Лавандовая спальня

– Для девочки было бы лучше отправиться в какой-нибудь отдаленный пансион, – согласился Грейтон. – Все эти переживания могут дурно сказаться на ее здоровье. Но теперь, без миссис Синглтон, за нее все будет решать ее сестра. Мисс Хелен сообщила, что скоро ее жених и его дядя приедут в Кромберри, она уже написала им, и все они немедленно покинут гостиницу и переедут в их дом. Часть комнат уже отделана, и им хватит места, чтобы разместиться.

– Соседи не одобрят, что девушки поселятся в доме без компаньонки, – упрямо заметил Хоуксли.

– Не думаю, что этот факт окажет сколько-нибудь заметное влияние на репутацию мисс Тармонт. После двух убийств отсутствие компаньонки покажется им незначительной мелочью! – возразил главный констебль.

– Пожалуй, вы правы. – Судья Хоуксли остановился на углу улицы, ведущей к его дому, и распрощался с собеседником. – Надеюсь, вы дадите мне знать, как только узнаете что-нибудь новое.

– Разумеется, друг мой, – с готовностью кивнул Грейтон и тут же хитровато улыбнулся. – Полагаю, я смогу найти вас в «Охотниках и свинье» за чаепитием с вашим маленьким женским штабом.

– Разумеется, – улыбнулся и судья. – Вы помните, как сильно они помогли расследованию прошлогодних убийств, и я, признаюсь, надеюсь на их проницательность и сейчас. Тем более что убийство совершилось почти у них на глазах. К тому же я бы хотел ободрить мисс Хаддон, бедняжка сильно напугана этой запиской.

– Я только приветствую любую помощь, которую могут оказать расследованию здравомыслящие люди, даже леди, – вежливо кивнул Грейтон и тут же озабоченно нахмурился. – Записка и в самом деле выглядит пугающей. Что, если мисс Хаддон видела или слышала что-то еще, о чем и сама не знает, а убийца видит в ней опасность своим замыслам?

– Я переговорил с мистером Лофтли. Он встревожился не меньше, чем мы с вами, и собирается усиленно охранять свою племянницу, да и других гостей тоже, раз уж вы не позволили им уехать.

– Нельзя полностью исключать возможность того, что кто-то из них все же причастен к смерти миссис Синглтон. Для спокойствия мистера Лофтли и его домочадцев я приказал констеблю дежурить на Мэйн-стрит всю ночь и каждые полчаса заглядывать в проулок, где расположены ворота на задний двор гостиницы.

– Что ж, тогда, я думаю, им нечего опасаться. В «Охотниках и свинье» крепкие двери и надежные запоры, а в холле будет дежурить лакей мистера Лофтли.

На этом джентльмены окончательно распрощались. Судья направился к своему дому, чтобы поделиться с любопытствующими домочадцами последними новостями, а Грейтон пошел своей дорогой, намереваясь зайти в полицейский участок и отдать еще несколько приказов, пришедших ему в голову после беседы с судьей Хоуксли.



Вечером Кэтрин никак не могла заснуть. Она пыталась читать, рисовать, писать письмо отцу, но тотчас бросала свое занятие и начинала бесцельно бродить по комнате. На самом деле ее цель состояла в том, чтобы едва ли не каждую минуту проверять, надежно ли заперта дверь в ее комнату, но Кэти не могла признаться даже самой себе, как сильно она напугана.

Вечер она провела с миссис Дримлейн и Бет Харт, явившейся ободрить миссис Лофтли и ее племянницу. Несколько месяцев назад сама Бетси едва не стала жертвой хитрого и беспощадного убийцы и лучше других могла понять ужас, который давил на Кэти удушливым покрывалом. Ее муж, Джон, прислал в гостиницу своего младшего брата Дика, чтобы тот дежурил ночью в коридоре второго этажа.

Еще не прошло и года, как невеста Дика, мисс Грин, была убита тем же человеком, что покушался на Бетси, а до того убил еще несколько девушек. Дика довольно долго подозревали в убийстве мисс Грин и, если бы не участие в этой истории миссис Дримлейн и двух ее молодых приятельниц, еще неизвестно, удалось бы младшему Харту избежать виселицы. Несмотря на обрушившиеся на Кромберри несчастья, благополучным итогом расследования, лавры за успех которого достались, конечно, главному констеблю Грейтону, стала женитьба Джона Харта на любимой девушке.

