Квантовый волшебник

– Клетка имеет для Кукол глубочайший религиозный смысл. Она священна, точно так же, как Коробка Для Игрушек или Профитроль.

– Я не полезу в клетку.

Один из миниатюрных священников задрожал.

Грасси-6 махнул рукой с шокером.

– Отвали, – сказал Уильям.

И тут же оказался на полу, скрючившийся от удара током, вопя от боли, с мелькающими перед глазами черными точками. Руки Кукол подхватили его, мягкие пальцы, касающиеся обнаженных нервов. Занося его в клетку, они ударили его головой о проем двери и едва не свернули шею. Потащили назад, принялись заталкивать снова, ударили его плечом о металл. Уильям вскрикнул и лягнул ногой одного из Кукол.

– Я не помещаюсь, идиоты! Она слишком маленькая!

– Уместитесь, если голову меж коленей сунете! – крикнул Грасси-6, на фоне общей неразберихи. – Сгибайтесь.

Пол клетки не был плоским. Обнаженные металлические прутья впились в его голени, когда он поджал ноги под себя. Клетка была такой маленькой, что даже стоя на коленях ему приходилось наклонять голову, почти засунув ее между колен. Уильям попытался повернуться боком, в одну и другую сторону, но его плечи не умещались в углу. В своем воодушевлении Куклы захлопнули дверь, ударив ему ею по кисти, и он вскрикнул. Прутья клетки впились ему в стопы и голени. Дверь клетки закрыли окончательно.

– Идеально! – провозгласил Грасси-6.

Маленькие ручки протиснулись меж прутьев клетки, торопливо касаясь и ощупывая Уильяма. Ноги. Пах. Руки. Уильям дернул за руку одного из мелких ублюдков так, что тот врезался в решетку телом, и в следующее мгновение снова скорчился от удара током. Спазм был таким сильным, что он обмочился на ноги и на пол.

Нервные окончания вновь жгло, но на этот раз не у него одного. Пять или шесть Кукол получили удар током заодно с ним и, вскрикнув, повалились на пол. Уильям плакал от боли. Открыв глаза, он увидел, как Грасси-6 ругает священников. Все восемь стояли на коленях, обмакивая пальцы в мочу Уильяма и бросая капли себе на лица в экстазе. Епископ принялся колотить их ногами по ребрам, пока они не пришли в себя и не встали.

– Вы мелкие ублюдки, – сказал Уильям. – Выпустите меня.

Маленькие священники судорожно дышали.

– Что же с вами такое?

Епископ Грасси-6 подошел ближе к Уильяму, став прямо в лужу мочи. На его руках и ногах звенели кандалы.

– Вы говорите как первые из Падших Нуменов, – тихо сказал он.

– Это так вы меня защищаете? Электрошоком? Ударами? Здесь слишком тесно. Мне больно! Выпустите меня!

Уильям попытался встряхнуть клетку.

– Как первые Падшие Нумены, – восторженно выдохнул Грасси-6.





53




Экстатические вопли и визг накатывали волнами. Восемь Кукол-носильщиков несли его клетку, подобно паланкину, по специальному мостику, в трех метрах над уровнем улицы. Толпы Кукол, на десятки метров впереди и сзади, вопили, совершенно вне себя. По сравнению с ними священники, которых Уильям счел потерявшими контроль над собой, были образцом спокойствия. Они несли его неуклюже, пытаясь делать это статно, а сверху светили инфракрасные нагреватели, протянувшиеся над мостиком вдаль.

Ступни и лодыжки, в которые впивались прутья решетки, болели. Мышцы спины онемели, а голова все еще болела после удара током, которым наградил его Грасси-6. В лучах инфракрасных обогревателей Уильям нещадно потел, капли пота падали с него. Вертящиеся над головой вентиляторы гнали горячий воздух с его запахом в сторону беснующейся толпы внизу. Учуяв запах, Куклы начинали задыхаться, переставая кричать и впадая в тихий экстаз. Так, будто кто-то нес покрывало трезвого молчания, с открытыми ртами, через вопящие улицы Свободного Города. Куклы-носильщики неуклюже топали вперед, неся его дальше и дальше под завывания толпы. Уильям заплакал.





