Магическая экспедиция

И в то же время лично я подумала о том, что ни природа тайных троп, ни причина их создания мне вообще неизвестны. Все, что мы знали, — так это то, что легенда, рассказываемая в тавернах, являлась наглой ложью, и на этом все.

— Предлагаю свернуть, — поднимаясь, предложила я.

— Поддерживаю, — согласился Никодим.

Гаррат, ничего не ответив, молча шагнул на тропу первым, и с ним ничего не случилось. Честно говоря, после этого становиться на тайный путь стало как-то гораздо спокойнее.

Тайная тропа вела по опушке леса. Немного диким казалось вдруг зимой очутиться посреди яркого знойного лета, но мы не жаловались. Поснимав плащи и куртки, мы шли, восторженно озираясь то на высокие, закрывающие небо кронами деревья, то на хорошо утоптанную дорогу, то на таверну, шум и крики из которой перекрывали пение лесных птиц и шелест листвы.

Никодим время от времени подходил к самому краю тропы, после возвращался с сорванными травами, в итоге вынес вердикт:

— Эльфийское Средиземье.

Остановившись, я переспросила:

— Ты уверен?

— Абсолютно, — подтвердил Никодим. — Видишь, — он протянул мне неприметный маленький голубой цветок, — это малая полевка, она не растет нигде, кроме Драконьих гор и Эльфийского Средиземья. Ты горы видишь?

Я отрицательно помотала головой, осторожно беря цветочек.

— Эльфийское Средиземье… — как-то очень задумчиво протянул Владыка.

Огляделся, посуровел и приказал:

— Вкусняшка, от меня ни на шаг.

Теперь уже огляделись мы с Никодимом, и вот он как раз и сказал:

— Это тайная тропа, на ней никто не нападет, любое проявление агрессии отбросит что мыслящее, что неразумное существо с пути.

Призадумавшись, дракон уточнил:

— То есть, если я кому-нибудь захочу врезать…

— Я не стал бы этого делать на твоем месте, — сказал Никодим.

Дальнейший путь мы проделали молча, с той лишь поправкой, что меня крепко обняли за плечи и отказывались отпускать, как я ни пыталась высвободиться. Пыталась не очень долго, в какой-то момент вдруг осознав очевидное — посреди Горлумского леса есть прямой путь в само Эльфийское Средиземье, территорию, сохраняющую независимость от всех имеющихся пяти эльфийских королевств, включая насквозь военизированное дета-королевство, в котором находился магистр Воронир во время восстания полностью подконтрольных ему грассов.

— Чего притихла? — поинтересовался Владыка Долины драконов, забрав у меня плащ и перекинув его через плечо.

Ничего не ответив, я продолжила идти, обдумывая ситуацию. Со всех сторон. Размышляя о том, что деревня Медведково обладает не только богатым храмом Древуна, но так же и тайными тропами, соединяющими данную территорию напрямую с Эльфийским Средиземьем. И о беженцах, которые поселились в этой деревне явно совсем недавно. И о других деревнях, где жителей мучительно убили, до капли выкачав энергию их смерти. Вопрос в том, для чего?

— Госпожа Радович, вы не могли бы уделить мне несколько минут? — раздался уже знакомый голос из пространства перед нами. — Наедине. Господину Вачовски я гарантирую вашу безопасность.

Прежде чем дракон ответил, я молча забрала у него плащ и, набрасывая его на плечи, шагнула вперед.





* * *


Храм Древуна был огромен!

Поистине, невероятно и неимоверно огромен! Завороженно оглядываясь по кругу, я старалась охватить взглядом и не упустить ни одного божественного изваяния Великого Медведя, тысячи и тысячи горящих свечей, узкую лестницу, спиралью поднимающуюся по единой стене конусообразного, состоящего из единственного зала храма. И здесь было удивительно тихо, если учесть, что в храме присутствовало не менее пяти сотен человек, а то и больше, просто не все стояли. В основном жрецы, высокие, статные, широкоплечие, в белых вышиванках с символикой храма, в темно-коричневых просторных штанах и такого же цвета кожухах, но были и жрицы — разновозрастные, по большей части женщины зрелые, мудрые, таких иной раз кличут ведьмами, но за спиной — в глаза жрице Древуна злых слов не скажет никто. Обряженные так же, как и мужчины, они вызвали некоторое удивление — обычно медвежьи жрицы ходили в длинных, в пол, платьях цвета земли, а ныне… И тут я поняла то, что следовало бы понять раньше, а не восторженно озираться, наблюдая храмовые красоты, — они к бою готовились. Все они. Не было среди присутствующих ни детей, ни немощных, хотя Древун жрецов себе подбирал сызмальства, и служили они ему до самой смерти. Здесь были мужчины и женщины, способные дать отпор врагу, который, и в этом было уже глупо сомневаться, намеревался нанести удар.

