Магическая экспедиция

После чего несколько томительных минут молча пила чай, пока я старательно кормила грасса. Профессор Нарски вернулась к рассказу неожиданно, настолько, что я даже вздрогнула, едва она произнесла:

— Ирэнарн-Ррат-Эгиатар!

Тяжело вздохнула и добавила:

— Мишенью для нападения магистр Воронир избрал именно его, и я поняла почему, едва во дворце узнали о прилете Черного дракона. Как же все забегали, когда стало известно о том, что он появится к вечеру. Мы, затесавшиеся в ряды слуг, драили и начищали полы и стены вместе с остальными, служанки тут же переоделись в гораздо более приличные одеяния, стражники вспомнили, что им полагается стоять на страже, Владыка… — она усмехнулась, — Владыка вспомнил о своих обязанностях и попытался хотя бы начать разбор прошений и жалоб подданных. В итоге спалил все, устав от государственных обязанностей минут за двадцать, и поспешил к невесте. Вдвоем они приготовили целое представление. Они его репетировали, Радович, — магистр усмехнулась, — раз десять. Репетировали все до мелочей. Владыка, которому Черный дракон все же родным братом приходится, и Ривэл — драконица, которая бросила влюбленного в нее Ирэнарна-Ррат-Эгиатара, едва сам Владыка сделал ей предложение стать его женой. Между старшим братом, наследующим власть, и младшим, который ее не наследовал, эта мерзавка сделала очевидный выбор.

На этом мясо на подносе закончилось.

Я встала, вымыла руки и, вернувшись, села на край постели, выражая готовность слушать дальше. Да что там готовность — я с нарастающей давящей тоской ловила каждое слово.

— О, да ты прониклась, — усмехнулась профессор. — Я тоже.

Она тяжело вздохнула и продолжила:

— Черный дракон прилетел на свадебный полет своего брата и бывшей невесты. С момента ее предательства прошло едва ли две недели, ему определенно было больно, но он все равно прилетел, потому что свадебный обряд предстояло проводить именно ему. Отец братьев отказался, он многое прощал своему старшему сыну, а вот этой подлости не простил. Ирэнарн-Ррат-Эгиатар должен был сочетать браком ту, что его бросила, и того, кто его предал, можешь себе представить?

Я… могла.

— И несмотря на такое неимоверное благородство, эти гады чешуйчатые не пожелали удержаться от садистского удовольствия — причинить ему еще большую боль. Устроили фарс с поцелуем, едва он пересек порог, а после радостно обсуждали это в деталях и лицах, едва оказались в своей спальне… я как раз убиралась там. Знаешь, меня возмутило то, что они приписывали ему боль, которой ни в его взгляде, ни в движениях не было. Черный дракон повел себя достойно! Истинный воин, полный сдержанного величия! А эти…

Профессор судорожно выдохнула и продолжила:

— Весь план был мне не известен. Если бы я знала, приложила бы все усилия к тому, чтобы уничтожить эту проклятую плесень. Но я не знала. В тот момент, когда я спустилась заполночь на человеческую кухню… знаешь, у них там кухонь две: одна под человеческий размер, вторая — под драконий.

Я знала, но даже не кивнула, выдавая это знание.

Впрочем, магистр едва ли заметила бы, продолжая рассказывать:

— Все ингредиенты для приворотного зелья я нашла. Мне так хотелось сделать ей больно, этой мерзкой гадине со столь прекрасным лицом. Меня просто несло на волнах злости, и казалось, мне все помогает — печь, вода, и даже шкаф выдает все нужное!

Не казалось. Я-то точно знала, что в драконьем замке есть духи воды, огня и даже шкафа… и поняла то, чего не осознавала профессор Нарски, — ей действительно помогали.

— Зелье замаскировала под «напиток красоты», который Ривэл требовала каждое утро, и, Милада, — магистр посмотрела на меня, — приворот подействовал. Подействовал сразу. Драконица, сонная и полунагая, вскочила и ринулась к окну, чтобы посмотреть, как там, внизу, Ирэнарн тренируется с двумя кривыми мечами. А я злорадно наблюдала за ней, отмечая и лихорадочный взгляд, и румянец на щеках, и то, как она судорожно кусает губы. Полагаю, именно в это утро прелестная драконица полюбила кого-то больше, чем себя! Нет, чувства к Ирэнарну у нее несомненно были, иначе приворот не подействовал бы столь интенсивно, но, похоже, до зелья себя она любила все-таки больше.

Магистр Мстислава выдохнула и устало добавила:

— О том, что Ривэл является посвященной в заговор, я узнала после. После того, как безумно влюбленная драконица отравила не Черного дракона, а собственного жениха… сведя этим на нет все усилия магистра Воронира.

