Квантовый волшебник

55




Уильям сильно закашлялся, с кровью. Грасси-6 подошел ближе, с озабоченностью на лице. Уильям махнул кулаком, но не попал по лицу епископа. Тем не менее тот был вынужден отойти. Уильям вытер рот и сел на низенькой койке, которую они для него застелили.

Они добрались до порта Свободного Города. В охраняемой зоне, только для Кукол, было широкое окно с видом на вакуум огромного порта, отражающий от плотного льда свет прожекторов, резко очерчивающий контуры пассажирских кораблей и грузовые контейнеры, которые выгружали из только что прибывших из Порт-Стаббса грузовых кораблей. В полу огромного подземного космопорта мерцал вход в Ось, непонятной глубины и неопределенный с точки зрения места, сбивающий с толку наблюдателей.

На Уильяме снова была одежда, штаны и рубаха со шнуровкой по наружным краям рукавов и штанин, вероятно, чтобы Куклы смогли сами снять ее с него, даже если он будет сопротивляться. Внутри него бурлила злость, готовая окончательно овладеть им. Он делает это ради Кейт. Она никогда не узнает обо всем том, что он сделал ради того, чтобы обеспечить ее будущее, но оно у нее будет. Она не станет такой, как он.

– Ты увернулся, – сказал Уильям епископу.

– Что? – переспросил Грасси-6. Его, похоже, нисколько не беспокоил тон голоса Уильяма. Им нужен бог. Будет им бог.

– Я хотел ударить тебя. Ты увернулся.

Епископ облегченно поглядел на него. Улыбнулся, щелкнул пальцами, и молодой священник бросился к стене. Открыл панель, а потом бросился обратно к Уильяму, на бегу падая на колени и скользя по полу. В его руках было приношение – свернутая плеть.

– Что это, черт подери?

– Я увернулся потому, что я не хотел, чтобы вы повредили руку, – тепло сказал Грасси-6. – Мои кости не менее крепкие, чем ваши. Если хотите нанести мне рану, используйте инструмент.

– Ради всего…

Уильям выхватил плеть из рук священника и поднялся.

– Убирайтесь на хрен! – заорал он, зная, что это цитата из Кукольной Библии. Боги должны говорить как в Писании. Пусть теперь обоссутся. – Все, кроме Грасси-6!

Некоторые бросились к двери, другие поглядели на епископа, ожидая, когда тот кивнет. Уильям попытался пнуть одного из них под зад, но тот уже выбежал и захлопнул дверь. Грасси-6 величественно стоял перед Уильямом, ростом в метр, с высокой зеленой митрой, вышитой серебром, на голове.

– Ты не боишься? – спросил Уильям.

– А вы хотите, чтобы боялся?

– Если я тебя сейчас в клочья порву плетью, ты позволишь это сделать?

– Насколько хорошо вы знакомы с Дилеммой Муни-4?

Уильям щелкнул плетью, на пробу. Епископ не шелохнулся.

– Нумены вышли из отбросов общества Плутократии, самых разных людей, которых объединяло лишь одно – желание жить, никому не подчиняясь, – сказал Грасси-6. – Их законы предназначены для индивидуалистов. Многие споры решались при помощи дуэлей. Они… любили вендетту.

– Неудивительно, – сказал Уильям.

– Будучи подростком, Муни-4 стала свидетелем убийства одного Нумена другим в результате вендетты. Всю оставшуюся жизнь ей пришлось жить с этим, с памятью о смерти Нумена. В такую ловушку в те времена попадали многие Куклы, раздираемые между немыслимым желанием повиноваться Нумену и немыслимым желанием защитить его. То тут, то там этим ранним образцам нашей нравственности приходилось бороться с тем, что мы теперь называем Дилеммой Муни-4.

– Так и случилось Восстание Кукол, – с отвращением сказал Уильям.

– Мы это называем иначе, – ответил Грасси-6. Его лицо стало печальным. – Мы называем это Падением, по причинам, о которых вы можете догадаться. Эра невинности рушилась уже долгое время. Мы, Куклы, должны были сделать шаг из детства во взрослую жизнь, осознать и принять ношу, о которой мы не просили, как и все в этом мире.

– И вы сделали своих богов пленниками.

