Милая

– Так у тебя есть группа, с которой ты будешь играть?

– Да, случайные музыканты и Нейт. Я уговорил его и рад этому, но с остальными парнями я едва знаком, если не считать нескольких репетиций, которые у нас были.

– Рад за тебя, приятель. Мне кажется, это большая удача, не забывай писать нам.

– Безусловно, – пробормотал он, но смотрел в это время на меня, пытаясь по выражению моего лица угадать, о чем я думаю. Я пошла на кухню, и Уилл последовал за мной. – Она еще ребенок, Миа, ей восемнадцать лет. Тебе не о чем беспокоиться.

– Восемнадцать лет – это уже взрослая женщина, а не ребенок, а ты можешь делать все, что захочешь. Мы же не пара. Я даже не понимаю, почему ты говоришь мне это.

– Я говорю так потому, что мне показалось, будто тебя это волнует.

Я долго смотрела ему в глаза. Он выглядел встревоженным и смущенным.

– Меня это не волнует, уверяю тебя. – Улыбнувшись, я прошла мимо него, захватив со стойки самокрутку. – Давайте покурим, ребята, сейчас одиннадцать часов. Остался один час до две тысячи девятого года!

Усевшись на кушетки, мы стали передавать по кругу сигарету, пока Уилл ставил альбом Патти Смит «Horses» из коллекции моего отца. Присев на кушетку рядом со мной, он взял сигарету и затянулся. Выдыхая клуб дыма, он одновременно притопывал ногой и подпевал: «Jesus died for somebody’s sins but not mine»[33]. Мы все расхохотались.

– Господи, прямо как в школе, черт бы ее побрал! – сказал Тайлер.

– Если не считать того, что этот альбом был записан еще до нашего рождения, – усмехнулась Дженни.

– Все, чего мне не хватает, так это пустого футбольного поля и Микки с бутылкой дешевого солодового напитка, и тогда вернулись бы школьные дни, – сказал Уилл.

– А мне вина «Boon’s Farm, Strawberry Hill». А тебе, Дженни? – смеясь, спросила я.

– Винных автоматов и кукурузных чипсов «Doritios»… фу. Тайлер, твоя очередь.

– Фруктового вина «Mad Dog 20/20» и мексиканской закусочной «Taco Bell».

– Почему мы были тогда такими вульгарными? – спросила я.

– Не было денег, – сказал Тайлер.

– У нас их и сейчас нет, но по крайней мере есть вкус.

– О чем ты, Миа? У Уилла есть деньги. – Тайлер с удивлением посмотрел на меня.

– Ну, у него будут деньги, если он когда-нибудь подпишет этот контракт.

Уилл вскочил с места.

– Давайте танцевать!

Мы танцевали как сумасшедшие, а потом я заметила, что начался отсчет времени до спуска шара на Таймс-сквер.

– Пора! – закричала я.

Мы хором стали считать:

– Пять… четыре… три… два… один. Я увидела, как Дженни, подпрыгнув, обвила руками шею Тайлера и поцеловала его.

Я взглянула на Уилла, который смотрел на меня так, будто прислушивался к Богу. Опустив глаза, я взяла его ладони в свои, а потом, слегка улыбнувшись, молча посмотрела ему в лицо, умоляя поцеловать меня. Его губы нежно соприкоснулись с моими и не сразу оторвались от них, но не более того. Прежде чем отстраниться, он слегка прикусил мою нижнюю губу.

– С Новым годом, милая, – прошептал он.

– С Новым годом, Уилл.

Я бросила взгляд на Тайлера и Дженни, которые все еще целовались. Они резко остановились, заметив, что мы ждем их.

– С Новым годом! – сказал Тайлер.

Мы обменялись поздравлениями, и Дженни снова перехватила взгляд Тайлера. – Мы, пожалуй, пойдем, – сказала она. Мне показалось, что я знаю причину – у них еще не закончилась фаза медового месяца.

Попрощавшись, мы проводили их до двери. Уилл ушел в свою комнату и начал бросать вещи в сумку, а я наблюдала за ним, стоя у двери.

– Ты не видела мою белую майку? Ту, длинную?

– Я оставила ее себе, – ухмыльнувшись, сказала я. Он посмотрел на меня и усмехнулся.

Волосы у него стали заметно длиннее, чем тогда, когда я впервые встретила его. Они были спутаны и беспорядочно падали ему на лицо. – Хочешь, я подстригу тебя?

– Ты? – сказал он так, словно это была самая нелепая идея, которую ему приходилось когда-либо слышать.

– Да, обычно я подстригала отцу волосы. Я умею.


Он оглядел меня оценивающим взглядом.

– Ты подстригала отца, когда была пьяной и обдолбанной?

– Нет, но я умею, – смеясь, ответила я. – Пойдем, приятель, я возьму ножницы. – Я пошла в ванную, взяла ножницы и скинула обувь. Уилл последовал за мной на кухню. – Сними майку, – сказала я, отодвигая стул от стола. Он повиновался, но, прежде чем сесть, встал напротив меня. Я жадно глотнула воздух, скользя взглядом по его груди сверху вниз и обратно. – Садись, – сказала я дрожащим голосом. Я включила Дэмиана Райса на iPod, надеясь, что это поможет мне сосредоточиться. Мне действительно не хотелось испортить Уиллу прическу, но его обнаженная грудь слегка отвлекала меня.

Покачав головой, он встал.

– Я не могу тебе этого позволить. Просто безумие.

– Это всего лишь волосы. Сядь, Уилл, или я привяжу тебя к стулу. – Вскинув брови, он одарил меня сексуальной полуулыбкой.

