Кровь на Дону

— Молодец, хвалю. Будь у комнаты моей, понадобишься, позову.

— Слушаюсь, Дмитрий Владимирович!

С сотником и ертаулом прибыли и гонцы, Демид Бочаров и Григорий Тусак, те для того, чтобы лучше прознать пути от Карачука до Галурмака и обратно. Сейчас они бродили в поле, смотрели балки, заросшие бурьяном земли.

Отрядные начальники сели на лавки. Савельев развернул свиток-карту, положил рядом уголек:

— Смотрите сюда, други, — указал он на прибрежные селения в самом начале переволоки. — Это с юга — Карандар, это с севера — Самак. Крупные села, в них стоят команды судов, также гребцы-невольники, потому как оба селения имеют причалы для галер и других судов. Переволока идет на восток. В десяти верстах по ней на северной стороне большой холм. Назовем его Черным.

— Пошто Черным, а не зеленым? — удивился сотник. — Холмы тут покрыты кустарником. Про то, что возле него османы и крымчаки — черные людишки?

— Мыслю, до холма — первый участок роющегося канала. Нам надо провести разведку в Карандаре, получится в Самаке по берегу возле них и по переволоке до холма. След провести разведку и дневную, и ночную. До переволоки прямо около десяти верст, конными пройти быстро. Но всю ораву, я имею в виду ертаул да тех людей, что пойдут от дружины, высылать глупо. Полтора десятка татары могут заметить. И тогда… но не будем об этом. Я решил разделить ертаул на три отряда. В первый войдет десятник Перелыга, от нас — Гордей Бессонов и трое разведчиков сотни. Этому отряду след идти к началу переволоки, к Карандару, смотреть селение, причалы, определить места содержания рабов, размещения турок, крымчаков, команд судов. Последние считать. Глядеть, как они ходят по Дону. Делают ли стоянку для отдыха или возвращаются, сбросив груз. Путь первого отряда — отсюда на северо-запад к берегу в полуверсте от Карандара. Там оборудовать место, откуда вести разведку. Отряду след посмотреть и южную околицу Самака, причалы того селения. По этому вопросы какие есть?

— Ответствуй, Михайло, — посмотрел на Перелыгу Малюга.

— Нет у меня вопросов, все ясно… хотя… кто старшим в отряде будет?

— Гордей Бессонов, — ответил Савельев. И, заметив, как казаки переглянулись, улыбнулся: — Не по нраву? Ничего, будет так, как я сказал.

— Ну, твой помощник так твой помощник, я за старшинство не держусь, — пожал плечами Перелыга.

— Извините, казаки, но и в других отрядах старшими будут воины дружины, — добавил воевода.

— И все-таки, отчего так, князь? — не выдержав, возмутился Малюга. — У меня десяток Перелыги так и зовется — ертаульный, в нем собраны лучшие люди, могущие вести разведку в любых условиях.

— Не сомневаюсь. А пошто так? По то, что я решил назначить старшими своих людей. Безо всякого умысла. Решил, и все. Казаки обязаны подчиняться.

— Да мы и не спорим. Ладно, — вздохнул Малюга. — Продолжай, князь.

— Второй отряд, из четырех человек, которых поведет ратник Кузьма Новик, выходит на версту восточнее от Дона и селений к переволоке и смотрит, что делается там. На месте не стоять, передвигаться влево, вправо. Третий отряд, под началом Лукьяна Балаша и также трех казаков, подходит к холму и оттуда ведет разведку на запад по всему участку переволоки до места действий второго отряда. Смотрят и на восток, оценивают обстановку. Тут вопросы имеются?

— Нет, — все так же, казалось, безразлично ответил десятник.

— Тогда в отряды сам назначишь людей. В каждый, напоминаю, по три казака.

— То сделаю, — кивнул Перелыга.

— Все сказанное касалось дневной разведки, — отодвинув карту, продолжил Дмитрий. — Расчет по времени такой. Отсюда выход немедленно, как будут определены казаки в отряды. Переход в десять верст так же отрядами к своим местам разведки. К полудню все должны выйти к переволоке, селениям и холму. Дневная разведка до начала захода солнца, посему по пути каждому отряду выбрать место для отдыха безопасного.

— Извиняй, князь, — подал голос Бессонов, — но коли окажется так, что мест, пригодных для укрытий, будет одно или два? Дозволь в том случае собраться на отдых вместе.

— Хорошо. Действуйте, как получится. Это здесь, по карте, легко принимать решения, а там все может измениться. Дозволяю тебе, Гордей, решать на месте, как и что делать.

— Понял.

— Отдых до конца вечерней зари. Молитва, трапеза, которую взять с собой. Костров не жечь ни в коем разе. Обойдетесь сухомяткой да водой из бурдюков. Как стемнеет и все отдохнут, начнете ночную разведку. Делаете все то же самое, но ночью. До утренних сумерек закончить и отрядами вернуться в Галурмак. У меня все. У вас по-прежнему нет вопросов? — Князь посмотрел на сотника и десятника казаков.

— Нету, князь, потому как тут бесполезны они. Ты сам о том молвил.

— Ну тогда делите ертаул на отряды.

Дмитрий повернулся к Бессонову.

— Мне все ясно, князь, — кивнул тот.

— С богом, воины! Помните, от вашей разведки может зависеть очень многое. И… постарайтесь не попасть к туркам и крымчакам.

— Да уж особого желания висеть на крюках, когда с тебя живого сдирают кожу, нет, — усмехнулся Перелыга.