После случившегося братья были безмерно благодарны миссис Дримлейн и мисс Хаддон, и сейчас им выпал случай отплатить за полученную помощь. Дик был готов проводить в «Охотниках и свинье» все время, свободное от работы, а Джон отрядил самых толковых своих возчиков помогать констеблям в поисках преступника.

Известие о подозреваемом в убийстве миссис Синглтон Арчибальде Тармонте облетело округу едва ли не за полдня, как и предполагал Грейтон. Он даже не слишком расстраивался по этому поводу, хотя его лондонское начальство было бы возмущено утечкой столь важных сведений. Но это в Лондоне, а в маленьких городках живут по своим законам, так считал Грейтон. Чем больше людей будет знать о том, что в городке или возле него появился опасный убийца, тем скорее он будет пойман. Люди начнут присматриваться к чужакам, слишком заметным в небольшой общине, и о каждом подозрительном человеке немедленно узнают в полиции. Пусть уж лучше констебли напрасно побегают по городу, проверяя безобидных торговцев или путешественников, чем упустят того единственного, кого должны найти.

Как ни странно, новость о том, что полиция ищет ужасающего Арчи Тармонта, успокоила постояльцев гостиницы. Одно дело, когда ограбление и убийство совершил какой-то вор или разбойник, и совсем другое – личная месть. Она касается только того, на кого направлена, а все остальные могут спать спокойно. Примерно так рассуждала миссис Фишберн, еще утром громче всех высказывавшая желание покинуть гостиницу, ей вторили мистер и миссис Биггс, и только миссис Мидлхем не проявляла излишнего волнения. Она, как и подобает доброй христианке, постучала сперва в дверь к мисс Тармонт, а затем к мистеру Синглтону и предложила свою помощь, в чем бы она ни заключалась. Помощь была отвергнута более или менее вежливо, и миссис Мидлхем вернулась к своим никому не известным делам.

Кэтрин снова прислушалась у двери, хотя и знала, что не услышит ни шагов, ни тихого разговора, приди кому-нибудь из постояльцев охота беседовать в коридоре. Уж об этом дядюшка Томас позаботился, когда только принял на себя тяжелую долю владельца маленькой гостиницы.

Девушка преодолела желание приоткрыть дверь и выглянуть в коридор. Она знала, что в тусклом свете газовых ламп увидит Дика Харта, устроившегося на соломенном матрасе в дальнем конце коридора, у самой лестницы. Внизу в холле ночевал Эндрю, а сам дядюшка Томас велел постелить ему в тесном коридорчике у задней двери, чтобы перекрыть злоумышленнику, если таковой явится, путь наверх по узкой боковой лестнице. Мистер Лофтли вооружился охотничьим ружьем судьи Хоуксли, хоть и навряд ли умел с ним обращаться, Эндрю одолжил в лавке топор мясника, а Дик явился со своим ножом и длинной палкой.

Назавтра мистер Лофтли пригласил слесаря, чтобы поставить решетки на все окна, выходящие во двор, и дополнительные замки на каждую из дверей. Таким образом, старая гостиница должна была превратиться в неприступную крепость. И все ради племянницы мистера Лофтли!

Дядя и тетя были напуганы и расстроены, когда узнали о полученном Кэти послании, и даже предложили отправить девушку в родной Стоунфолл до тех пор, пока Арчибальд Тармонт не будет арестован. Такое предложение Кэтрин уже получала прежде, когда в Кромберри погибли несколько девушек, и отказалась от него так же, как и тогда. Она хотела остаться с дядей и тетей, хотя и испытывала неловкость из-за того, что причиняет им столько хлопот.

– Не думай об этом, милая, – утешал ее дядюшка Томас. – Решетки давно стоило поставить, как и нанять второго лакея. Это мое упущение. Когда вернется Сэмюэль, я не стану увольнять Эндрю, здесь хватает дел для двух лакеев, даже если мне придется платить им из сбережений, что мы с твоей тетей пытаемся делать на старость.

Тетушка Мэриан, преодолев собственное уныние перед лицом опасности, грозившей племяннице, тоже постаралась ободрить Кэти.

