Любовь к красному

— Чем? Он меня сразу признал, сам.

— Ты единственная, кто нашел в нем хоть одно достоинство.

— Я могу еще много хорошего в нем найти, — возмутилась я.

— Посмотрим, что ты скажешь о его достоинствах, когда он разбудит тебя или ребенка после бессонной ночи…

— Мы с ним договоримся, в случае чего Шнурок его приструнит. Все равно у тебя самый лучший дом на свете со всеми его призраками.

Вот так, таинственно перешептываясь под покровом ночи, мы заснули.





* * *


Теперь я полностью убедилась: Муун — сплошной сюр и город безумцев! А традиции севашцев — неподражаемы!

Церемония бракосочетания проводилась на берегу, в живописной тихой гавани. У подножия холма, прямо на зеленом лугу, установили праздничные столы, вовсю готовили мясо и традиционную рыбу, подростки разносили тарелки и блюда.

На старом причале расстелили длинную дорожку, вдоль которой по обе стороны расставили несколько рядов складных стульев — сотни две точно, с учетом того, что приглашенных более четырехсот человек. Мне такая свадьба и в страшном сне присниться не могла, но я в тот момент еще не знала обо всех нюансах.

Взрослые и дети заняли места. Обычно с одной стороны сидят родственники и друзья невесты, а с другой — жениха. На нашей двойной свадьбе регламент был немного иной. Слева расселись родные и близкие Ресса, справа — Хловелесса. Вдоль дорожки стояли в основном юные девушки и молодые женщины с зеркалами, причем держали их отражающей стороной к себе. Как пояснила Марго, это тоже примета: зеркало отражает зависть, злых духов и плохие пожелания от молодоженов. Очередная севашская свадебная традиция.

Нас с Ясминой привезли на шикарном открытом автомобиле, встречали и помогали выйти Арджан и Доминик. Какие же они красивые! Мы с подругой схватились за руки от избытка эмоций. Наши смуглые брюнеты за несколько недель отдыха на свежем воздухе загорели еще больше, что называется, посвежели. Что ни говори, а взгляд у отпускника всегда отличается. В белоснежных смокингах, потрясающе сидевших на их мужественных фигурах. Арджан надел галстук-бабочку и сверкал синими глазищами, взглядом поедая Ясмину.

Доминик предпочел расстегнуть пару верхних пуговок на рубашке и не задыхаться на жаре. Обежал глазами мою фигуру, увы, затянутую в тугой корсет с жемчужным лифом и пышной юбкой из белого газа, но красота требует жертв. Черные знаки на висках моего шелона запульсировали, ему явно с трудом удавалось держать контроль над чувствами и эмоциями. И, судя по полыхнувшим глазам, застрявшим на моей груди, полуоткрытой декольте и приподнятой корсетом, он бы меня с удовольствием перекинул через плечо и уволок в пещеру.

Фата, традиционная для Северного континента, на Южном не принята. Волосы утром долго расчесывали до идеальной волны. Затем наши родственницы, помогавшие одеваться, в один голос восхищались шикарным сочетанием красного на белом. Знали бы они, что значит теперь этот контраст для меня…

Каждый жених привлек к себе свою невесту, потом под «живую» музыку мы торжественно ступили на красную дорожку. На другой стороне нас уже ждали двое священников, один из которых с черной перевязью. Экзорцисты на свадьбах обычно проводят скорее показательный, чем настоящий ритуал соединения душ, и черную ленту в таких маленьких городах надевают для проформы. Экзорцистов на каждую церковь или даже округ не хватает. Но традиция красивая, вот и устраивают. Хотя лицо конкретно этого мне показалось знакомым. Вспомнила, что видела его недавно на похоронах Соры.