Магистр умолкла на мгновение, а затем продолжила:

— Ирэнарн — великий дракон. Истинный Черный. Настоящий сын Правящего дома. Он не просто подхватил бразды правления, он сжал их железной рукой. Большая часть нашей диверсионной группы была схвачена сразу после покушения на Владыку, уцелели лишь я, магистр Воронир и крылатая соплячка, а шесть сильнейших из известных мне магов были казнены в ту же ночь. Затем закрыли границы. Нам банально повезло проскочить до того, как сомкнулся защитный контур.

Профессор вновь замолчала и совсем тихо произнесла:

— Их смерти на моей совести…

Потрясенная рассказом, я подалась вперед, охваченная стремлением поддержать, успокоить, заверить, что все не так, она ни в чем не виновата… но… но благодаря подарку воздушника лично я отчетливо увидела, как мигнул алым камень Правды, прикрытый иллюзией перстня с изумрудом. Профессор солгала. Все, что она рассказала до этого момента, было правдой, а вот последняя фраза — чистейшей ложью.

— Ты очень сдержанная, — вдруг произнесла магистр Нарски, — даже попытку выразить сочувствие сдержала. Почему?

И права на ложь у меня не было.

Пришлось говорить правду:

— Я сирота безродная, привыкшая к тому, что мое сочувствие никому не нужно, а многим даже противно.

Она глянула на перстень. Краем глаза, мимолетно, но посмотрела и, убедившись в том, что камень оставался все столь же черным и безучастным, задумчиво произнесла:

— У нас с тобой много общего, Милада.

Произнесено было как утверждение, но сама профессор так не считала — и алый отсвет камня Правды был прямым тому доказательством. А я вдруг как-то неожиданно подумала: почему магистр Аттинур его не носит? Кольцо — сильнейший артефакт, к тому же скрытый иллюзией, которую обычно вообще на камни Правды наложить невозможно… В следующий момент магистр Нарски сняла перстень, потерла отчетливый красный след на коже и надела кольцо на указательный палец уже левой руки… а я поняла жуткое — этот артефакт работал на крови. Буквально. И теперь у меня имелся уже только один вопрос: чего хочет от меня профессор?! Хочет настолько сильно, что решилась использовать откровенно опасный артефакт?!

И я приблизилась к пониманию, едва Нарски словно невзначай спросила:

— Кто излечил Гаррата?

Мне стало нехорошо. Ответ на этот вопрос мог дать профессору многое, слишком многое в понимании произошедшей ситуации, если я отвечу прямо. Потому что дать прямой ответ — значит сообщить, что находилась там в момент исцеления. Потому что, только увидев все своими глазами, я могла с уверенностью дать прямой ответ.

— Так кто? — Магистр теперь смотрела прямо на меня, не отрываясь, но держа руку так, что камень на перстне находился в поле ее зрения.

В горле пересохло. Я вдруг поняла, что очень хочу пить, но сказать об этом сейчас было бы ошибкой, мне и так казалось, что профессор сидит на вершине айсберга, а я переминаюсь с ноги на ногу, стоя на тонком льду, по которому уже начали расходиться трещины…

— В Долине драконов говорили о том, что брата излечил сам Ирэнарн, — осторожно подбирая слова, произнесла я.


И замерла под внимательным, очень внимательным взглядом магистра Нарски.

— В Долине? — невозмутимо переспросила, с ленцой в голосе. — А что по этому поводу думаешь ты?

Нервно сглотнув, ответила:

— Я думаю, что если кто-то и мог спасти Владыку, то только Черный дракон.

И это было правдой. Такое действительно едва ли было кому-то под силу, кроме него. Потому что сдались все, включая Гаррата, уже откровенно молившего о смерти, и только Ирэнарн продолжал, и продолжал, и продолжал искать варианты его спасения. И что-то мне подсказывало, что очень скоро мне придется тоже продолжать и продолжать искать варианты спасения, потому что не просто так профессор сюда пришла, ей было что-то известно, и она хотела получить этому подтверждение.

К сожалению, я оказалась права.

— Ты была там в момент исцеления Гаррата? — уже без всяческих попыток прикрыть этот допрос душевными излияниями и простым любопытством прямо спросила магистр.

Я не могла ответить правду. Не могла. Признай я, что Черный дракон позволил мне быть там в момент, когда он спас брата, и придется признаваться во многом другом, к примеру, в том, что в Долине драконов у меня практически появилась семья и что она пытается добиться для меня права въезда на территорию, закрытую сейчас для всех человеческих магов без исключения. Но если об этом узнают здесь, учитывая политическую обстановку, тот же лорд Даметис Энроэ может вложить в мое сознание, к примеру, задание убить Ирэнарна. И я ничего не смогу сделать, чтобы воспротивится этому, я еще не маг, я не способна защитить ни себя, ни свое сознание. Я просто не могу сказать правду.