– Твой дядя преувеличивает наши убытки, дорогая. Уверена, он поднимет цену на эль в своем пабе и возместит таким образом расходы на решетки и второго лакея. После таких вот событий, приносящих одним людям горе, другие собираются чаще, чтобы обсудить случившееся за кружкой эля и рассказать обо всем тем, кто еще не слышал эту историю. Особенно будут усердствовать возчики Джона Харта, ведь они причастны к поискам убийцы, и это придаст им вес в глазах собутыльников. А скоро появятся и жадные до новостей журналисты…

Кэтрин помнила, как все это происходило несколько месяцев назад, и понимала, что тетушка Мэриан права. Но тогда опасность грозила не ей, и, несмотря на переживания, Кэти не могла не получать удовольствия от чаепитий с миссис Дримлейн и судьей Хоуксли, которые привели в конечном итоге к открытию истины.

Сейчас же она не в силах была сосредоточиться и беседовать с друзьями так, будто происходившее касалось кого-то другого, а они всего лишь разгадывают очередную сложную шараду. Ей было страшно и неуютно, будь она одна или в компании.

Миссис Дримлейн предлагала ей ночевать в ее спальне, Бет и Джон пригласили погостить у них в доме, но Кэтрин предпочла остаться в своей спальне, то ли из упрямства, то ли из нежелания причинить им еще большее беспокойство. К полуночи она уже жалела о своем решении.

Погасив свет, Кэти то выглядывала в окно, то подходила к двери и трогала ключ, убеждаясь, что он все так же плотно сидит в замке и никто не пытается вытолкнуть его снаружи другим ключом. Когда же эта долгая ночь закончится и сколько у нее еще впереди таких вот бессонных ночей?

В конце концов усталость одолела ее настолько, что Кэтрин начала спотыкаться на мягком ковре, и девушка прилегла поверх одеяла лицом к двери, не снимая пеньюра и положив рядом с собой тяжелую книгу – свое единственное оружие. Сон милосердно спустился к ней сразу и не принес с собой ни кошмаров, ни неожиданных пробуждений из-за треска старых обоев или шума птичьих крыльев в дымоходе.





Глава 11




Ночь прошла без потрясений для всех, кто провел ее в «Охотниках и свинье», и утром только мистер Лофтли охал и морщился от боли в спине, неминуемо сменяющей сон на неудобном ложе.

Кэтрин, к своему удивлению, проспала до самого утра и, хоть и не чувствовала себя спокойно, все же была в состоянии сидеть за стойкой и беседовать с немногочисленными постояльцами и куда большим количеством любопытствующих жителей Кромберри. Миссис Лофтли загоняла кухарку, приказывая ей готовить все новые и новые порции легких сэндвичей и кувшины оранжада. Жара вернулась, и посетители, которых больше, чем собственные дела, волновали события в гостинице мистера Лофтли, охотно занимали столики в ресторане и во дворе, а в беседку едва можно было протолкнуться.

Глядя на всю эту ярмарку шляпок, летних платьев и пестрых зонтиков от солнца, Кэтрин чувствовала легкую тошноту. В «Охотниках и свинье» жестоко и хладнокровно убили порядочную женщину, ее вдовец безуспешно искал утешение на дне винных бутылок из погреба дядюшки Томаса, напуганные подопечные не покидали своей комнаты, а горожане едва ли не устроили себе праздник. Причем среди них были не только сплетницы из попечительского совета или праздные жители окрестных поместий, но и почтенные торговцы, вечно занятые швеи и старомодно одетые домохозяйки с другого конца города, где по берегам Крома ютились домишки городской бедноты. Бабушка миссис Харт возглавила делегацию стариков из богадельни, тех, кто еще способен был пройти несколько улиц ради того, чтобы порадовать своих более дряхлых и больных товарищей свежими новостями из порочного свинарника. Так вчера вечером в пабе назвал «Охотников и свинью» старый браконьер Подрик Плам, и это унизительное прозвище тотчас облетело весь город. Как водится в таких случаях, мистер и миссис Лофтли узнали об этом ударе по репутации своего заведения последними, и миссис Лофтли долго плакала в своей спальне, стеная и заламывая руки, пока дядюшка Томас грозился обрушить на злоязычных горожан всяческие кары и подсчитывал доход от сэндвичей и оранжада.


