Кровь на Дону
Часть 29 из 47 Информация о книге
Малюга неожиданно отвернул коня в правую сторону. Вахир этого не ожидал, ведь в этом положении казацкому сотнику было неудобно рубить правой рукой. Однако он не знал, что казак одинаково хорошо владел обеими руками. Он перехватил саблю и выбросил левую руку вперед, сдвинувшись с седла. Клинок вонзился точно в горло Вахира. В его глазах мелькнуло недоумение, затем боль, а после он слетел с коня, который дважды наступил на него. Казаки торжествующе закричали. Малюга тоже издал боевой клич. Татары дрогнули, и это означало для них смерть. Казаки врезались в их ряды и положили всех. Кони, обезумевшие от крови, сбрасывая всадников, понеслись по улочкам, едва не сбив десятки пищальников и лучников, и ушли в степь. Сеча продлилась недолго. Потеряв сотника, татары теряли десятников, казаки в первую голову атаковали их. Среди крымского воинства наступила суматоха. Кто-то что-то крикнул, и часть татар рванулась в степь. На площади остались тела более полусотни крымчаков и с десяток казаков. Не обошлось на сей раз без потерь и в сотне Малюги. Казаки подняли своих убитых, обнаружили еще четверых раненых. Забрали и их, встали кругом подле молельного дома. С юга принеслись пять разведчиков, смотревших за соседним селением, и крикнули Малюге: — Антип, от Карандара более сотни басурман к нам идет! — Пищальники, лучники, ко мне! — тут же среагировал сотник. Когда к нему подошли три десятка, он наказал им спешиться, оставив коней в улочках, и в кустах скрытно встать на позиции. Сотники Гамир и Доган, разделив сотню на две полусотни, добавив к ним по десятку бежавших из Самака татар, вели их в тридцати саженях друг от друга. Из оружия кроме сабель появились копья, луки, боевые топоры, секиры. Гамир, увидев часть казаков, стоявших возле молельного дома, крикнул Догану: — Я к ибадетхане, Бурхан, ты к берегу и заходи к молельне от причала. — Понял. Полусотня Догана отвернула к Дону, а отряд Амина Гамира двинулся прямо на молельный дом. Расстояние между татарами и лучниками стремительно сокращалось. Малюга следил за этим и в нужный момент дал команду: — Пищали, огонь! Послышался треск, дым от воспламенения пороха поднялся над казаками. Первый десяток во главе с Гамиром словно косой скосило. — Лучники, стрелы! — продолжал отдавать команды казацкий сотник. Ударили два десятка лучников — и еще пятнадцать всадников слетели с коней. Поняв, что оказались в засаде, оставшиеся два с половиной десятка татар попытались развернуться, но попали под повторный оружейный залп. Когда рассеялся дым, казаки увидели трех несущихся обратно в Карандар крымчаков. И тут же от Дона вышла полусотня Догана. Но серьезной угрозы для казаков она не представляла. От реки к центру селения вели только узкие проулки, где рядом едва могли разместиться два всадника, посему Доган вынужден был разделить полусотню на десятки, да и тем приходилось пробираться по двое. По команде Малюги пищальники и лучники встали на новые места, но они не потребовались. Выйдя к проулкам, казаки легко рубили татар, вываливавшихся оттуда. Но перебили не всех. Хоть и гнал их к молельному дому Доган, но татары ведали, что это губительно, и половина сдала назад. То предусмотрел опытный Малюга. Он пустил два десятка в обход западной стороны к причалу, возле которого стояли пара больших галер-галеасов, один гелеон и два малых, где скучковались два с небольшим десятка Догана, и казаки быстро срубили больше половины крымчаков. Выжившие соскочили с коней, бросили оружие и сели на корточки, показывая, что сдаются. — Рубить этих шакалов! — приказал десятник Сивоха. Не успел подошедший Малюга остановить казаков, как те уже порубили всех. — Ты что творишь, Сивоха, — набросился на десятника сотник. — Пошто отдал наказ рубить пленных? — А они, сотник, разве нужны нам? Ты видел, как они гонят в свой поганый Крым толпы наших мужиков, отроков, баб, девиц, погоняя плетками, порубив до того стариков и младенцев? А что делают потом с ними в своих Кафе и Кезлеве? Продают, как скот, разделяя мать с дитем, мужа с женой, насильничая девиц и детей. Эти, — указал он на трупы, — лучше тех? Они такие же. А посему, раз вышли разбойничать и воевать, значит, и наказание им