Пока мы вчетвером шли по дорожке, народ с радостными одобрительными улыбками смотрел на нас. Меня буквально переполняло волнение и счастье, что совсем скоро я стану женой Доминика, эмоции зашкаливали. В какой-то момент щиты не выдержали…

Мы прошли полпути мимо восторженно замерших девушек, державших зеркальные «щиты». Некоторые из них скорее откровенно любовались своим отражением, нежели женихами и невестами, по вполне понятной причине: каждая брюнетка выглядела как картинка. И тут я услышала, что одна юная особа шепчет, страстно обращаясь к высшим силам, умоляя и ей послать красивого сильного мужчину. И море удачи, и дачу у моря, и платье богаче, чем у двух приезжих невест. Неожиданно из ее зеркала вылез призрачный кукиш, потом показалась часть головы призрака старой женщины, и та мерзко прошипела:

— Вот тебе! Ишь ты, размечталась! И жениха тебе, дурехе, и платье покрасивше, и денег сундук! Шиш тебе!

Незадачливая мечтательница завопила, скосив глаза к призрачному кукишу, стоявшая рядом с ней девушка в страхе шарахнулась в сторону и уронила свой «щит». Зеркало — вдребезги. Дети — в слезы. Я — срочно брать себя в руки и восстанавливать контроль над даром зеркальщика.

— А я предлагала на дорожку валерьяночки выпить! — буркнула Ясмина.

— Зеркало разбили… помрет кто-то скоро… — зашептались гости.

Дело исправил священник с черной перевязью. Быстро подошел, забрал зеркало с торчащим из него призрачным кукишем из дрожащих рук девушки и закрыл отражение ладонью, под ней ярко блеснуло, и в следующий миг дух исчез.

Отпустив руку жениха, я подошла к гостье, уронившей зеркало, расстроенной до слез, и с помощью силы собрала разбитые кусочки, полностью восстановив отражающую поверхность. К сожалению, подобные фокусы я могу совершать только с зеркалами. Через минуту я подняла целое зеркало, жаль, без рамки, и вернула его хозяйке.

Народ зашептал:

— Ох, теперь никто не умрет…

К концу дорожки, когда мы, наконец, добрались до площадки, где предстояло принести брачные обеты, на задних рядах уже обсуждали, что я спасла жизнь кому-то из гостей. Правда, непонятно, кому конкретно, но народ же попусту говорить не будет…

Оба священника смотрели на нас с Ясминой слегка удивленно — среди сотен темных голов лишь две рыжие, причем как в прямом, так и переносном смысле. Перед каждым священником на маленьких столиках — два подноса со странными для свадьбы предметами, но это если не знать процедуры обряда. Я мысленно содрогнулась, разглядывая на «своем» подносе ритуальный кинжал и два красивых, вожделенных кольца. Несколько минут мы слушали торжественные речи священников, потом женихам предложили лишить нас непорочности, тем самым принимая в жены.

Доминик с Арджаном взяли кинжалы. Я заглянула в черные яркие глаза своего жениха, он улыбнулся мне так, что в груди защемило от нежности, — понял, что я испытываю, глядя на нож Поэтому быстро, аккуратно срезал с моей талии красную ленточку и положил вместе с ножом на поднос.

Дальше была очередь невест. Мы обязаны уколоть до крови палец жениха. Пролитая капля крови означает, что муж берет на себя все тяготы и трудности семейной жизни за самую первую кровь, пролитую невестой на брачном ложе. В общем, женщина один раз пострадает, а мужчина потом всю жизнь расплачивается, как хихикала Ясмина накануне, слушая наставления.

Я вздрогнула, уколов Доминика, самой стало больно, но мой шелон ласково улыбнулся, с любовью глядя на меня. Я бросила взгляд на Ясмину, которая с тяжелым вздохом уколола Арджана, а едва выступила кровь, неожиданно сорвалась с места и понеслась прочь, прикрыв рот рукой и подхватив подол длинного платья.

Мать Арджана кинулась за будущей невесткой.

— Невеста не переносит вида крови? — посочувствовал священник.

Гости с любопытством притихли.

Арджан поспешил оправдаться:

— Простите. Это все последствия встречи с маньяком…


— Как вы нелестно о себе, господин Хловелесс, — усмехнулся священник-экзорцист, подошел к нему и шепнул на ухо.