Горничная принесла чайный поднос в холл, где на диване расположились дамы из попечительского совета, похоже, не собиравшиеся покидать свои позиции до тех пор, пока в кладовой остается хотя бы полфунта чая.

На обратном пути на кухню Сара обернулась к лестнице и кокетливо наклонила голову, искоса поглядывая наверх. Кэтрин проследила за ее взглядом. На верхних ступенях устроился Дик Харт, чтобы наблюдать оттуда за входной дверью и частью улицы, видимую в окна по обе стороны двери. Кэтрин тихонько хмыкнула.

В прошлом году Сара рассказывала ей историю о смерти мисс Грин, невесты Дика, и не скрывала своего страха и неприязни к обоим братьям Харт. Но теперь, когда выяснилось, что Дик невиновен, Сара совершенно забыла о своем прежнем отношении.

– Что ж, если по окончании всей этой истории они поженятся, мы с Бет сможем сказать, что все наши тревоги были ненапрасными, – сказала себе Кэти и тоже посмотрела на дверь. – Пора бы уже Бетси явиться и дать мне передохнуть хотя бы полчаса. Иначе, клянусь, я заберу у дяди ружье судьи Хоуксли и разгоню этот жужжащий рой! Пусть разбегаются, как курицы, на которых нападает лиса!

Но Бет все не появлялась, а вместо нее в холл вплыла мисс Фриддел, сестра викария ближайшего прихода, оплот попечительского комитета. Кэтрин вежливо кивнула этой даме и склонила голову над конторской книгой, чтобы не видеть грузную, одышливую мисс Фриддел. Эта женщина не вызывала у Кэтрин теплых чувств. Несколько месяцев назад, после убийства в «Охотниках и свинье», именно мисс Фриддел первой перестала приглашать тетушку Мэриан на заседания комитета и заклеймила старую гостиницу прозвищем «притон». После, когда убийца был найден и им оказался джентльмен из одной из самых почтенных семей, шокированные дамы вернули миссис Лофтли в свой круг. Тетушка Мэриан, так долго мечтавшая получить эту привилегию, жестоко страдала, когда ее отлучили от попечительского совета, и была счастлива вернуться в лучшее общество Кромберри, но Кэти не простила этих лицемерных сплетниц, в особенности старую ханжу мисс Фриддел. И сейчас ее удерживал от того, чтобы взять карандаш и изобразить сестру викария в каком-то неприглядном виде, лишь страх, что ее пальцы будут дрожать из-за переживаемого волнения.

Кэтрин забегала ненадолго к миссис Дримлейн, просто чтобы заверить свою старшую подругу, что с ней все в порядке, она не сходила с ума от страха целую ночь и не слышала ничего подозрительного. Тогда же она спросила миссис Дримлейн, почему горожане не обходят «Охотников и свинью» за милю, как приют для прокаженных, когда в гостинице вновь совершено убийство?

– Думаю, они бы не являлись сюда сами, а расспрашивали слуг и посыльных, не будь в эту историю замешано такое старинное семейство, как Тармонты. Если бы миссис Синглтон убил простой грабитель, все эти уважаемые жители Кромберри отвернулись бы от твоих тетушки и дядюшки. Но подозревать Арчибальда Тармонта – значит допустить, что убийца ходит где-то рядом с ними по респектабельным улицам и, возможно, планирует новое злодеяние. Это и страшно, и будоражит кровь. Им просто невозможно усидеть на месте. Послушай моего совета, малиновка: не обращай на них особенного внимания. Пройдет три-четыре дня, и они перестанут являться в «Охотников и свинью».

Наверху лестницы послышались голоса, и вниз медленно спустилась миссис Мидлхем. Сегодня она выглядела еще хуже, чем накануне, лицо ее пожелтело и будто усохло. Одной рукой она опиралась на перила, за другую ее поддерживал Дик Харт. Следом за ними спустилась Полин. Девочка не поднимала глаз, когда проходила через холл, но даже в этом рассеянном свете Кэтрин заметила, что лицо ее заплаканно.