одно — смерть. А в полон они захотели потому, что ведают, мы не издеваемся, как они, над полонянами. Пусть круг решает, виноват я или нет. — Хватит! — прервал его Малюга. — Сделанного в обрат не вернешь. Порубили, значит, порубили, но боле не делать так, Сивоха, ты не крымчак, ты казак. Сколько татар ушло в Карандар? — Из тех, кто был у причала, никто, — ответил десятник. — Так, как дела у дружины, неведомо, но, коли нет от князя гонца, значит, дружина справляется. — Супротив дружины нукеры мурзы. Куда им до царских воинов, — усмехнулся Сивоха. — А где команды с судов? — Да попрятались в хатах, наверное. — В хатах? А может, на галерах? — Кто их знает. — Степа, подожги стрелы, да пусти по паре штук на галеасы! — подозвав одного лучника, приказал Малюга. — Это мы с нашим удовольствием! Лучник достал стрелы с обмотанными и пропитанными смолой наконечниками, огниво. Вскоре горящая стрела вонзилась в кормовую надстройку левого галеаса. И тут же из надстройки вылетели турки. Крича, они выдернули стрелу, бросили в реку. Малюга хмыкнул, взглянул на Сивоху: — А ты говоришь, по хатам спрятались. На судах команды. — И чего? Будем жечь вместе с ними? — Если не сдадутся, то да, но после наказа князя Савельева. На судах же в это время появились турки, в руках — белые тряпки. — Гляди-ка, пощады просят, испугала их наша горящая стрела, — покачал головой Сивоха. — Кому же охота гореть живьем или тонуть в реке? — проговорил второй десятник Никола Туголук. Один из турок вышел на нос, что-то закричал по-своему. Малюга понимал по-турецки и по-татарски и крикнул в ответ: — Сдаетесь? — Да, да, сдаемся, — ответил турок. — Сколько вас на галерах? — По десять человек. — Выходите на причал. — Нам надо обещание, что не тронете. Видели, как вы обошлись с татарами. — А видели, чего сдаетесь? — Надеемся на вашу милость. Мы не воины, мы команды судов. Нам ходить в море, реки, нам не воевать. — Ладно, — кивнул Малюга, — сходите, не тронем. Турецкие команды сошли на причал. — Куда идти? — спросил переговорщик. — Да куда хотите. Если вы не воины, то и нам не нужны. В это время со средней галеры раздался выстрел из пищали, и лучник, что ранее стрелял зажженной стрелой, схватившись за грудь, упал. Заряд был не для него, он просто оказался между галеасом и сотником. — Ах, вот вы как! Казаки на галеру! Но вдруг раздался взрыв, и надстройку вместе с мачтой мгновенно снесло. Видно, стрелявший подорвал запас пороха. Галеас взялся пламенем, загорелась и соседняя галера. Малюга схватил турка за грудки: — Так ты на милость надеешься? — Я не виноват, это человек капудан-паши. Он оставался на галере, но вел себя тихо, я бы и не подумал, что он может подорвать себя с судном. — Тушите другую галеру! — приказал сотник, и казаки бросились к судну. Там оказалась охрана, по три крымчака. Они с бортов заняли оборону, и еще два казака пали. Малюга не сдержался, крикнул: — Где лучники? Подбежали двое, что были поблизости. — Сжечь малые струги! — А как же наказ князя? — взглянул на сотника Сивоха. — Не мы начали, турки и крымчаки. Не терять же людей из-за этих судов? — Вот это верно. Казаки горящими стрелами подожгли суда, схожие с малыми русскими стругами. Охранники бросились в воду и поплыли на другую сторону. — Ребята, не дать им уйти! — выкрикнул Малюга. Лучники пустили стрелы, и шестеро пловцов не дошли и до середины реки. В итоге у причала сгорели один галеас, два струга, вторая большая галера, на которой устанавливались шестьдесят четыре весла, с борта сильно обгорела. Члены команды подняли погибших, отнесли к городьбе. — Разнесем этот Самак, Антип? Подожжем все хаты, молельный дом, галеру вместе с командами? — спросил у сотника Туголук. — Нет, — ответил Малюга. — Всем к молельному дому. Тут остаться десятнику Сивохе, охранять турок. Будем ждать дружину. А пока — к молельне! Казаки отошли к центру селения, которое внезапно совершенно опустело. Ни одного человека видно не было. Лишь трупы крымчаков валялись повсюду. Да у молельного дома тринадцать мертвых казаков, четверым раненым товарищи и Лидуха оказывали помощь. Малюга послал ертаул к отряду на южную околицу и к домам мурз, дабы прознать, что делается в Карандаре и как дела у дружины, не нужна ли помощь.