Маленький друг
Часть 18 из 92 Информация о книге
– Да. Ах, нет… погоди. “О” не в том месте. Они наморщили лбы. – Ага! – воскликнула Либби. – “Дислокация!” Синим карандашом она аккуратно вписала слово в квадратики. – Готово, – довольно сказала она, снимая очки. – Спасибо, Гарриет. – Пожалуйста, – сухо отозвалась Гарриет, слегка досадуя на то, что это Либби, а не она отгадала последнее слово. – Не знаю, и чего уж я столько сил трачу на эти глупые кроссворды, но, по-моему, для мозга это хорошее упражнение. Правда, обычно я от силы две трети угадываю. – Либби… – Мне кажется, я знаю, что у тебя на уме. Пойдем-ка, проверим, готов ли у Одеан пирог. – Либби, почему мне никто ничего не рассказывает про то, как умер Робин? Либби отложила газету. – Что-нибудь странное случалось перед тем, как он умер? – Странное, милая? Что значит – странное? – Ну, что угодно. – Гарриет никак не могла подобрать верное слово. – Хоть какая-нибудь зацепка. – Не знаю я ни про какие зацепки, – сказала Либби, помолчав – на удивление спокойно, – но раз уж мы заговорили о странностях, то самая странная вещь в моей жизни приключилась со мной как раз за три дня до смерти Робина. Знаешь историю о том, как я у себя в спальне нашла мужскую шляпу? – А-а… – разочарованно протянула Гарриет. Историю про шляпу у Либби на кровати Гарриет знала наизусть. – Все думали, что я с ума сошла. Черная мужская шляпа! Восьмого размера! Стетсоновская! И как новенькая, без пятен от пота внутри на подкладке. Раз – и она висит у меня на спинке кровати – прямо посреди бела дня! – Ну, то есть ты не видела, кто ее туда повесил. Гарриет заскучала. Историю про шляпу она слышала раз сто. Одной Либби казалось, что тут есть какая-то великая тайна. – Моя дорогая, это было в среду, в два часа дня. – Да просто кто-то вошел и положил ее туда. – Никто не входил, никто и не мог войти. Мы бы точно услышали. Мы с Одеан все время были дома: папочка умер, и я как раз недавно переехала, а всего за две минуты до этого Одеан заходила в спальню, убирала в шкаф чистое белье. – Так, может, Одеан шляпу и повесила. – Не вешала Одеан туда эту шляпу! Хочешь, сама у нее спроси. – Ну, значит, кто-то все-таки пробрался в дом, – нетерпеливо сказала Гарриет, – просто вы с Одеан ничего не заметили. Обычно из Одеан было слова не вытянуть, но Таинственную Историю про Черную Шляпу она не меньше Либби обожала пересказывать и повторяла то же самое, что и Либби (хотя в совершенно другой манере – Одеан любила говорить загадками, то и дело покачивая головой и надолго умолкая). – Знаешь что, милая, – Либби даже распрямилась в креслице, – Одеан ходила туда-сюда по всему дому и раскладывала чистое белье, я была в коридоре, говорила по телефону с твоей бабушкой, а дверь в спальню была открыта, и мне все было видно. Нет, окна я не видела, – перебила она Гарриет, – но окна были закрыты, и все ставни – заперты. Никто не мог пробраться в спальню, или я, или Одеан обязательно бы что-нибудь заметили. – Кто-то тебя разыграл, – сказала Гарриет. К такому выводу пришли Эди с сестрами – Эди не раз уже доводила Либби до слез (да и Одеан всякий раз страшно надувалась), шутливо намекая на то, что на самом деле Либби с Одеан на кухне потягивали херес, который использовали для готовки. – Ну и что это за розыгрыш такой? – Либби разволновалась. – Зачем вешать мне на кровать черную мужскую шляпу? И притом дорогую шляпу. Я отнесла ее в галантерею, и там мне сказали, что в Александрии такими шляпами никто не торгует, и вообще такую шляпу разве что в Мемфисе сыскать можно. И подумать только – нахожу я эту шляпу, а через три дня умирает малыш Робин. Гарриет задумалась, помолчала. – А как это связано с Робином? – Моя дорогая, нам многого в этом мире не дано понять. – Но почему именно шляпа? – озадаченно спросила Гарриет. – И зачем