54




Кассандра смотрела, как Бел с чем-то возится. Это не воодушевляло. Его, Кассандру и Иеканджику, как и остальных не-Кукол, выгнали во внешние районы Свободного Города. Стиллс продолжал свое путешествие к порту в качестве груза, а остальные оказались в шумном баре вместе с пассажирами, чьи рейсы задержали. Маленький проектор на запястье Иеканджики генерировал широкополосный белый шум, так что они могли говорить, не слишком опасаясь подслушивания. Главные новости проецировались на две стены бара, по большей части там было то, как массово перемещали не-Кукол из центральных районов.

Кукольную Ось тут не увидишь. Кассандре очень хотелось посмотреть на нее, хотя бы по телевидению. Всю свою предыдущую жизнь она изучала космос, но ни разу и близко не была у Осей, созданных неизвестным древним разумом при помощи технологий, о которых люди еще не могли даже строить догадки. А ей приходится сидеть здесь, не имея возможности к этому прикоснуться. Мозг зудел, ей очень хотелось начать что-нибудь считать. У Мари тоже был скучающий вид. Пару минут покидавшись орехами в скорлупе в здоровенного горняка, в надежде спровоцировать драку, Мари шумно выдохнула. Горняк попросту перешел в другую кабинку.

– Кстати, я взломала систему этого саркофага, в котором Стиллс, – беззаботно сообщила она Белу. – Отправила ему туда венерианскую порнографию. Похоже, его придавило.

– Это же ужасно! – сказал Бел.

– Знаю, знаю. Розыгрыши на англо-испанском – не мой конек. Предпочитаю французский.

– Нет. Ты просто ужасно поступила! Стиллс – не Святой Матфей. У Племени Дворняг и так психотравм хватает.


– Да ладно! – ответила Мари. – Мэтт тоже порядком свихнулся.

– Ты хоть представляешь себе, что такое настоящее порно у Дворняг?

– Наверное, что-то вроде морских коров?

– Есть ты. Есть я. Одетые. У Дворняг вместо ног плавники. Их лица не способны выражать эмоции. Их половые органы прикрыты слоем подкожного жира. Их акты воспроизводства очень болезненны и требуют изрядной врачебной помощи. Они считают друг друга отталкивающими. Они целенаправленно стараются не думать о сексе. Так что, вероятно, ты заставила его чувствовать себя ничтожеством.

– О, merde, – сказала Мари и скрестила руки на груди.

Кассандра попыталась прочесть эмоции Бела. Его жалость к Дворнягам выглядела искренней. Агрессия в речи Стиллса доставляла ей неудобство, а реальная агрессия, на которую он был способен, ее пугала. Но все оказалось относительно. Стиллс или Иеканджика. Стиллс или Гейтс-15. Внезапно он показался ей не столь уж плохим. Наверное, Стиллса не спрашивали, создав его таким, какой он есть. Наверное, ему не нравилось жить под водой. Наверное, она ощутила нечто вроде симпатии к Стиллсу.

Новости стали шумными, показывали радостно кричащих и вопящих Кукол.

– Архона, что там происходит? – тихо спросила Иеканджика.

– Не слишком часто Куклы лицезреют, как среди них проносят Нумена, – ответил Бел. – Весь город бросает свои дела.

– Это тот, кого мы знаем?

– Я не столь хорош в системах связи, как Святой Матфей, – ответил Бел, глядя на ограниченный объем информации, который им предоставляли, – но могу получить доступ к системам контроля движения у Кукол на высоком уровне. Толпы Кукол стоят от внешней стены Свободного Города до самого порта, через весь город.

Новости о переноске пропали с экранов, появился диктор-Кукла. Ростом, наверное, в метр, с раскрасневшимися щеками и охваченный радостным возбуждением. Он стоял у стола, полноразмерного, для обычного человека, поверхность которого была ему на уровне подмышек. Перед собой он держал планшет, вынуждая оператора снимать его с угла в сорок пять градусов, в результате чего в кадр ненамеренно попали некрашеная стена и кабели справа от него.

– …В прошлом не раз разочаровывался, слыша новости о диких Нуменах, а Епископский Конклав еще не объявлял о результатах своих исследований, – сказал диктор. – Однако реакция народа Кукол по всему Свободному Городу просто потрясающая. Вскоре мы свяжемся с нашими репортерами на месте. Тем временем у меня для вас есть интервью с очевидцем.

