Махинация
Часть 40 из 57 Информация о книге
Никакого сожаления в этом «извини» не было, и сахир даже не пытался этого скрыть. Я прижалась к плечу Тени, пытаясь успокоиться, и… не понимала. Зачем? Ну взломали бы базу, да мне было бы больно и обидно, но, сжав зубы, восстановила бы все, я специалист S-класса, трудности меня не пугают, расстраивают, но не пугают. Так к чему это?! — Что не так с вашей планетой? — тихо спросила я. И получила в ответ едва слышное: — Многое. Он отключился от своей системы, и мы остались сидеть вдвоем на ступенях ведущей на второй этаж лестницы. В полной тишине. Подумав немного, тихо уточнила: — Герхарнагерц управляет религией, сахир Свет — внешней политикой, ты — внутренней, так? — Так, — все столь же тихо ответил он. — И их текущее положение дел на планете устраивает, да? — продолжила спрашивать. — Всех все устраивает, Лея, — с усмешкой ответил Тень. — Всех, включая меня. Я вздрогнула и подняла на него удивленный взгляд. Он улыбнулся лишь уголком рта и как-то устало пояснил: — А что меня может не устраивать, капитан Картнер? Я фактически не особо ограниченная власть на Рейтане, у меня есть абсолютно все, что я могу или мог бы пожелать, и даже больше — теперь у меня есть ты, открыто отказавшаяся от дипломатической неприкосновенности и заявившая, что я отношусь к области твоей личной жизни, а это уже даже не желание — это сбывшаяся мечта. Так что меня все устраивает, Лея. Более чем устраивает. Я практически счастлив. Только особого счастья в его словах не было, поэтому я продолжила молча смотреть на сахира, уже достаточно хорошо зная его, чтобы понимать — все не так просто. Арнар взглянул мне в глаза, улыбнулся, погладил по волосам и едва слышно произнес: — Проблема в том, Лея, что мы очень похожи: ты не совсем осознанно, но преданно служишь Гаэре, я столь же преданно и при этом крайне осознанно — Рейтану. Да, меня в данный момент все устраивает. Я третий правитель Рейтана, не буду рассказывать, чего мне стоило добиться этого положения, но сейчас мой мир фактически лежит у моих ног. Я могу получить любую женщину, которую пожелаю, любую вещь и даже любую смерть, если решу вынести кому-либо приговор. Я могу практически все, даже убить подчиненного повелителя и точно знать, что мне за это ничего не будет. Но… трое из моих братьев погибли на моих глазах. Я рос, ежедневно видя смерть таких же, как я, которые оказались в чем-то слабее, в чем-то менее удачливее, в чем-то не столь беспощадными… Я ел, глядя, как умирают от голода другие. И я выжил, да, я стал сильным, как того требует закон Рейтана, но… это неправильный закон, Лея, это неправильные смерти… дети не должны умирать, в принципе. Он помолчал, затем так же тихо продолжил: — Танарг — сильный союзник. Но у Танарга есть жесткое правило — они не вмешиваются во внутренние дела союзных миров. Как ты понимаешь — это не то, что могло бы устроить меня. У Галактического союза все иначе — уважение к традициям присутствует, но в то же время идет жесткий подгон законодательства союзной планеты под гуманистические стандарты, а это развяжет руки уже мне и позволит как минимум организовать питание для детей, выброшенных в жернова отбора сильнейших на Рейтане. Я молчала, потрясенно слушая, а Тень вдруг хрипло добавил: — Знаешь, это было моей целью практически всю жизнь. Тем сильнее злит, что с некоторых пор первостепенной становится совершенно иная, рвущая все мои принципы цель. И, отпустив меня, сахир спустился по ступеням вниз, направившись в кухню, и спросил, не оборачиваясь: — Что хочешь на ужин? — Н-н-не знаю, — растерянно отозвалась я. — Везет, — Арнар скрылся в открытом проеме, — я лично точно знаю, чего хочу. И мне от этого ни на миг не легче. Почему-то подумалось, что он сейчас не о еде. * * * Последующие несколько дней прошли в безумном режиме — короткая ночь, когда я продолжала спать с сахиром, и наполненный сложной и бесконечной работой день. После попытки взлома наши спецы организовали для меня отдельную базу, с ежечасным копированием и хранением всех данных. Саи Кейри я больше не видела. Спрашивала о ней, но моя новая начальница сахира Дорван, смерив уничижительным взглядом, покинула мой кабинет, не сказав ни слова и уведя за ухо одну из помогающих мне сотрудниц. На мои попытки остановить это безобразие сахира сухо приказала: — Перепроверьте всю ее работу за последние два дня. Перепроверила, процентов сорок пришлось переозвучивать самой. Работающие со мной девушки больше не ныли и не жаловались, но нас теперь осталось трое, а объем работы я основательно увеличила. В десять вечера за мной неизменно являлся сахир Тень, молча ждал, пока я все сохраню в базе синапса, и так же молча отвозил домой. Таким образом, у меня оставалось менее двух часов на собственное изучение энирейского, потому что после прилета был ужин, затем Саттард оставлял меня на полтора часа, но в двенадцать он неизменно появлялся в моей спальне, и приходилось, отключив все, ложиться спать. И это были бы самые счастливые моменты в моей жизни на Рейтане, если бы не сны. Сны стали