оставлять шляпу у тебя дома? Не вижу тут никакой связи. – Я тебе вот еще что расскажу. Когда я еще жила в “Напасти”, – начала Либби, сложив ручки, – в детском садике воспитательницей работала очень милая женщина, звали ее Виола Гиббс. По-моему, ей было что-то около тридцати. Ну и вот. Приходит миссис Гиббс однажды домой и, как потом рассказывали ее муж и дети, как подпрыгнет, как давай размахивать руками, будто отгоняя кого-то, и – они и опомниться не успели – а она как рухнет на пол в кухне. Замертво. – Наверное, ее паук укусил. – От укуса паука вот так не умирают. – Ну или у нее случился сердечный приступ. – Нет, нет, она же была еще совсем молодая. Она в жизни ничем не болела, и на пчелиный яд у нее аллергии не было, и никакая это была не аневризма, ничего такого. Она просто вдруг ни с того ни с сего упала и умерла, прямо на глазах у мужа и детей. – Похоже на отравление. Наверняка это муж. – Да не травил ее муж. Но, моя дорогая, это не самое странное, – Либби вежливо поморгала, сделала паузу, чтобы убедиться, что Гарриет ее слушает. – Видишь ли, у Виолы Гиббс была сестра-близнец. И самое-то странное то, что за год до этого, день в день… – Либби постучала пальцем по столу, – эта сестра-близнец вылезала из бассейна в Майами, и люди потом рассказывали, что у нее лицо исказилось от ужаса, так и говорили: исказилось от ужаса. Это многие видели. Она стала кричать и размахивать руками, как будто отгоняя кого-то. А потом никто и опомниться не успел, как она упала замертво. – Почему? – растерянно спросила Гарриет. – Никто не знает. – Не понимаю. – Никто не понимает. – Не бывает так, чтоб на людей нападало что-то невидимое. – А вот на этих сестер напало. На сестер-близнецов. С разницей ровно в год. – У Шерлока Холмса было очень похожее дело. “Пестрая лента”. – Я помню этот рассказ, Гарриет, но тут другое. – Почему? Ты думаешь, дьявол за ними гнался? – Я хочу сказать, моя сладкая, что мы очень многого еще не знаем и не понимаем, нам может казаться, что две вещи между собой никак не связаны, а связь есть – просто мы ее не видим. – Думаешь, дьявол убил Робина? Или призрак? – Господи боже, – встрепенулась Либби, нашаривая очки, – это что там такое творится? И впрямь, внизу что-то случилось: послышались взволнованные голоса, Одеан испуганно вскрикнула. Гарриет с Либби бросились в кухню и увидели, что у них за столом, закрыв лицо руками, рыдает грузная старая негритянка с веснушчатыми щеками и рядком седых косичек. У нее за спиной заметно расстроенная Одеан наливала пахту в бокал с кубиками льда. – Это моя тетенька, – сказала она, не глядя Либби в глаза. – Она напугалась. Сейчас успокоится. – Да что стряслось? Может, позвать врача? – Не. Она не поранилась. Просто напугалась. Какие-то белые мужчины по ней на реке из ружья палили. – Из ружья? Да как же это… – На-ка вот, покушай пахты, – сказала Одеан тетке, у которой грудь так и тряслась. – Ей сейчас стаканчик мадеры куда полезнее будет. – Либби заковыляла к задней двери. – Я ее дома не держу. Сбегаю сейчас к Аделаиде. – Нееее, – провыла старуха, – я непьющая. – Но. – Пожалста, мэм. Не надо. Не надо мне виски. – Но мадера – это не виски. Это просто. ох, господи, – Либби беспомощно поглядела на Одеан. – Она сейчас успокоится. – А что случилось? – Либби прижала ладонь к горлу, тревожно глядя то на Одеан, то на ее тетку. – Я никому не мешала. – Но почему. – Она говорит, – сообщила Одеан, – два, мол, белых мужчины залезли на мост и давай оттуда по людям из ружья палить. – Кого-нибудь ранили? Позвонить в полицию? – выдохнула Либби. Тут тетка Одеан взвыла так, что даже Гарриет вздрогнула. – Да что такое-то, господи? – Либби раскраснелась и уже сама была на грани истерики. – Ох, пожалста, мэм. Не надо. Не зовите полицию. – Да отчего же их не позвать? – Да боюсь я их, господи ты боже.