Диктор-Кукла еще не одну секунду пребывал на экране, улыбаясь, пока его наконец не сменило другое изображение. Небольшая женщина-Кукла, в священнической тунике, сидящая на стуле, болтающая ногами и пытающаяся унять дрожь в руках. Ее благоговение сияло сквозь залитые потом и слезами щеки.

– Я была одним из восьми носильщиков, которые несли его из Садков на Двенадцатую Авеню, – сказала она. – Он настоящий. Клянусь. Если я что-то понимаю в Нуменах, он настоящий. Ощущение, будто наступил День Хорошего Мальчика, но намного сильнее, намного. Я была в небольшой комнате вместе с ним, среди немногих.

Ее дыхание стало прерывистым.

– Он помочился на пол. Я коснулась этого, – сказала она со стоном и стерла со щеки слезу. – Это было самое прекрасное, что я когда-либо испытывала. Он был… он на нас орал. На всех нас. Он схватил за руку другого священника и ударил его о клетку… это было так прекрасно.

Репортер повернул камеру так, что священник стала видна под углом в девяносто градусов. Управляемая на расстоянии камера показала, как он с любовью гладит и нюхает ее пальцы. Кассандра почувствовала, что у нее скручивает живот. Что бы ни говорил Бел, Куклы совсем не такие, как Homo quantus. Она и представить себе не могла, что значит для Уильяма очутиться в центре всего этого.

На лице Иеканджики было отвращение. Она резко глянула на Бела.

– Это плохо? – спросила она.

Белизариус покачал головой.

– Это хорошо, – прошептал он.

– Это что-то вроде парада, – сказала Кассандра, поглядев на поступающую Белу информацию. – Они освободили дорогу от Садков до порта. Значит, они не доставят его в Запретный Город?

На экранах снова появился Кукла-диктор у стола, но трансляция звука шла откуда-то еще, и то, что он говорил в течение следующей минуты, не было передано. Зал бара утонул в криках толпы, хаотично распеваемых молитвах и злобных криках. Затем видео и звук синхронизировали, и на экранах появились тысячи Кукол, потных, орущих и подпрыгивающих перед мостиком, идущим выше уровня улицы.

– Они злятся? Они ругаются? – спросила Кассандра. Это было все равно что смотреть на животных.

Бел покачал головой.

– Они поклоняются. Библия Кукол состоит по большей части из того, что Нумены им говорили. Цитировать Писание – один из способов поклонения. А Нумены много ругались на Кукол.

В животе у Кассандры стало еще хуже.

Бел вздохнул.

– Когда рядом нет Нуменов, Куклы практически нормальны, насколько можно быть нормальными после нескольких поколений в биохимическом рабстве, подвергаясь издевательствам. Рядом с Нуменами они становятся чем-то столь же чуждым человеку, как и фуга.

Кассандра решила, что это не провокация. Он действительно в это верит.

Камера повернулась в другую сторону, шум убрали. Стало видно подобие паланкина, который несли священники-Куклы, но детали было разглядеть сложно; оператор продолжал подпрыгивать, пытаясь протиснуться сквозь толпу, чтобы подобраться ближе.

– О, нет, – сказал Бел.

Кассандра сжала его руку. Она тоже это увидела. Ее мозг, как и его, провел интерполяцию изображения по отдельным кадрам. Ей стало дурно, и она понимала, что Белу намного хуже. Затем камера перестала подпрыгивать, а волны шума исчезли. Прозвучал общий громкий вздох. Процессия вышла из кадра. Куклы несли скрючившегося нагого человека, зажатого в клетке, размером подходящей для Куклы. Грудь Кассандры пронзил ужас, а ведь она была едва знакома с Уильямом. Этот человек был наставником и защитником для Бела. Она не желала, чтобы Белу было больно. Она взяла его руками за голову и повернула к себе так, чтобы он видел только ее. У них обоих в глазах стояли слезы.

– Прости, Бел, – беспомощно прошептала она. – Не смотри туда.

Но Бел уже никогда не сможет забыть этого. Как и она сама.

– Не смотри, – прошептала она и сделала единственное, чем, как ей казалось, могла отвлечь его от этой боли. Притянула его к себе и поцеловала.