Грасси-6 печально покачал головой:

– Если бы мы повиновались Нуменам и дали им свободу, они бы уничтожили и себя, и нас. Если же мы заточили бы их, ради их же блага, мы бы совершили акт неповиновения и разрушили собственные души. Это раздирает нас надвое каждый день. Неужели вы думаете, что нам не хочется, мучительно хочется, пасть к вашим ногам и исполнять каждое ваше желание? Для нас это было бы настоящим экстазом, понимаете? Но мы не можем сделать это, поскольку наши божества наделены глубоким изъяном.

Убаюканная словами Грасси-6, рука Уильяма с плетью опустилась. Он начал неуверенно скручивать ее.

– Если вы захотите запороть Куклу до смерти, я прямо здесь, в порту, найду вам сотню добровольцев, – сказал Грасси-6. – Но те Куклы, которые были избраны в Епископский Конклав – очень редкое явление. На нас лежит тяжелая ответственность обеспечить будущее Нуменов. Епископа заменить очень сложно. Так что, если хотите меня выпороть, я с радостью подчинюсь, до тех пор, пока это не будет грозить мне гибелью.

Уильям нерешительно поднял свернутую плеть. Живот сжимало от отвращения, в ушах еще стояли вопли толпы. Он заорал и принялся хлестать маленького епископа плетью, снова и снова, сбив с него митру, ударив ему по голове и плечам с такой силой, что тот упал. И стал над безмятежно лежащим епископом, тяжело дыша.

– Я вас ненавижу, – сказал Уильям. – Это было ошибкой прилететь сюда.

У Грасси-6 шла кровь из носа и губ, но он сердечно улыбнулся.

– Если бы вы выросли здесь, то все понимали бы.

– Вырос бы в клетке? – спросил Уильям и снова закашлялся. Попятился, но взмахнул плетью перед собой, не давая Грасси-6 подойти ближе. Сел и сидел, пока приступ кашля не окончился, оставив после себя боль в груди.

– В некотором смысле, Клетка является одним из ключевых моментов взаимоотношений между Нуменами и Куклами, – сказал Грасси-6, вставая и надевая митру. – Мы учим, и мы учимся.


– Возмездие?

Грасси-6 сел, ошеломленно глядя на него:

– За что?

– За то, что вас в клетках держали. За то, что пороли.

– Вы ничего не поняли, – сказал Грасси-6, делая шаг вперед. – Мы не то чтобы любим, чтобы нас пороли. Мы любим, когда наши божества обращают на нас внимание. В этот момент мы чувствуем оправдание своему существованию. Разговаривая с нами, избивая нас, лаская нас и отдавая нам приказы, вы оказываете нам милость. Ад начинается тогда, когда нам не дозволено быть близко к божествам. Мы поклоняемся им так, как они нас научили, способами, которые отражают нашу новую роль, роль тюремщиков божеств.

Уильям потер грудь. За грудиной болело.

– Они не заслужили ни вашей любви, ни вашего поклонения. Нумены были лишены какой-либо морали.

– Морали, известной вам. Здесь, на Олере, они создали новых служителей морали – нас, Кукол. Нумены были силами хаоса и власти, как титаны по отношению к греческим богам-олимпийцам, дикостью, нуждавшейся в обуздании.

Обуздание.

Клетка стояла у дальней стены комнаты. Они даже не почистили ее. Несомненно, у них есть причины, уровня религиозной одержимости, использовать каждую каплю его пота и иных выделений. Уильям потер синяки на голенях и коленях, раздумывая, каков его шанс снова очутиться в клетке. Ему и Гейтсу-15 предстоит как-то с этим справиться. Агент и козел отпущения. Надо выдержать, еще немного. Столько, сколько ему жить осталось.

Уильям кашлянул, коротко, бессильно. Грасси-6 забеспокоился, это было очевидно.

– Мне предстоит много узнать о культуре, из которой сбежали мои деды, – сказал Уильям. – Вы можете предоставить мне доступ в библиотеку, где я смогу ознакомиться не только с Библией Кукол, но и со старыми записями времен моих предков?

Грасси-6 подошел к стойке устройства чтения у стены. Экран засветился, и он набрал команду.

– Вы можете получить доступ в библиотеку отсюда, – сказал епископ. – Медицинскую команду, которая будет сопровождать нас в течение перехода через Ось, соберут в течение нескольких часов. Затем мы взойдем на борт корабля. До этого времени вам лучше поспать.