Мы с Домиником стояли близко, поэтому по губам прочли, что Ясмина ждет ребенка. А любой экзорцист чувствует живые души, даже не рожденные.

Арджан, услышав новость, кинулся за любимой.

Потрясенная счастливым известием, проводив его взглядом, я посмотрела на Доминика — разделить с ним радость за друзей. Он слегка хмурился и честно признался:

— Даже неловко как-то на собственной свадьбе завидовать другу.

Я обняла его и твердо пообещала на ухо:

— Сегодня же этим вопросом займемся. Самое время…

После возвращения бледной, но повеселевшей Ясмины церемонию продолжили. Но, когда мы повторяли за священником клятвы, опять помянули кровь, что она едина в супругах, и моя подружка скривилась, а через мгновение понеслась в сторону.

Народ веселился. Я краем глаза заметила ходящие по рядам бутылочки коньячка с шоколадками. Глаза гостей все сильнее сияли радостью, а слухи расползались. Сидящие на первых рядах Марго с Ксандром, братья и друзья Доминика и особенно Дариан широко улыбались. Видимо, тут только я волнуюсь, а остальные наслаждаются праздником. Жаль, мой дорогой Шорта Михайлович приехать не смог, уж он-то навел бы здесь наши, рошанские порядки. Все прошло бы как по маслу.

Наконец беременная невеста вернулась, и церемонию завершили. Меня распирало от удовольствия, я не могла насмотреться на своего мужа, а он стискивал меня в крепких объятиях, не в силах выпустить и на миг. Букеты после тренировки отлетали от нас с душой и прицельно, раздавшийся торжествующий визг свидетельствовал, что «счастье» попало в нужные руки.

Веселье продолжилось на лугу, и только потом я поняла, почему Доминик ни на шаг не отпускал меня. Свадьба не только пела и плясала, но включала элементы «военно-спортивного» мероприятия. А я «боец» неподготовленный.

Только я собралась поесть, ведь со вчерашнего обеда ни кусочка во рту, почувствовала, что кто-то трогает меня за ногу. Рефлекторно выпрямила колено, и носок туфли впечатался во что-то мягкое. Стол с грохотом подпрыгнул, а минуту спустя из-под него вылез младшенький брат Доминика Элай с расплывающимся синяком под глазом. Я испуганно и виновато ахнула, а гости и родственники, наоборот, громко посмеялись над проколовшимся ищейкой, который не смог спереть туфлю у бдительной невесты.

Дариан, приехавший непосредственно перед официальной церемонией, тихонько рассказывал Доминику, как проходило разбирательство по делу о несанкционированном использовании Стража, нарушении дисциплины и других прегрешениях, которые вменяли моему мужу. Спустя три недели руководство СОАТа пришло к выводу, что действия Доминика были правомочны, полностью соответствовали обстановке, защищали интересы граждан Севаша. Решили, что хватит Рессу отдыхать, пора возвращаться на службу. Через два дня мы должны быть дома, а Доминик на работе. Медового месяца нас лишили!

Ясмина час просидела не в силах смотреть на еду, потому что все кому не лень подшучивали над ней, к месту и нет поминая кровь. Наконец новобрачная адаптировалась к ситуации и приступила к закускам. В этот момент все захотели увидеть поцелуи молодоженов. Арджан мягко улыбнулся, с сочувствием глядя на любимую, оба начали подниматься — и тут невеста, ойкнув, исчезла под столом. Через секунду там кто-то вскрикнул, выругался, взвыл. Не успел Арджан нырнуть под стол, оттуда с победным видом вылезла раскрасневшаяся Ясмина.

Позже выяснилось, что Элай решил реабилитироваться, украсть туфлю у второй невесты, но не учел, что они у нее на ремешках. Дернул сильно — и в итоге получил не только туфлю, но и ее хозяйку. Причем прямо в зубы, в печень и во второй глаз. Стоит ли говорить, как он разочаровал гостей и родственников?..