«Должно быть, миссис Мидлхем совсем плохо себя чувствует, но не может позволить себе пригласить врача в «Комнату с овцами». Вот ей и приходится самой посещать доктора. Бет говорила, что видела ее в богадельне, когда миссис Мидлхем приходила к доктору Голдблюму».

Миссис Мидлхем равнодушно кивнула дамам, расположившимся на диванах в холле, и вышла на улицу, опираясь уже на руку дочери. Дик закрыл за ними дверь и вернулся на свою «марсовую площадку».

– Напомните мне, мисс Хаддон, как зовут эту женщину. – Мисс Фриддел бесцеремонно обратилась к Кэтрин, и той пришлось ответить.

– Это миссис Мидлхем, она гостит у нас.

– Вчера я видела ее и девочку у дверей кондитерской, кажется, они выходили оттуда. – Мисс Фриддел оглядела своих приятельниц. – И можете ли вы представить себе, дорогие дамы, кто разговаривал с этой миссис Мидлхем?

Все четверо с любопытством подались вперед. Сестра викария Фриддела была известна своим умением появляться в нужном месте в самое подходящее время. Для нее, естественно, но отнюдь не для других. Приносимые ею новости чаще всего были из разряда тех, о которых участники ее историй предпочли бы не сообщать посторонним. Напряглась и Кэти, продолжающая делать вид, что подсчитывает что-то в конторской книге мистера Лофтли.

– С ними был мистер Чарльз Блантвилл! – объявила мисс Фриддел и торжествующе оглядела подруг.

Кэтрин разочарованно вздохнула. Мистер Блантвилл. И что такого особенного в этой новости? Он мог случайно столкнуться с миссис Мидлхем на крыльце, только и всего.

Похоже, дамы из благотворительного комитета думали так же.

– Блантвилл известен своей щедростью на ниве благотворительности, – заметила одна из них. – Должно быть, эта миссис Мидлхем просила у него денег, ее бедность бросается в глаза за милю.

– К тому же всякому видно, что ее дни сочтены, а кому-то ведь надо заботиться о девочке, – прибавила вторая. – Я не удивлюсь, если эта женщина обратилась ко всем богатым джентльменам в округе с просьбой поддержать ее. А откликнулся один лишь Блантвилл.

Мисс Фриддел недовольно затрясла подбородками.

– Он выглядел рассерженным и вскоре развернулся и пошел к своей карете, вы помните, ее совсем недавно доставили Джону Харту по его заказу. Огромная, как дилижанс, темно-зеленая с лаковым верхом. Он и сам был одет в зеленое и буквально позеленел от злости, расставшись с миссис Мидлхем. Проходя мимо меня, он едва кивнул, а уж чем-чем, а дурными манерами Блантвилл никогда не отличался! Полагаю, они с миссис Мидлхем ссорились из-за какого-то серьезного вопроса!

Это сообщение немного подогрело интерес дам к новости мисс Фриддел, и они с четверть часа лениво строили предположения о том, что делает миссис Мидлхем в здешних краях и какова цель ее встречи с Блантвиллом. Но Кэтрин их уже не слушала.

Вычерчивая бессмысленные зигзаги на полях конторской книги, она думала о том, что будет дальше. Прежде всего, завтра вечером приедет жених Хелен со своим дядюшкой. Кэтрин надеялась, что эта встреча ободрит обеих мисс Тармонт. Со вчерашнего утра сестры не покидали свою комнату, обед и легкий ужин им относила горничная. Сьюзен неохотно отвечала на расспросы гостиничной прислуги, но сообщила, что старшая мисс Тармонт взяла на себя заботы об устройстве похорон миссис Синглтон. Помочь ей в этом вызвался сам судья Хоуксли, так как мистер Синглтон явно был не способен на разумные действия. Судя по тому, что услышала сама Кэти, заглянувшая на кухню, Сьюзен была невысокого мнения об этом джентльмене и даже не давала себе труд это скрыть.

– Мисс Хелен весь день пишет письма и телеграммы родственникам Синглтонов и тем из друзей, кто смог бы приехать почтить память миссис Синглтон. Я уже дважды ходила на почту сама и дважды посылала лакея! А мистера Синглтона дай нам бог увидеть трезвым хотя бы в тот момент, когда на гроб его бедной жены полетят первые комья земли!

