вообще никаких идей. Но наверняка есть способ, и я его найду!

Лиам качает головой.

– Ничего страшного, Майлин. Ничего. Будь что будет.

– Не говори так! Нет!

– Будь что будет, – жестко повторяет он. – Так, как должно быть.

Я упираюсь лбом в решетку. Лиам, умоляю, не сдавайся! Не сдавайся так легко! Его надежда сломлена, я должна надеяться за нас двоих. Я уже это делала, когда Лиама схватили духосветы. И я не остановлюсь! Не брошу поиски! Не сдамся, буду работать усерднее, пойду на риск, но найду способ вытащить Лиама отсюда. Только бы хватило времени! Сколько Лиам еще сможет рассказать им, чтобы продлить себе жизнь на еще один день?

– Стражники, – шепчу я. – Когда они патрулируют коридор перед твоей камерой?

– Да постоянно. Не знаю.

– А другие заключенные? Здесь есть кто-нибудь, кто может нам помочь?

В первую секунду я решила, что Лиам снова задрожал. Но нет, он просто смеется.

– Ткачу снов здесь никто помогать не будет. Особенно ткачу снов, который покрыл себя позором и лишился магии…

– Ты ошибаешься. Проклятье! Ну не может такого быть!

Лиам улыбается нежно и устало, его улыбка такая хрупкая на фоне прочного железа и твердых камней.

– Все хорошо. Она поможет тебе.

– Кто?

– Лиаскай. Мой клан предал ее, и нас она не простит. Но она будет на твоей стороне.

– Чего? Ты же не веришь во все эти россказни!

– Я верю в тебя. Она услышит тебя, Майлин. Вот будет тебе совсем плохо, окутает тебя ночная мгла, тогда позови ее по имени. И она услышит тебя, я клянусь. Она услышит.

Лиам не здоров. Выглядит как помешанный. Грейс права, они накачали его какой-то дрянью…

Проклятье! Ну же, Лиам! Скажи, с чего мне начать?! Что нам поможет?!

Вместо этого Лиам подходит еще ближе. Скрежет железа о камень. И на ногах кандалы?! Зараза!

Лиам тоже прижимается лбом к решетке. Чувствую его кожу сквозь прутья решетки.

– Ты помнишь путь ко мне? И путь от меня? – Его плечи дрожат, а голос ломок. Но смотрит Лиам неожиданно твердо, настойчиво.

– Ты говоришь загадками.

Его веки странно вздрагивают, будто в знак согласия. Вдруг он шифруется на случай, если нас подслушивают? Но здесь никого нет! Разве что Алек стоит в нескольких метрах позади меня. Порой слышно, как звякают цепи других узников, как кто-то стонет во сне. Но все это далеко-далеко, за толстыми стенами.

– Алек помогает нам. Мы можем… – Не закончив предложение, понимаю, как глубоко ошибаюсь. – Я чересчур доверчивая, да?

– Чересчур, – подтверждает Лиам.

Пытаюсь сообразить, что он имел в виду под этим «путь ко мне и обратно». Не могу отделаться от жуткой мысли, что Лиам просто бредит. Путь к нему и обратно…

Лиаскай и Завременье. Междумирец, Натаниель, Церцерис. Секундочку…

– Ты говоришь про путь, по которому последовать могут многие, ведь он открыт для всех?

Церцерис Натаниеля. На нем нет руны. Лиам об этом знает?

– Это все сказки, – шепчет Лиам. Речь невнятная, словно у него жар, но кто сказал, что это не так?

– Некоторые сказки правдивы, – шепчу я.