Любовь, жизнь и далее по списку
Часть 22 из 67 Информация о книге
– Ага, точно. Пытаюсь выбросить из головы эту идею, хотя в какой-то момент она и казалась мне удачной. – Сверчки – всегда удачная идея. – Он положил их на кровать и ушел. С нашей утренней поездки прошло три дня. С тех пор я побывала волонтером на уличной кухне, где помогала раздавать ужин, чтобы выполнить пункт о службе. Это был одновременно очень наполняющий и удручающий опыт. Мне не нравилось представлять, как дети живут без еды, но сложно отрицать реальность, когда они стоят в очереди, ожидая, пока я налью им половник куриного супа с вермишелью. Мне было жаль, что я не додумалась сделать что-то подобное сама, без давления списка. Я заполнила анкету волонтера перед уходом и сказала директору, что он может звонить мне, если им нужны будут еще одни руки. Я пошла в приют без Купера. На самом деле, я даже не виделась с ним после рассвета и пыталась не думать о причинах. Сводил ли он Рис на свидание? Проводил ли он теперь каждую свободную минутку с ней? Я: «Хэй, если ты все еще хочешь выполнять список вместе со мной, пора принести пользу. Я справилась с этим вчера». Он: «Уже все. Прямо сейчас приношу. Папа записал меня в волонтеры на покраску дома у какого-то парня. Покраску. Дома. Покраска – это, вообще-то, к тебе». О, то есть не Рис занимала его все это время. У него была реальная причина пропадать. Я обрадовалась сильнее, чем следовало. Я: «Не такого рода покраска». Я: «Я здесь уже третий день». Я написала ему ответ: Я: «Так что, можем добавить рисование к твоему набору навыков?» Он: «Конечно. Я бесподобен, хотя речь и не о том. Речь о том, что у меня все болит, я устал и жду, когда все закончится». Я: «Ты еще не закончил?!» Он: «Должны закончить сегодня». Я: «Отлично». Он: «Сначала одна безумная шальная затея заставила меня подняться в половину пятого, теперь отец каждый день будит меня в шесть. Не круто. Когда все наконец будет позади, я как следует отмокну в ледяной ванне, а потом просплю всю неделю и напоследок получу массаж от лучшего друга». Я: «Джастин приехал?» Он: «Смешно». Я не стану делать Куперу массаж. Для меня это верный путь к рецидиву. Смотреть на его тело было тяжело. Не говоря уже о прикосновениях. Он: «Половина пятого утра. За тобой должок». Я: «Поэтому-то я и принесла пончики. Ничего я тебе не должна». В ответ он прислал мне эмодзи в виде кучки какашек, и я засмеялась. Я отправила телефон в карман и вернулась в свою студию. Вчера перед работой я установила там полотно, и оно по-прежнему ждало меня на мольберте. Слой белой грунтовки неумолимо взывал ко мне. Но я все откладывала работу. Изначально мне хотелось написать рассвет. Я приготовила все свои теплые цвета – красные, оранжевые и желтые оттенки, – и они все еще ждали меня на комоде. Но, глядя на них, я начинала сомневаться, потому что толкование казалось слишком буквальным. Сейчас я вспомнила, как холодно было тем утром. Как запах сосны покалывал мой нос. Как птицы ждали, пока солнце осветит вершины гор, чтобы завести свои песни. Я помнила это чувство размеренного пробуждения жизни. Пробуждения. Я достала больше тюбиков краски – серого, черного и серебристого – и начала заполнять пространство снизу. Первыми в ход пошли холодные тона. Я прорисовала пожухлые листья, черные голые деревья и серебристых спящих птиц. Чем выше по полотну я продвигалась, тем ярче становились цвета, и тем больше жизни на нем появлялось. И вот я дошла до верхнего края, где птицы вздымались с зеленых гор и устремлялись в небо, прямо как лучи солнца, а небо на их фоне было ярко-желтым. * * * – Вау. – Я думала, у нас был уговор не подглядывать, пока я рисую. У меня нечаянно может соскользнуть кисть. – В этот раз мне удалось не подпрыгнуть. Едва удалось. Купер обычно был очень тихим наблюдателем, но сейчас не сдержался, когда я отошла от мольберта. – Прости. Мне следовало это учесть, я же теперь тоже эксперт в рисовании. – Вот именно. Ты вообще мог бы дорисовать за меня, – поддразнила его я. – Ну, нет уж. Твоя картина великолепна. Мне очень нравится. – Тебе нравится все, что я рисую. – Тоже правда. Но эта работа… другая. Те птицы мертвые? – он имел в виду птиц снизу. – Мрачновато для тебя. – Они не мертвые. Они спят. А выглядят мертвыми? – Они выглядят клево. Это ведь рассвет, я прав? – Я им вдохновлялась. Я поставила палитру справа на комод, тот самый, полный художественных принадлежностей, и повернулась к Куперу. – Я думала, ты сразу пойдешь спать, чтобы… – Я остановилась. – Эй, ты весь в краске. – Знаю! Именно поэтому и решил сначала заглянуть к тебе. Хотел показать, что мы теперь близнецы. Я улыбнулась и шагнула вперед. – Не думаю, что на мне когда-либо было столько же краски. Ты что, искупался в ней? – Я оттянула рубашку двумя пальцами. – Коралловый? Ты красил дом коралловым? – Это не коралловый. Кажется, официальное название – «нежный персик». Я прикусила губу и отпустила его рубашку. На большом и указательном пальцах осталось немножко нежно-персиковой краски. Я вытерла их о щеку Купера, и он сморщил нос. – Вообще-то дом смотрится очень даже ничего. – Угу. Знаешь, я удивлена, что моя мама впустила тебя внутрь в таком виде. – Твоя мама меня любит. А вот это была правда. – К тому же она привыкла к людям, которые ходят по этому дому с ног до головы в краске. – Его палец прошелся по моей ключице, дальше размазывая каплю. – По моим рукам пробежал ток, и я слегка отшатнулась. – Как ты умудряешься еще и шею вымазать? – спросил он. – Так же, как и ты. – Я в последнее время не оставлял у тебя вещей? – Думаю, твои шорты все еще здесь. Он развернулся и пошел в мою комнату. Я попыталась стряхнуть мурашки с рук и последовала за ним. – Почему ты спрашиваешь? – Потому что я сейчас схожу в душ, а потом ты разомнешь мне шею. – Ну, нет. Он зашагал в угол комнаты, где его вещи ждали на спинке кресла. Он поднял шорты, шлепнул меня ими по ноге и устремился к двери в ванную. – А рубашка? – спросила я. Он махнул рукой. – Она все равно грязная. – Но тебе же нужно надеть что-то. – Я открыла свой шкаф и пробежала глазами по стопке своих вещей. Обнаружив среди них самую большую футболку из имеющихся, я бросила ее Куперу. Он расправил ее, чтобы рассмотреть. – Хочешь, чтобы я надел ярко-розовую футболку с пробежки в поддержку больных раком груди? – Да. Он пожал плечами. – Ладно. – А, и пока не ушел. У меня для тебя кое-что есть. – Я схватила пачку сверчков с кровати и протянула ее Куперу, попутно показывая на список. – Попробуй что-нибудь новое. – Что это? – Сушеные сверчки.