— Милада, не стой, — раздался голос позади меня, — как я понимаю, вам требуется помощь. Идем.

Растерянно оглянувшись, я увидела Говорящего об Истинной жизни, чей вид и одежда никак и ни коим образом не отличались от одежд иных здесь. А значит, на этот бой главный жрец выйдет вместе со всеми.

— Поспеши, дитя, — позвал он, не оборачиваясь.

И я пошла следом, все убыстряя шаг и пытаясь понять, что именно они собираются делать. Это жрецы и жрицы Древуна, они будут защищать людей до последнего, значит, бой будет вестись как-то иначе, не затрагивая новострои и остальное поселение. Как? И что мне делать?

Говорящий уверенно провел от входа, возле которого я оказалась, пройдя через портал, к лестнице, ведущей на самый верх. От осознания того, сколько ступеней сейчас придется миновать, причем без перил (их вообще не было), я невольно содрогнулась, но напрасно — жрец провел меня к небольшому помещению под лестницей, где сидел задумчивый Верес. И Верес выглядел бы все тем же студентом УМа, если бы не одно «но» — в его правой руке был посох с головой медведя в навершии.

Я остановилась как вкопанная, едва поняла это. Верес поднял голову, взглянул на меня совершенно иначе — за синими глазами всегда серьезного парня теперь угадывался взгляд чего-то иного, гораздо более мудрого и древнего. Взгляд Древуна.

— Да, ты правильно поняла, я выпил медвежью кровь, — произнес Верес.

Не знаю, как я добрела до ближайшей скамьи и опустилась на нее. Ноги едва держали. Верес, как же так… Четыре года мучений, и ты сдался?! Медвежья кровь блокирует источник!




Блокирует напрочь. Для мага это как часть души заморозить — сколько бы времени ни прошло, а холод в груди останется навсегда.

— Верес… — с нескрываемым отчаянием прошептала я.

— Это был мой выбор, Милада, — с нажимом произнес он.

Кого убедить пытался? Меня или себя? Если меня, то напрасно — я еще помнила его на посвящении первокурсников и то, как он, тогда студент второго курса, мечтательно прикрыв глаза, уверенно говорил: «Я еще добьюсь всего, Милада, вот увидишь! Я покажу этим столичным, чего стоят настоящие охотники леса! Чего стоит простой деревенский парень!»… Много их тогда было, тех, кто старался что-то кому-то доказать, — ушли все. Все, кому было куда уходить, все ушли. Верес на их курсе оставался последним.

— Путь у каждого свой, Милада, — сделал мудрое замечание Говорящий.

Кивнула, соглашаясь. Путь у каждого свой, да, вот только… Верес мог стать жрецом когда угодно, а вот магом теперь не станет никогда.

— Не думаю, что у вас есть время предаваться печали, — вновь мудро заметил Говорящий. — Карта на стене, Милада.

Рассеянно кивнув, я подняла голову, глянула на стену и содрогнулась — гиблые деревеньки были перечеркнуты черным крестом… даже на первый взгляд их было чуть меньше половины из оставшихся.

— Красным помечены те, что переселить успели, — проходя за высокий стол, сообщил жрец. — Зеленым — те, в коих охорона выставлена, серым — непроверенные, синим — жилые. У стены подставку возьми, писать легче будет.

— Благодарствую, — прошептала я и, поднявшись, достала карту.

А затем стоя, быстро и в целом очень торопясь, перенесла на университетскую карту все, абсолютно все перечеркнутые крестами и переселенные деревни. То есть те, в которых ныне ни души не осталось. Надеюсь, королевские чиновники, посетив по осени все эти мертвые деревни, осознают масштаб происходящего!