Когда вынесли праздничные торты, смеяться было больно. Мы с Ясей тихо тряслись от смеха, глядя на кулинарные шедевры. У нашего торта дети объели все украшения с нижнего яруса, и кто-то даже покусал «остов». У торта Хловелессов кто-то решил попробовать фигурки новобрачных. Начал с головы, но, обнаружив, что они несъедобные, положил надкусанные рядышком. Ерунда какая, в конце концов, дети оба шедевра и съели, пока пьяные взрослые носились по холму и отлавливали разбежавшихся овец, которых нам подарили. Тоже хорошая примета, но наряды у некоторых и пара столов не уцелели.

Потом начались «силовые» развлечения, и в результате чуть не пострадал священник и подкосился головной стол. Главное, с человеком все в порядке, а стол… работа у него сегодня такая. У зеленого холма под закатным южным солнцем всем было весело. Народ пел, танцевал, развлекался изо всех сил, и, несмотря на случайности и курьезы, этот день стал самым счастливым в моей жизни.

Потом была наша первая брачная ночь в бунгало, вынесенном надстройкой в океан, и лунная дорожка указывала нам длинный, светлый, сияющий, жизненный путь. И целое море любви и нежности, в которой мы купались до рассвета.





Глава 26




Нега… теплая томительная нега растекается по всему моему телу. Невыразимо приятное расслабленное состояние на грани сна и бодрствования, когда так здорово лежать на животе, растянувшись на огромной кровати, и сквозь сонно прищуренные веки наблюдать за наступающим за окном утром. И еще — я наслаждалась поцелуями, которые Ник оставлял на моей спине, медленно спускаясь от шеи к ягодицам, щекотно задевая чувствительную кожу отросшей за ночь щетиной.

Прекрасно понимая, что одними поцелуями мы не обойдемся, я проказливо нырнула головой под подушку и оттуда «пожаловалась»:

— Я спать хочу-у-у… И будильник еще не звенел.

— Зато твой муж проснулся и голодный, — насмешливо отозвался Доминик, забирая мое пуховое средство защиты.

С тяжелым вздохом я мрачно посмотрела на будильник: увы, «спать» осталось всего пять минут, не больше. Муж ласково убрал с моего лица волосы, глядя сверху с улыбкой демона-искусителя. И я тоже улыбнулась, предвкушая, на что мы можем использовать лишние пять минут вместо сна, но не сдавалась:

— Я не выспала-а-ась…

Ник отвел оставшиеся прядки мне за ухо, потом скользнул рукой по спине, лаская до мурашек. Я довольно выгнулась, едва не замурлыкав, и вспомнила, что сегодня не надо сдерживаться, не надо думать о том, что кто-то может услышать нас, поэтому полностью расслабилась, отдавая инициативу мужу. Его ладони легли мне на грудь, слегка сминая, а губы ласкали самые чувствительные местечки на моей шее, уговаривая меня откликнуться, загореться.

Ощущение тяжести тела любимого мужчины на себе, его возбуждение и ласки сводили с ума. Я сжала его плечи и прошептала, что хочу… очень хочу… Ник наполнил меня быстро и неудержимо, затем заставил стонать от накала эмоций и ощущений, брал меня резко, молча, мощно.

Удивительно, как человеку с такой безграничной силой, способному выломать каменную стену, всегда удавалось не пересечь грань, быть жестким, напористым в сексе, но не грубым и жестоким. Настоящий сильный мужчина, оберегающий мою слабость и нежность даже в момент эмоционального и чувственного взрыва.

Я забилась под ним от наслаждения, громко хрипло застонав, и спровоцировала его разрядку. Еще несколько минут мы лежали в объятиях друг друга, только Доминик повернулся набок, чтобы не давить своим весом.

— Мне кажется, в такие минуты я могу свернуть горы. Когда мы только вдвоем, — шепнула я, уткнувшись ему в грудь носом.

— Тогда придется раньше вставать, — усмехнулся Доминик у меня над ухом.

В ответ легонько прикусила его кожу, буркнув:

— Еще раньше? И так полседьмого, а легли в двенадцать.

Ник крепче обнял меня и ласково коснулся губами щеки, прежде чем с сожалением согласиться: