Маленький друг

Разглядывая нагромождение коробок – разнообразных, ярких, усеянных буквами, – Гарриет вдруг наткнулась на нечто совершенно невероятное. Поначалу она даже не поверила своим глазам. В высоком ящике, как в одиночной камере, величественно покачивалась королевская кобра. Внизу, под петлями, там, где крепилась к ящику дверь, красными чертежными кнопками были выколоты слова: ГОСПОДЬ НАШ ИИСУС. Кобра была не такая, какую повстречал Маугли в Холодных Логовищах, не белая, а черная: черная, как Наг и его жена Нагайна, которых насмерть закусал Рикки-Тикки-Тави в саду большого бунгало в поселке Сигаули, защищая мальчика Тедди.

Молчание. Кобра раздула капюшон. Кобра вытянулась перед Гарриет и спокойно глядела на нее, беззвучно, плавно покачиваясь туда-сюда, туда-сюда – словно бы в такт ее дыханию. Смотри и страшись. Ее крохотные красные глазки были немигающими глазами бога: в них отражались джунгли, жестокость, бунты и церемонии, мудрость. Гарриет знала, что у кобры сзади на капюшоне метка в виде очков, и меткой этой великий бог Брахма одарил весь род кобры, когда самая первая кобра нависла над богом Брахмой и укрыла его своим капюшоном, когда тот спал.

Из дома послышался какой-то шум – хлопнула дверь. Гарриет подняла голову и только тут обратила внимание, что окна на втором этаже посверкивают матовым, металлическим отблеском, потому что залеплены фольгой. Пока Гарриет их разглядывала (а окна выглядели жутковато, нагоняли страху не хуже змей), Кертис сложил пальцы ковшиком и принялся трясти рукой у Гарриет под носом. Медленно, очень медленно он разводил полусогнутые пальцы в сторону, будто пасть.

– Чудоиссе, – прошептал он и схлопнул пальцы: ам, ам. – Жалют.

Наверху опять хлопнула дверь. Гарриет отошла от грузовика, внимательно прислушалась. Кто-то – еле слышным, но явно разобиженным тоном – прервал собеседника: мистер Дайал так и торчал там, за этими серебристыми окнами, и в кои-то веки Гарриет была рада услышать его голос.

И тут же Кертис вцепился ей в руку и потащил к лестнице. От неожиданности Гарриет поначалу даже не сопротивлялась, но потом увидела, куда он ее тащит, и стала вырываться: пнула его, уперлась в землю пятками.

– Нет, Кертис, – завопила она, – я туда не хочу, стой, ну пожалуйста…

Она уже хотела было цапнуть его за руку, но вовремя заметила его белый кед.

– Кертис, эй, Кертис, у тебя шнурок развязался, – сказала она. Кертис остановился, прихлопнул рот рукой.

– Ой-ей, – разволновавшись, он быстро нагнулся к кедам, и Гарриет со всех ног бросилась бежать.



– Они из передвижного парка аттракционов, – сказал Хили: была у него раздражающая манера говорить так, будто он все на свете знает.

Они с Гарриет закрылись у Хили в комнате и сидели у него на кровати, на нижнем ярусе. Почти все в комнате у Хили было или черного, или золотого цвета, в честь “Новоорлеанских святых” – его любимой футбольной команды.

– Мне так не кажется, – сказала Гарриет, ковыряя ногтем ниточки бахромы, торчащие из покрывала.

Из комнаты Пембертона в другом конце коридора неслось глухое уханье басов.

– В Гремучем Ранчо на зданиях картинки нарисованы и всякие такие штуки.

– Ну да, – неохотно протянула Гарриет.

Она никак не могла подобрать верные слова, но ящики, которые она видела в кузове – со звездами, черепами и полумесяцами, с прыгающими, безграмотно переписанными цитатами из Писания, – ничем не напоминали крикливый рекламный щит в Гремучем Ранчо, где ядовито-зеленый змей, подмигивая, обвивался вокруг вульгарнейшей тетки в бикини.

– Ну а чьи они еще? – спросил Хили. Он разбирал пачку вкладышей от жвачки. – Тогда, наверное, мормонские. Только они там жилье снимают.

– Хммм.

На первом этаже дайаловского дома жили два очень скучных мормона. Они как будто от всех отгородились, так и жили – только вдвоем, у них даже работы настоящей не было.

Хили сказал:

– Мне дедушка говорил, мормоны верят, что после смерти они переселяются жить на личную планету. И еще, что у них по две-три жены бывает и им это нормально.

– У тех, которые в доме мистера Дайала живут, вообще никаких жен нет.

Однажды мормоны постучались к Эди, как раз когда к ней в гости зашла Гарриет. Эди их впустила, взяла их буклеты, даже предложила им лимонаду, потому что от кока-колы они отказались, и сообщила им, что они, конечно, весьма приятные молодые люди, только вот верят во всякую чушь.

– А давай позвоним мистеру Дайалу, – вдруг предложил Хили.

– Угу, конечно.

– В смысле, позвоним и кем-нибудь прикинемся, спросим, что там творится.

– Кем прикинемся?

– Ну, не знаю… Хочешь? – он кинул ей наклейку от “Ваки Пакс”[25]: на ней зеленый монстр с выскакивающими из глазниц, налитыми кровью глазами рулил пляжной багги. – У меня таких две штуки.

– Нет, спасибо.

Мало того, что у Хили в комнате занавески были золотые с черным, так он еще и залепил наклейками все окна – “Ваки Пакс”, гоночные машинки, “харли-дэвидсон” – поэтому солнечный свет сюда почти не проникал и в комнате было мрачно, все равно что в подвале сидеть.

– Он же им дом сдает, – сказал Хили, – давай, звони ему.

– И что я ему скажу?

– Тогда позвони Эди. Если уж она столько про мормонов знает. Тут до Гарриет дошло, чего это Хили так рвется куда-нибудь позвонить: у него на прикроватной тумбочке стоял новый телефон, где кнопки были прямо на трубке, а трубка была утоплена в футбольный шлем “Святых”.

– Если уж они думают, что им после смерти выдадут по личной планете, – Хили кивнул в сторону телефона, – то как знать, во что они там еще верят? Может, змеи как-то связаны с их церковью.

Хили все глядел на телефон, а Гарриет все равно не знала, что еще делать, поэтому, пощелкав кнопками, набрала номер Эди.


– Алло! – резко отозвалась Эди после второго звонка.

– Эди, – спросила Гарриет у футбольного шлема, – а мормоны в каких-нибудь змей верят?

– Гарриет?

– Ну, может быть, змеи у них – это домашние животные… Или, ну я не знаю, может, у них дома всегда живет куча змей и других каких-нибудь. питомцев?

– Да где ты только такую чушь услышала, Гарриет?

Помявшись, Гарриет сказала:

– По телевизору.

– По телевизору? – недоверчиво переспросила Эди. – И в какой передаче?

– По “Нэшнл Джеографик”.

– Вот уж не знала, Гарриет, что ты любишь змей. Помнится, ты все больше вопила как резаная: “Спасите!”, “Помогите!”, стоило тебе у нас во дворе крохотного ужика увидеть.

Гарриет промолчала, решив оставить без внимания этот удар ниже пояса.

– В молодости я слышала что-то о проповедниках, которые в лесах устраивают службы со змеями. Но это были не мормоны, а какая-то деревенщина из Теннесси. Кстати, Гарриет, ты читала “Этюд в багровых тонах” сэра Артура Конан Дойла? Вот там очень много интересного написано о мормонской вере.

– Знаю, – сказала Гарриет.

Эди припомнила этот рассказ, когда к ней заходили мормоны.

– По-моему, те старые книжки про Шерлока Холмса дома у твоей тети Тэт. У нее, кстати, может, и найдется экземпляр Книги Мормона, у папы был такой подарочный набор – там еще был Конфуций, Коран и религиозные сочинения каких-то…

– А про этих проповедников со змеями где можно почитать?

– Прости, не расслышала. Что это за эхо? Ты откуда звонишь?

– От Хили.

– А кажется, будто из туалета.

– Нет, тут просто у телефона странная форма. Слушай, Эди, – сказала она (Хили оживленно размахивал руками, пытаясь привлечь ее внимание), – так что насчет этих змеиных проповедников? Где они живут?

– В горах, лесных чащах и тому подобной глуши, насколько мне известно, – веско сказала Эди.

Едва Гарриет повесила трубку, как Хили выпалил:

– Слушай, там же была лавка, где торговали кубками и наградами, на втором этаже. Я только что вспомнил. По-моему, мормоны только первый этаж занимают.

– А на втором сейчас кто живет?

Хили с восторгом ткнул пальцем в телефон, но Гарриет помотала головой, нет, перезванивать Эди она не собиралась.

– А грузовик? Ты номера запомнила?

– Ох, – сказала Гарриет, – нет.

Она как-то совсем забыла, что у мормонов машины не было.

– Ну хоть помнишь, номера были местные или нет? Думай, Гарриет, думай, – театрально воскликнул он. – Нужно вспомнить!

– А может, скатаемся туда и проверим? Если поедем сейчас. да перестань ты! – Она раздраженно отвернулась, потому что Хили принялся помахивать у нее перед носом воображаемыми часами, как будто гипнотизер.

– Ви отшень, отшень хотите спать, – заговорил Хили с густым трансильванским акцентом. – Отшень. отшень.

Гарриет отпихнула его, он подбежал с другой стороны, помахал пальцем:

– Отшень. отшень.

Гарриет отвернулась. Но Хили все равно нависал над ней, и тогда она хорошенько его пнула.

– Черт! – завопил Хили.

Он схватился за руку и повалился обратно на кровать.

– Сказала же, перестань.

– Черт, Гарриет! – Он поморщился, потер руку. – Ты мне прямо по локтю попала.