– Больше никаких клеток, – сказал Уильям.

– Возможно. У всех нас свои роли в этой игре, – с улыбкой ответил Грасси-6.

Епископ вышел, заперев за собой дверь. Уильям подтащил к стене кресло. Ему надо успокоиться. Теперь он начал понимать то проклятие, которое наложили на Кукол Нумены. Нуменархия состояла из клинических идиотов, абсолютных. Они создали систему, в которой являлись для Кукол богами. Чего в Нуменархии не понимали, так это того, что боги являются объектами, а не субъектами. Концепциями.

Нумены не входили в число существ, достойных, чтобы о них размышляли с точки зрения морали. А желания Уильяма не имели никакого морального веса для Кукол. В Эдемскую эру его командам повиновались бы, как заветам далекого и непостижимого бога, но неужели даже тогда Нумены не предвидели, что посеяли в своих рабах семена будущей катастрофы? Теперь Куклы заточали своих богов в клетки, и вся система их морали – с Библией, теологией, церковью – была посвящена заботе о безопасности Нуменов, путем неподчинения им. Нуменархия была преисполнена уверенности в себе, невероятно близорука, и виновные за это даже не заплатили. Заплатили их внуки и более отдаленные потомки. От такого внутри все переворачивалось.

Он выводил на экран одну директорию за другой. Полно исторических источников – текстов, записей, посланий из времен до Падения. В других директориях были теологические споры, тезисы, диспуты, тексты с изложением размышлений и сама Библия Кукол, многотомное собрание противоречащих друг другу записей, совершенно чудовищное. Целые фильмы и короткие эпизоды, старые телевизионные спектакли, это он и за целую жизнь не проглядит. А рядом с устройством для сканирования ладони было другое, как он надеялся, то, что он разыскивал. Физический разъем для входа в систему.

Не слишком продвинутый. Разъемы для входа в систему в экстренных ситуациях, совершенно необходимые в достойном помойки оборудовании, которым пользовались Куклы, ненадежном, с множеством проблем аппаратной совместимости.

Уильям прижал кончик большого пальца к мякоти указательного под вторым суставом. Из кончиков пальцев появились тончайшие черные волоски. Гейтсу-15 не было известно, что у Уильяма есть страховочный вариант, нановолокна, через которые он тоже способен загрузить в систему созданный Святым Матфеем вирус.

Уильям аккуратно коснулся пальцами разъема и стал ждать, когда вирус загрузится.





56




Увиденное отпечаталось в памяти Белизариуса и грызло его изнутри. Они взяли себе отдельную кабинку, в стороне от основного зала ожидания. Погрузка грузов и посадка пассажиров пребывали в хаосе, несколько большем, чем обычно. Торговцы, ученые и семьи временно работающих здесь, даже Куклы, нервные и суетливые, толпились у стеклянных дверей. На больших стенах транслировали новости, раз за разом демонстрируя кадры того, как Уильяма несут через Свободный Город. Снова и снова.

Из их кабинки открывался вид на порт, походящий на огромную ледяную пещеру с прожилками стали, окружающую вход в Кукольную Ось. Некоторые грузы то загружали, то выгружали обратно, так, будто грузовые компании Кукол не могли решить, в каком порядке их отправлять.

Погрузки ожидал и груз Белизариуса. Они арендовали четыре контейнера и буксир, чтобы пройти через Ось. Стиллса в его большой камере, наполненной водой, везли там же. В пассажирскую кабину он бы просто не поместился.

– Это нормально? – спросила Кассандра.

Пульс на ее шее бился несколько чаще, ее щеки раскраснелись. Она застенчиво и смущенно глядела на Белизариуса. Сам он не был уверен, нормально ли он среагировал на их поцелуй. Он так долго ждал того, чтобы увидеть ее, но это было еще не то, пока.

– Куклы всегда неорганизованны, – ответил Бел.

– Хорошо бы Святой Матфей тут был, – прошептала Кассандра. – Он бы нам сказал, какие корабли отправляются непосредственно перед нами.

– Мы не можем делать все одновременно.

– Как думаешь, сколько из отправляющихся перед нами кораблей – военные?

– Не один, – сказала Иеканджика.

– Что не так? – спросила Кассандра. – Уильям?