жуткими, изматывающими, кошмарными… Я просыпалась, вздрагивая всем телом, прижималась сильнее к сахиру и чувствовала, что, несмотря на всю мою подготовку и психологическую устойчивость, у меня откровенно сдают нервы. — Что на этот раз? — обнимая и начиная успокаивающе поглаживать по спине, сонно интересовался Арнар. Стараясь не сорваться на крик, шептала практически одно и то же: — Я бегу по лесу, спотыкаюсь, падаю на землю и уже не могу подняться, потому что у меня из живота растет дерево. Его корни крепко ухватились за землю, ввысь, к небу, поднимается крона… Тень выдержал неделю моих кошмаров, а затем начал поднимать на час раньше, практически в предрассветное время, и заставлял бегать этот час по лесу, по территории второго кольца охраны его дома. На мой возмущенный вопрос «зачем», последовал спокойный ответ: «Чтобы не боялась споткнуться и упасть». Я все равно боялась. В принципе, никогда особо бегать не любила, но сейчас приходилось одновременно сопротивляться и иррациональному страху, который, несмотря на всю свою иррациональность, становился только сильнее. И это привело к тому, что в одно утро я все же упала. Больно, содрав кожу с колен и ладоней, ударившись подбородком тоже до крови и в целом пребывая в шоке от собственного тела. Меня учили падать! Меня учили, как падать! Я должна была сгруппироваться мгновенно, на одних рефлексах и вообще никак не пострадав при падении, вскочить и бежать дальше. Но вместо этого я перевернулась на спину и посмотрела в небо, которого не было видно — его закрывали кроны деревьев, закрывали плотно и основательно, так что свет казался скорее вечерними сумерками, нежели утром. Сахир подошел, показавшись из-за дерева, — он по утрам не бегал, предпочитал силовые тренировки, — присел рядом со мной на корточки, скептически оглядел мои повреждения и поинтересовался: — Будем ждать, пока вырастет дерево? Посмотрела на него и поняла, что глаза жгут слезы. — Как ты снимала стресс на Гаэре? — задал неожиданный вопрос Тень. Судорожно выдохнув, честно призналась: — У меня никогда не было таких стрессов. Арнар, никак не прокомментировав это, молча взял меня на руки и поднял. В ответ на попытку высвободиться просто прижал к себе сильнее, и я затихла, уткнувшись в его плечо и чувствуя, что еще немного — и у меня начнется истерика. Совершенно иррациональная истерика. По совершенно иррациональному поводу. Принеся меня в дом, Тень отнес в ванную комнату, усадил на бортик ванной, достав нож, осторожно срезал мои штаны, вообще никак не отреагировав на мои заверения о том, что я и сама справлюсь. После промыл и обработал ссадины, на подбородок наклеил пластырь, посмотрел мне в глаза и неожиданно предложил: — Хочешь, поработаю твоим психоаналитиком? Это было любопытное предложение. Вокруг него, сидящего на полу, валялись испачканные моей кровью салфетки и ватные диски, на его руках так же остались потеки моей крови, в глазах отражалась кровь, но уже его — зрачок стал отчетливо багровым. — Полагаешь, это хорошая идея? — осторожно касаясь пластыря на своем лице, спросила я. — Не уверен, — предельно честно ответил Тень. Кто бы мне сказал, почему, даже уловив предупреждение в его голосе, я все же кивнула: — Ну давай. И почувствовала, как начала нервно кусать губы, с ощущением нарастающей нервозности глядя на сахира. Он смотрел на меня как-то странно, словно искренне сожалел, что вообще поднял тему, и не знал, как от этого разговора теперь уйти. Но я ждала… ждала его слов, как приговора, неизменного и неотвратимого, и Арнар, плюнув на все, сухо продолжил: — Ты боишься не леса, ты боишься меня. Выразительно развела руками, намекая, что он на всей этой планете вообще единственный, кого я не боюсь. Саттард улыбнулся, протянув ладонь, нежно погладил по щеке и безжалостно уведомил: — Потому что я не хочу, чтобы боялась. И делаю все для этого. Но если сознание я обманул, с подсознанием сложнее, Лея. И, собрав все бинты и ватные диски, он подхватил и обеззараживатель с пола, а после вышел, оставив меня в растерянности сидеть одну. * * * Засиделась, в итоге и завтракала тоже одна, и к флайту опоздала — сахир, правда, никак это не прокомментировал, но я опоздала на четыре минуты. Да и взлетел он резче, чем вчера. А вчера было резче, чем позавчера. А позавчера… Внезапно поняла, что с каждым днем Саттард становится все мрачнее и… злее, наверное. Он практически не улыбался больше, в те редкие минуты, когда я переключала аудиозаписи в наушниках, слышала, как он с глухими ударами уничтожает один тренажер за другим. В самом доме становилось все холоднее… И напряжение нарастало незримо, медленно, но неотвратимо. А я просто старалась этого не замечать. Сознание старалось не замечать, а подсознание все превосходно видело. — Наверное, будет лучше, если я буду спать одна? — очень тихо спросила у напряженного сахира. — Вероятно, — сухо ответил он. Остаток пути прошел в молчании. * * * И только на работе меня немного отпустило. — Десять тысяч слов — базовый запас есть! — связавшись со мной, сообщила сияющая Барбара. — Картнер, ты киборг!