Судья Хоуксли должен был прибыть в «Охотников и свинью» после обеда и привести с собой служащего похоронной конторы. К тому времени полицейские уже позволят забрать тело погибшей.

Кэтрин надеялась, что судья захватит с собой и какие-нибудь новости от главного констебля Грейтона, связанные с поисками Арчибальда Тармонта. Обнадеживающие новости. Но девушка смутно понимала, что ее надежды напрасны. И вот это чувство растущей безнадежности медленно заполняло ее отвратительным холодом. Такой холод идет летом от стоячего болота с темной, дурно пахнущей водой.

После похорон миссис Синглтон обе мисс Тармонт уедут вместе с Теннерсонами в поместье Тармонтов, мистер Синглтон отправится домой, а Кэтрин останется здесь, в «Охотниках и свинье». Ждать, когда жестокая и беспощадная судьба настигнет ее.

Но почему? Что она сделала Арчи Тармонту, чтобы так неприкрыто угрожать ей?

Кэти слишком сильно нажала на карандаш, вырисовывая очередной завиток, и толстая коричневая бумага порвалась, а карандаш сломался с неприятным треском. Мисс Фриддел наверняка сделала бы ей замечание, но, к счастью, в это время в холл вышли со стороны ресторана три наиболее крепко стоящие на ногах старушки и один тощий старик в залоснившемся сюртуке.

Вздыхая и бормоча, поддерживая друг друга, эти обделенные обеспеченной старостью, но отнюдь не любопытством старики направились к выходу, чтобы рассказать в богадельне то немногое, что им удалось узнать об убийстве миссис Синглтон, и намного больше – придуманного ими самими.

Дик Харт сбежал по лестнице так быстро, как только мог, чтобы помочь им всем распахнуть тяжелую дверь и благополучно спуститься с крыльца. Только убедившись, что старики двинулись в правильном направлении и способны добраться до своего унылого дома, не потеряв ни конечностей, ни палок, ни одного из них, добрый малый вновь устроился на верху лестницы.

Кэтрин с отвращением наблюдала, как неодобрительно дамы из попечительского комитета сперва смотрели на тех, ради кого трудились денно и нощно на беспорядочно засеянном поле благотворительности, а затем – на Дика Харта, который мог слышать, о чем беседуют эти важные особы. Мисс Фриддел начала говорить тише, но Кэти все равно могла слышать, как она осуждает миссис Лофтли, приказавшую бесплатно накормить стариков всем, что осталось у кухарки от вчерашнего обеда.

– Так ведь они возьмут за привычку являться сюда и есть за столами в ресторане, как леди и джентльмены. А почтенные гости миссис Лофтли вряд ли хотели бы видеть рядом с собой этих несчастных.

– Миссис Лофтли, безусловно, очень добрая женщина, но ей бы не следовало заискивать перед кем ни попадя, – согласилась другая леди. – Но сейчас ей ничего не остается, как проявлять щедрость и заботу о любом из своих гостей. Кто знает, будут ли у нее новые постояльцы после того, как в гостинице совершено уже два убийства!

Подруги согласно закивали, и Кэтрин с трудом поборола желание сломать с громким треском остатки карандаша, которые крутила в пальцах. Гнев вытеснял морозный страх из ее сердца, и она рада была сердиться, раз уж не может делать что-то еще.

День тянулся и тянулся, и нервы девушки были до того напряжены, что, когда вечером измученная миссис Лофтли подошла сзади и коснулась ее плеча, чтобы предложить пойти выпить чаю с миссис Дримлейн, Кэтрин взвизгнула. Дик Харт немедленно свесил растрепанную голову через перила лестницы и, убедившись, что ничего страшного не произошло, сочувственно покивал головой.

Кэтрин благодарно обняла тетушку, выглядевшую не лучше ее самой, и сходила на кухню за чайным подносом, уже приготовленным для миссис Дримлейн и ее постоянной собеседницы. Там же Кэтрин увидела Сьюзен, забиравшую поднос с ужином для мисс Тармонт. Горничная холодно взглянула на мисс Хаддон и резко отвернулась, словно боясь расспросов или слов сочувствия. Заметив этот взгляд, Кэтрин едва не споткнулась. Вот что еще она не рассказала судье Хоуксли и миссис Дримлейн!