Когда заносила в карту последнюю, услышала за спиной одобрительное:

— Добро, Милада, добро.

Едва обернулась, Главный жрец храма Древуна вновь вернулся за свой стол. Он двигался с поразительной легкостью для своего возраста и комплекции, он…

— Вы готовитесь к бою, — не смогла промолчать я.

Хотя понимала — отпустят без слов, причем сейчас же. Просто подальше отправят, может, тоже тайной тропой.

Мудрые, слишком мудрые для человека глаза посмотрели на меня из-под кустистых бровей, и жрец негромко произнес:

— Это не твой бой, девочка.

Я не была в этом уверена. Может, он был моим не в той степени, как для Вереса, я не родом из Горлумского леса, но все же… все же…

— Королевские маги уже знают о происходящем, — торопливо, сбивчиво начала я. — Пограничная служба знает. Я уверена, король… — Нет, в короле я уверена не была, поэтому быстро исправилась: — Маги вмешаются! Я…

Я осеклась, увидев улыбку Говорящего.

Замолчала, позволив сказать ему, и жрец устало заговорил:

— Послушай меня, девочка. Забирай свою карту, забирай недоучей этих и одного зеленоухого дракона, и уходите. Сейчас. Да так далеко, как сумеете.

В моих глазах блеснули слезы непонимания. Я действительно не понимала почему. И Говорящий пояснил даже без вопроса:

— Вы все — энергия. Не для нас — для тех, кого ты называешь магами, но имя им — нелюди. И в бою вы не подспорьем станете, а оружием в руках ворога.

Он вновь вернулся к столу, а я уже не могла сдержать слез, стояла и чувствовала, как они текут по щекам.

— Но… — Имя называть не стала и выговорила только: — Дракон как же?

— Ты о беглом Владыке? — не глядя на меня, равнодушно спросил жрец, тем самым выдав, что ему прекрасно известно, с кем дело имеет. И не дожидаясь ответа: — Мощь драконов в том, что не властны над ними ничьи заклинания — ни магов, ни эльфов, ни даже мои. И тут, Миладушка, не сила большее значение имеет — знания. А знаний-то у дракона твоего нету. Уши зеленые есть, а знания с воспитанием отсутствуют.

И я поняла, о чем говорящий — Гаррат в отличие, скажем, от своего брата не всегда может противостоять заклинаниям. А значит, и его могут использовать как источник энергии, причем колоссальной энергии.

— Уходите, — все так же не глядя на меня, повторил жрец. И добавил мягче уже: — Иди, девочка, учись хорошо, магом стань, да таким, чтобы завидно всем недругам стало. Ведь коли мы против птенцов Воронира не выстоим, вам намертво стоять придется. Иди, Милада.



Я, едва ли не на ощупь нашла выход в храме.

Остановилась, запрокинув лицо и глядя вверх, туда, где прямо в воздухе у самой горловины открытого небу шатра висела огненная голова медведя, набирая и силу, и сияние. Слезы текли непрерывно. Горячие, соленые, стекающие по лицу, по шее, мерзко скользящие под ворот, пропитывающие ткань рубашки, противно прилипающей к телу. Я не могла остановиться. Я не знала, что делать. Умом понимала, что нужно уходить, забирать с собой Никодима и Владыку и уходить как можно дальше. Говорящий прав — нас могут использовать как оружие. Всех нас. А если убьют Владыку… драконы сровняют Горлумский лес с землей. Сровняют, у них не будет особого выбора, но уже есть повод — грассы.

И плакать я перестала.

Резко и зло вытерла слезы, достав платок, промокнула шею и решительно направилась к выходу. Потому что магов жители этого леса переживут, хотя бы частично, а вот драконов — нет.

Но не успела выйти из храма, как предчувствие, осознание или, может, даже интуиция отбросили меня назад! С такой силой, что, резко отшатнувшись, я сначала упала, затем подскочила и метнулась в сторону, под прикрытие одной из статуй медведя, дико испуганная и оглушенная биением собственного сердца.

Потому что там, в небе, кружили три подлетающих к храму дракона!