Лавандовая спальня

– Может быть, вы слышали шаги, скрип двери или что-то еще?

Не разжимая губ, Сьюзен покачала головой. Кэтрин невольно посочувствовала бедной Оливии, когда девочку найдут, ее явно ждут неприятности.

– Мои двери никогда не скрипят, – пробормотал задетый мистер Лофтли, но на эти слова никто не обратил внимания.

– Что-нибудь из вещей мисс Тармонт пропало? – Грейтон все еще смотрел на Сьюзен.

– Я не смотрела, сэр, – пришлось ей ответить. – Мы с мисс Хелен решили, что девочку похитили…

– Так ступайте и посмотрите, – приказал главный констебль Грейтон.

– Но как она могла выбраться из комнаты с какими-то вещами, когда моя постель находится возле самой двери? – не выдержала Сьюзен, ее досада прорывалась сквозь маску суровой невозмутимости.

– Возможно, вы тоже крепко спали, – пожал плечами Грейтон и бросил конец простыни на подоконник. – Идемте, мы не можем стоять здесь весь день. Я сам задам вопросы каждому из тех, кто находится сейчас в гостинице, а констебли заново опросят жителей соседних домов. Кто-то мог видеть хоть что-нибудь…

Последние слова Грейтона говорили о его неуверенности в том, что разговоры с жителями домов на Мэйн-стрит и соседних улицах принесут пользу. Ночью шел дождь, было темно, а свет фонарей очень слаб. Несмотря на все возмущение горожан, власти Кромберри до сих пор экономили на газе, да и расстояние между фонарями было довольно велико.

– Кажется, я что-то видела… – слова Кэтрин заставили главного констебля остановиться.

– Мисс Хаддон? Что же вы видели? – Взгляды тотчас устремились к смущенной девушке.

– Я проснулась из-за того, что оконная рама стукнула о подоконник, – робко начала Кэти. – Наверное, дождь только начался, ветер стал сильнее, а я забыла закрыть окно…

Хелен подалась вперед, словно хотела заставить Кэтрин говорить быстрее, но Грейтон не собирался торопить девушку. Он против своей воли уже вынужден был признать однажды, что юные девушки не совсем уж пустоголовы. Иногда они могут подметить что-то важное и даже внятно рассказать об этом. Надо только постараться не напугать и не отвлечь их. Поэтому главный констебль продолжал терпеливо и доброжелательно смотреть на мисс Хаддон, хотя и ему, как старшей мисс Тармонт, не терпелось узнать, что же заметила Кэтрин.

– Я подошла к окну и выглянула на улицу. – Кэти не собиралась затягивать свой рассказ из желания порисоваться, она лишь боялась, что допустит какую-нибудь неточность. – Кажется, во всех домах напротив было темно, но в пабе еще светились окна, а затем распахнулась дверь. Кто-то вышел на улицу, и в свете из распахнутой двери я увидела, что чуть дальше паба, у поворота на Бишоп-стрит, стоит карета. Я подумала, что это экипаж доктора Голдблюма ждет его, пока доктор навещает больного…

О том, что сперва она решила, что карета принадлежит какому-нибудь джентльмену, захотевшему порезвиться в пабе, Кэтрин умолчала, боясь оскорбить мистера Грейтона. Хотя паб дядюшки Томаса был весьма респектабельным… для паба, иначе ему не позволили бы держать это заведение на Мэйн-стрит.

– У доктора Голдблюма открытая коляска, и он ни за что не поехал бы на Мэйн-стрит в дождь, – быстро ответил Грейтон. – Что еще вы заметили, мисс Хаддон? Как выглядела карета, она показалась вам большой, дорогой и красивой или, может быть, скромной, как наемные экипажи Джона Харта?

– Я видела силуэт всего лишь мгновение. – В тоне девушки звучало сожаление о том, что она не может помочь расследованию. – Но мне показалось, что экипаж большой и, наверное, дорогой. Он блестел, как будто покрытый лаком, хотя этот блеск мог быть и из-за того, что карета намокла от дождя…

– Вы заметили его цвет?

– Кажется, черный… или темно-зеленый. Увы, сэр, я не думала, что это может быть важным, иначе рассмотрела бы его получше…

– Разумеется, вы не думали, – согласился Грейтон. – Если бы мисс Тармонт думала, что ее сестра может сбежать сегодня ночью, она вовсе не ложилась бы спать и запретила ложиться своей горничной. А ваш дядюшка проверил бы, надежно ли заперты двери в пустующие комнаты. И констебль дежурил бы во дворе прямо под окнами гостиницы… Никто из нас не мог предположить, что произойдет. И вы очень помогли полиции, мисс Хаддон!