— Ну же? — поторопила профессор Нарски.

Триединый, что мне делать?! Что же мне делать?

— Ты так подозрительно молчишь… — с намеком протянула Мстислава.

А затем, перекинув ногу на ногу, насмешливо сказала:

— И это подозрительное молчание началось с первого моего вопроса, Милада. Что несколько… настораживает, не находишь?

Лихорадочно вспомнив ее первый вопрос, я припомнила также то, что ему предшествовало — профессор переодела кольцо с одного пальца на другой, и на первом пальце все еще оставался кровоточащий, повторяющий очертаниями оправу след. И я мгновенно придумала, что делать дальше!

— У вас кровь, — сообщила, честно глядя профессору в глаза. — Там, где был перстень, у вас сейчас кровь, прямо по ободку. Это пугает.

Это действительно пугало, я совершеннейшую правду сказала. И профессор, не обращавшая внимания на дискомфорт, а болеть точно должно было, взглянула на руку, выругалась, торопливо достала платок из кармана и, не прибегая к заклинанию исцеления, а к нему лучше было бы не прибегать вблизи кровавого артефакта, подскочила со словами:

— Ох, поранилась где-то.

Камень мигнул алым, выдавая ложь.

— Я попозже к тебе загляну.

К сожалению, на сей раз не мигнул.

— И мы обязательно поговорим, — заверила меня магистр.

Камень Правды вновь остался без изменений, что энтузиазма не добавляло.

— Обжорка, ты со мной? — уже выходя, спросила профессор Нарски.

Зверь метнулся вслед за ней, предупредительно утащив вместе с собой окровавленный после мяса поднос.

Я осталась сидеть все там же, лихорадочно соображая, что делать.

Мучительные поиски выхода из создавшегося положения прервал Зэрнур. Дракон вошел, по своему обыкновению, без стука, прошел к столу, молча положил монографию по грассам на стол, посмотрел на меня и спросил:

— Проблемы со зверем есть?

Отрицательно покачала головой.

Зэрнур кивнул, развернулся и направился к выходу.

Я осталась.

Посидела несколько минут, затем поднялась, махом допила свой чай, спрятала курсовую в хранилище и, взяв монографию, потопала возвращать ее на место, в шестую лабораторию. Когда дошла до входа на нижние уровни, представлявшего собой громадные, роста в четыре человеческих, железные двери, обнаружила студентов, потрясенно взиравших на добравшуюся до засаленных ворот и теперь старательно чистящих их нежить. Причем, судя по куче книг, которую студенты держали в руках, всем надо было вниз, на второй этаж, в рукописную библиотеку, то есть все сейчас сдавали материал, взятый для написания курсовых. Но подойти ко входу не решался никто — ощущая драконью магию, понимали, что зомби могут и напасть, и даже если пожуют и выплюнут, (сожрать не сожрут, они под заклинанием), то приятного все равно мало, а наши магические способности перебить драконьи не в состоянии, то есть мы нежить подчинить не сумеем при всем своем желании. Поэтому все и стояли, не зная, что делать.

— О, — раздалось откуда-то из задних рядов, — а пусть убогая идет первой!

Даже не удивилась прозвучавшему предложению.

Безразлично пожав плечами, пошла.

Вообще, если бы нормально спросили или хоть кто-то вступился, я бы сказала, как пройти, но нет — все, затаив дыхание, ждали, когда меня начнут жевать зомби. Не начали. На ходу окружила себя щитом Римаха, после использовала заклинание Гортуа. Техника, порекомендованная драконом, сработала: как и в первый раз, я спокойно прошла мимо нежити под удивленными взглядами соучащихся.

— Э-э… — раздалось неслаженное позади.

Не оборачиваясь, сбежала вниз по лестнице, отсчитывая пролеты, на пятом уровне на миг остановилась, ощутив слабое давление внизу шеи, словно хотела сглотнуть и не могла. Магия наших. Оглядевшись, заметила слабое свечение маяка и поняла, что здесь что-то вроде оповещалки. Вопрос в том, кого она оповещает? Драконы сейчас работали на седьмом и шестом уровнях, четвертый был закрыт для студентов, но и драконам там уже делать было нечего, они там все проверили, на пятом вообще размещалась лаборатория по плотоядным видам растений, здесь обычно, кроме мастеров травников, никто не ходил, да и делать там в принципе было нечего. Странно.