— И еще. Извините, други, но помочь вам, коли окажетесь у ворога, ни дружина, ни сотня не смогут.

Малюга строго посмотрел на Савельева:

— Это пошто не сможем? Узнаю, что мои люди у турок, поведу сотню на помощь.

— Нет, — так же строго произнес воевода, — никто никуда никого не поведет, даже если и прознаем, что ертаул попал в беду. Нам след сполнять наказ государя. Мне тяжело говорить эти слова, но так и будет. А уведешь, сотник, людей на выручку своих, поплатишься головой. И атаману достанется.

— Но ведь погибнут наши земляки, — не унимался Малюга.

— Наши тоже погибнут, — вздохнул Савельев. — Но пойми, Антип, помочь попавшему к ворогу ертаулу не в наших силах. У переволоки много и турок, и крымчаков. Значится, пропадем все. Смерти не страшусь, никто не страшится, ведаю, тока бессмысленной она будет. Нам бить ворога треба и не гибнуть понапрасну. — Он подмигнул Перелыге: — Да не беспокойся ты, сотник, задача не сложная, ратники в дружине опытные, не раз бившие басурман, у вас народ тоже лихой и хитрый. Проведут тихо разведку и вернутся. Чего заводиться?

— Ладно, — встал со скамьи Малюга. — Погорячился я.


— Бывает, — улыбнулся Бессонов и кивнул десятнику: — Пойдем, что ли, казак, полно время зря тратить.

— Пойдем, ратник.

Вскоре три отряда, одновременно, но разными путями, пошли от селения Галурмак к переволоке.

— В Карачук пойдешь или тут до возвращения ертаула останешься? — спросил сотника Савельев.

— Чего мотаться туда-сюда, в Карачуке десятники справятся. Отправлю в обрат своих гонцов и буду тут. Жаль, что вина у тебя нет.

— Чего нет, того нет.

Сотник хитро усмехнулся, дернув себя за длинный ус:

— А у меня найдется. Вино собственного приготовления. Али запретишь выпить за успех ертаула?

— А, ладно, — махнул рукой князь. — Ведал, что у тебя есть вино, договорились. Выпьем пред трапезой.

— Вот то другое дело.

Отряды ертаула без приключений прошли основную часть пути.

Бессонов вел первый отряд. Путь, проложенный по карте, пришлось сменить, так как его преградил овраг с крутыми обрывами, не отмеченный на карте. И вообще, разведчикам встречалось много того, что не было на карте.

Остановились у оврага, Гордей объявил своему отряду отдых.

Казаки легли на траву под прикрытием тени кустов.

К Бессонову подошел Перелыга.

— Что, ратник, зашли в тупик? — спросил он.

Гордей взглянул на казака, который затаил обиду в том, что не его назначили старшим, и ответил:

— Почему в тупик? Оставляем коней здесь, стреножив их, обойдем овраг после привала и выйдем к холмам близ берега и Карандара.

— Ну-ну, — хмыкнул казак.

— Послушай меня, десятник, — приблизившись к нему, заговорил Гордей. — Я на своем веку видал столько, сколько не видела вся ваша станица. Наша дружина била басурман и у Казани, и в землях Ногайской орды, мы держали подземные склады в Полоцке, выискивали по личной просьбе государя изменника из Ливонии, громили шайки разбойников. Ты за всю жизнь не познаешь то, что познал и испытал любой ратник нашей дружины, что подчинена царю. И обида в том, что я, а не ты возглавляешь отряд, совсем не к месту. Поверь, я не хуже тебя знаю, что делать, а лучше. К тому же ты подчинен мне наказом князя и своего сотника. Посему впредь сполняй все мои распоряжения, как должно подчиненному. А коли недоволен, я тебя не держу, возвращайся в Галурмак, Карачук или в свою станицу.

Казак понял, что хватил лишку, смутился:

— Извиняй, ратник, но пойми и ты меня.

— Я понимаю. Но разговор окончен. После отдыха обходим овраг слева и идем к холмам. Оттуда смотрим за Карандаром, причалами, получится, и за Самаком. Уяснил?

— Да.

— Отдыхай покуда.

Через малое время, необходимое для привала, отряд Бессонова продолжил путь. Обошел овраг, пошел полем. Слева от Дона стояло облако пыли, турки и крымчаки продолжали гнать к переволоке сотни и тысячи невольников.

В примирение десятник шел рядом с Бессоновым.

— Где басурмане взяли столько полонян? — удивился он.

— В Кафе, в Кезлеве. Слыхал о невольничьих рынках в тех городах Крыма?

— Кто о них не слыхал.

— Оттуда и гонят.

— Мурзы крымские просто так не отдали бы своих рабов османам.

— Значит, отдали не просто так, хотя султан Порты мог и заставить Девлета выделить людей, обещав выгоду после взятия Астрахани.

— Мыслишь, возьмут нехристи Астрахань? — вопросительно взглянул на Бессонова Перелыга.

— Того не бывать, но битва может разыграться нешуточная.

— У басурман много войска, а у князя Серебряного всего тысяч тридцать.

— Ничто, Москву постоянно обороняют пять полков, а это меньше тридцати тысяч, и крымчакам ни разу не удалось взять столицу государства русского. Сила не в количестве, сила в том, что за нами Бог, за нас дело правое.

Отряд, незаметно для турок и крымчаков, вышел к холмам. Их было всего три — один большой, высокий, два других поменьше.