– В самом деле, сэр? – Кэтрин не знала, как воспринимать язвительное замечание джентльмена, как похвалу или насмешку над всеми, в том числе и над собой.

– Я отправлю сержанта Нобблза в паб, пусть узнает, кто был там вчера, кто выходил, когда уже пошел дождь. Эти люди должны были видеть экипаж и, если нам повезет, тех, кто сидел внутри.

– Должно быть, они были слишком пьяны, чтобы что-нибудь заметить, – презрительно заявил старший мистер Теннерсон.

– Совсем необязательно, сэр, – возразил мистер Лофтли. – В мой паб ходят уважаемые горожане, и далеко не все из них позволяют себе выпить лишнего…

– Я не хотел задеть вас, – тут же примирительно сказал Теннерсон.

– Пока у нас нет других свидетельств, мы займемся пабом и каретой. – На этот раз главный констебль Грейтон был намерен все же выйти из «Спальни баронессы» и устроиться где-нибудь еще с удобством, раз уж ему опять придется задавать вопросы постояльцам «Охотников и свиньи».

Уже в коридоре главный констебль обернулся к Хелен, собиравшейся вслед за Сьюзен вернуться в свою спальню.

– Я прошу вас, мисс Тармонт, остаться пока в гостинице вместе с вашими друзьями. И, прежде чем я попрошу вас спуститься побеседовать со мной, подумайте, какие причины могли побудить мисс Оливию бежать и кто мог ей в этом помочь!

– Мою сестру похитили! – упрямо заявила Хелен. – И я хочу, чтобы вы нашли ее раньше, чем похитители причинят ей вред!

– Мы сделаем все возможное, мисс! – Грейтон коротко поклонился и пошел в сторону лестницы, явно не желая вступать в пререкания с взволнованной девушкой. В дверях своей комнаты его приветствовала миссис Дримлейн, и Грейтон поздоровался с ней, не задерживаясь.

Кэтрин заметила вопросительный взгляд старой дамы и остановилась, чтобы поговорить с миссис Дримлейн, когда остальные разойдутся. Но в коридоре уже появилась вездесущая миссис Фишберн, преградившая дорогу Грейтону:

– Ах, сэр, что я слышу? Маленькая мисс Тармонт пропала?

Миссис Дримлейн в ужасе прижала ладонь ко рту, а Дик Харт, догнавший Кэтрин, вполголоса чертыхнулся.

– Вынужден признать, что мисс Оливии нет в ее комнате и где-либо еще в этой гостинице, – раздраженно ответил Грейтон. – И я прошу вас спуститься вниз, в гостиную, где я хотел бы поговорить с вами немного.

– Милостивый боже, да что же я могу знать об этом? – Миссис Фишберн затрясла своими подбородками. – Мы с мисс Оливией и тремя словами не перемолвились! Вот миссис Мидлхем могла бы что-нибудь рассказать, мисс Оливия уж так подружилась с ее доченькой, прелестной мисс Полин!

– Миссис Мидлхем? Мисс Оливия была дружна с ее дочерью? – Похоже, Грейтону не суждено было в ближайшее время выбраться со второго этажа. – Мистер Лофтли, будьте добры, пригласите эту даму побеседовать со мной.

– Я бы не сказала, что девочки были подругами, – впервые за последние четверть часа произнесла хоть что-то миссис Лофтли. – Они виделись всего лишь раз или два, мисс Тармонт очень редко выходила из своей спальни, а мисс Мидлхем постоянно находится рядом с больной матерью…


– А я так скажу, они бы стали подружками, будь у них побольше времени, – упрямо повторила миссис Фишберн. – Да и матушка мисс Полин привечала мисс Оливию…

Мистер Лофтли уже сноровисто добрался до двери «Комнаты с овцами» и постучал. Миссис Мидлхем открыла не сразу, должно быть, ей требовалось некоторое время, чтобы дойти до двери. Кэтрин осталась позади всех, и ей не было слышно, о чем Грейтон переговорил с миссис Мидлхем, но разговор их был недолгим. Миссис Мидлхем что-то сказала, кивнула и исчезла за закрытой дверью.

После этого главный констебль направился наконец к лестнице. За ним направилась целая процессия – мистер и миссис Лофтли, миссис Фишберн, явно не желающая ничего пропустить, миссис Дримлейн, не уступающая ей в любопытстве, и Сара с Диком Хартом. Горничная ждала в коридоре, чтобы сообщить, что никого не нашла наверху в мансарде, как и следовало ожидать. По тому, как Сара перешептывалась с Диком, как молодой человек склонялся к ней, Кэтрин догадалась, что эти двое если уже не обменялись заверениями во взаимной склонности, то вот-вот сделают это.

– Пошли кого-нибудь в поместье, Роджер, сообщи, чтобы сегодня нас не ждали, – распорядился старший мистер Теннерсон, и его племянник, послушно кивнув, понуро двинулся по коридору, отнюдь не стремясь догнать остальных.

Старший мистер Теннерсон прошел в «Комнату с портретом» вслед за Хелен Тармонт. Теперь уже явно было не до соблюдения приличий. Сьюзен тоже вошла в спальню, и коридор опустел.

Кэтрин нерешительно остановилась у двери в свою комнату. Даже сквозь толстые двери из комнаты мисс Тармонт доносились громкие, взволнованные голоса.

Кэти очень хотелось узнать, о чем они говорят там, но она не могла подслушивать под дверью – в любой момент в коридор могла заглянуть горничная, вернуться Роджер Теннерсон или кто-то еще. Разочарованно вздохнув, Кэтрин вернулась к себе, мысли об Оливии не давали ей покоя.

«Если ее похитил Арчибальд Тармонт, чтобы потребовать у Хелен часть семейного состояния, как все мы, конечно же, сразу подумали, то зачем она сама спустилась по простыням? Или он угрожал убить Хелен, как уже убил миссис Синглтон? Может быть, он как-то умудрился поговорить с Оливией, когда был здесь впервые? Бедная девочка, как она все это время была напугана! Почему она не рассказала все полицейским сразу после смерти своей опекунши? Судья Хоуксли мог бы увезти обеих мисс Тармонт к себе, там этот негодяй не смог бы до них добраться!»

Кэтрин подошла к стене, отделяющей ее комнату от «Комнаты с портретом», и прижалась к ней ухом. Так в детстве она подслушивала, о чем говорит ее сестрица Маргарет со своими подружками. О поклонниках, конечно же, чаще всего воображаемых.

Но сейчас Кэти надеялась, что сможет расслышать что-нибудь совсем другое. Куда более важное и захватывающее. Увы, стены в гостинице не уступали толщиной дверям, и сперва девушка могла расслышать только слабый гул голосов.

– Но кто, кто мог помочь этой маленькой…

Громкий возглас Хелен неожиданно раздался совсем близко, и Кэтрин отпрянула от стены. Окончание фразы она не услышала и догадалась, что Хелен, вероятно, ходит по комнате, не в силах успокоиться и присесть. В голосе мисс Тармонт Кэти послышалась злоба, и последнее слово, скорее всего, было отнюдь не комплиментом. Кэтрин уже заметила, что Хелен не любит сестру, они даже обсуждали это с миссис Дримлейн. Старая дама предположила, что старшая мисс Тармонт завидует младшей из-за ее расцветающей красоты, а младшая, должно быть, обижена на несправедливое разделение наследства Роуз Тармонт. Куда проще было бы поделить состояние поровну, но Роуз, как обычно, проявила своеволие, способное добавить разлад в и без того несчастливую семью.

Кэти снова прижалась ухом к стене, на этот раз чуть левее – туда, как ей показалось, переместилась Хелен. Рассерженный женский голос что-то отвечал девушке, и Кэтрин в который раз удивилась дерзости Сьюзен.

– …она нашла портрет, что было бы тогда? – Хелен уже почти визжала, и Кэтрин прежде всего подумала, что теперь девушку слышно и из коридора, а затем уже озадачилась – что за портрет?

– Хватит! Портрет надежно спрятан, а тебе давно пора…

Теперь мужской голос грубо говорил с Хелен, и Кэтрин до боли прижала ухо к стене, силясь услышать больше. Не только горничная, но и дядя ее жениха ведет себя так, как будто имеет право приказывать Хелен! Ладно бы еще это был мистер Синглтон! Опекун мисс Тармонт отбыл вчера утром, даже не простившись с девушками, поглощенный собой и своей потерей. Но благообразный мистер Теннерсон!

Кэтрин не могла не оправдать высокое мнение, сложившееся о ее способностях у главного констебля Грейтона и судьи Хоуксли. После того что она услышала, невозможно было не сделать вывод – мисс Тармонт, ее служанка и Теннерсоны что-то скрывают. Им известно об исчезновении Оливии больше, чем они готовы рассказать полиции, а Хелен, кажется, весьма напугана.

Кэтрин еще некоторое время пыталась разобрать хоть что-нибудь, но страсти, похоже, утихли, невнятные отголоски беседы доносились до нее, однако истерических выкриков больше не было, и разобрать слова не удалось.

«Я должна рассказать о том, что услышала, даже если мне придется сознаться, что я подслушивала». Кэтрин и сама принялась бродить по комнате, пытаясь осмыслить услышанное и сделать правильные выводы. Но ничего не приходило ей в голову, кроме того, что надо поделиться с полицией.

«Ох, ну неужели судья Хоуксли не придет сегодня повидаться с миссис Дримлейн? – Кэтрин остановилась, чувствуя легкую дурноту, и тут же поняла, что из-за утренних волнений так и не позавтракала. – С ним мне легче говорить, чем с мистером Грейтоном, и судья не станет укорять меня за то, что подслушала чужой разговор. Только бы он не уехал куда-нибудь!»

Кэти слышала, что на днях судья собирался отбыть в Нордчестер, чтобы провести там заседание, и обеспокоенно бросилась к двери. Нужно немедленно узнать у миссис Дримлейн, когда именно уедет судья Хоуксли, и попытаться поговорить с ним раньше. Кто знает, когда он вернется!

Конечно, ей придется повторить свою историю и мистеру Грейтону, но сперва она бы предпочла отчитаться перед более снисходительным Хоуксли.





Глава 15




Миссис Дримлейн не оказалось в «Зале фей», очевидно, она все еще была внизу и, возможно, именно в эту минуту беседовала с Грейтоном. Старая леди иногда жаловалась на плохой сон и именно сегодня ночью могла услышать или увидеть что-нибудь необычное. Ее окно выходило во двор, как и окна «Спальни баронессы». «Хотя, – подумала вдруг Кэтрин, – если миссис Дримлейн видела, как Оливия Тармонт спускается по связанным простыням во двор, благообразная старушка вполне могла позволить Оливии закончить начатое». Любопытство миссис Дримлейн частенько двигало ею, но при том она считала, что люди могут поступать, как им заблагорассудится, лишь бы только не во вред другим.

Кэти спустилась в холл.

За конторкой восседала Бет Харт. Возле нее остановился брат ее мужа и явно занимался тем, что пересказывал Бетси все, что увидел и услышал этим утром.

– Вот и ты! – укоризненно воскликнула Бет. – Если б Джон не сказал, что видел мистера Грейтона, спешащего в сторону «Охотников и свиньи» так, будто туда прибыла сама ее величество с десятком герцогов и пэров, я бы до сих пор варила варенье из слив и не знала, что у вас тут опять случилось несчастье!

– Мы надеемся, что с маленькой мисс Тармонт все благополучно, – возразил ей Дик.

Бетси мрачно нахмурилась и покачала головой. Похоже, ее мысли тотчас приняли самый печальный для бедняжки Оливии оборот. Про себя Кэтрин до сих пор и мысли не допускала, что хорошенькая, но такая несчастная девочка могла погибнуть, что искать ее уже нет смысла…

– Мистер Грейтон утверждает, что она сама сбежала, спустившись через окно во двор и оттуда выбравшись на улицу, – осторожно ответила Кэти.

– Дик сказал мне, – кивнула Бет, а младший Харт оставил подруг обсуждать случившееся и устремился в сторону ресторана, где промелькнул чепчик Сары. – Признаться, от такой злобной выскочки, как Хелен Тармонт, я и сама бы сбежала. Но вот куда ей бежать? У нее здесь нет ни близких друзей, ни родных… Если только жив еще кто-то из родни ее бабки…

– Наверное, полиция найдет их, если это возможно. Кроме Арчибальда Тармонта в этих краях у обеих мисс Тармонт нет других родственников, а никто из родни Синглтонов ни за что не станет теперь даже упоминать мисс Тармонт.

– Поразительно! И недели не прошло, как погибла миссис Синглтон, а сегодня исчезает девочка, чьей опекуншей она была! Уверена, когда все разъяснится, кто-нибудь из них напишет об этом не статью, а целую книгу! – Бет кивнула в сторону окон.

За ними Кэтрин рассмотрела слоняющихся по улице журналистов. На крыльце вместо швейцара дежурил самый крупный из констеблей Грейтона, явно поставленный сюда с целью не допустить в гостиницу посторонних, будь это любопытные журналисты или не менее любопытные горожане.