Я была очень осторожной, подстригая его сзади и по бокам. Зачесав волосы ему на глаза, я подравнивала их, насколько это было возможно, стоя то с одной, то с другой стороны от него. Когда пришло время подровнять спереди, я его оседлала. Он вздохнул полной грудью, но не открыл глаз.

– Скажи, отцу ты тоже так подстригала волосы?

– Тихо, не отвлекай меня. Почти готово… – Его руки переместились на мои бедра. Я достригла то, что оставалось, а потом, держа в одной руке расческу и ножницы, другой рукой смахнула волоски у него с лица. Открыв глаза, он в тот же момент схватил меня за ноги. Вглядываясь в него, я по тому, как неуловимо изменилось выражение его лица, поняла, что он отчасти сбит с толку. Он нежно посмотрел на меня, а потом его руки поднялись выше под моим платьем, и мне показалось, что с его губ сорвался тихий стон. Уронив ножницы и расческу, я положила руки ему на плечи, продолжая перебирать пальцами его волосы.

Шампанское и травка, не говоря уже о Дэмиане Райсе, создавали на кухне пьянящую атмосферу. Чуть-чуть наклонившись вперед, я почувствовала, что он возбужден, и мое тело взяло надо мной верх. Я прижалась к нему, затаив дыхание. Обхватив мои бедра, он притянул меня к себе. Мое тело пришло в движение, и, когда я стала двигать бедрами, опускаясь все ниже, то не удержалась и хрипло ахнула. Подняв мое платье до талии, он наклонился вперед и, обняв меня одной рукой за шею, не отпускал, покрывая поцелуями мою ключицу. Я наклонила голову набок, когда он начал целовать меня в шею. У меня внутри все трепетало, я ощущала, как тепло, возникшее у меня между ног, разливается по всему телу. Он еще крепче прижал меня к себе, а потом, тяжело вздохнув, прошептал:

– Что ты со мной делаешь?

Бретелька сарафана сползла у меня с плеча. Он, воспользовавшись моментом, спустил с меня платье. Я откинулась назад, предлагая ему себя, пока он целовал мою грудь, играя языком с моим соском. Я извивалась в его объятиях, а он прижимал меня к себе еще крепче. Он двигался очень плавно, и мне казалось, что меня охватывает такой экстаз, какого я никогда не испытывала. Я была не способна заглушить свои стоны, когда он целовал мое тело. Я продолжала двигать бедрами, опускаясь все ниже, а мои руки лихорадочно перебирали его спутанные волосы. Прижавшись к нему, я наслаждалась всепоглощающим чувством, овладевшим мной, когда наши тела переплелись. Я ощущала пульсацию и влагу у себя между ног, когда он еще теснее прижимался ко мне. Его умелые пальцы плавно передвигались от моего живота ниже, ко мне под трусики, и когда он коснулся меня там, я непроизвольно наклонилась вперед, а потом спрыгнула с него.

Он быстро потянулся ко мне.

– Позволь мне только поцеловать тебя в губы, – прошептал он, глядя на меня умоляющим взглядом. Одернув платье, я недоверчиво скосила на него глаза. Мне показалось, что никогда в жизни я не переживала таких эротических моментов, как за последние три минуты, хотя он почему-то не целовал меня в губы… Я проклинала травку.

Я стояла неподвижно, пока он сидел на стуле, пытаясь что-то понять по моему лицу. Тяжело дыша, я повернулась и побежала в свою комнату. Проскользнув за дверь, я заплакала. Услышав, что он идет по коридору, я попыталась унять рыдания. У моей двери он остановился, я слышала, как он дышит с другой стороны, а потом он произнес с надрывом:

– Прости меня, малыш.

– И ты меня.

Это была не его вина, он не должен был извиняться, но я достаточно хорошо знала его для того, чтобы понять – он не хочет, чтобы мы вот так расстались. Никогда никого я не желала с такой страстью, мое тело жаждало его, когда я, сидя на полу, думала о том, как могла решиться на такое. Я не могла отдаться Уиллу всего за несколько часов до его отъезда, но с моей стороны было ошибкой обманывать его. Я не знала, как исправить положение, поэтому, свернувшись клубочком в кровати, я заснула, чувствуя себя совершенно несчастной.



Я проснулась оттого что первые лучи солнца заглянули ко мне в окно. Оказалось, что я лежу в своей кровати, под одеялом, в мятом сарафане, закрученном на талии. Дверь в мою спальню была открыта, и до меня дошло, что после моего ухода Уилл, должно быть, вошел в мою комнату и положил меня на кровать, когда я, как жалкая дура, отключилась. Уставившись в потолок, я размышляла о том, как независимая и рассудительная Миа, которой я была год назад, могла довести себя до прискорбных глубин кризиса четверти жизни. Именно так. Кажется. Так. Тупица. Я всеми силами стремилась к прежней обычной жизни, когда услышала ангельское пение душераздирающей любви. Почему я не позволила себе отдаться ему?

Я услышала, как закрывается входная дверь, услышала знакомый звук шагов Уилла, перепрыгивающего через ступеньки. Я понимала – нужно срочно что-то предпринять. Со сверхзвуковой скоростью я полетела по коридору к кухонному окну, чтобы крикнуть: «Стой!» – пока Уилл не ушел. Добежав до окна, я громко сглотнула, увидев на улице Соню, которая стояла, прислонившись к лимузину, и ждала Уилла. Ее платиновые волосы и губы цвета красного рубина, вероятно, были заметны из космоса. Моргая, я смахнула слезы и тогда ясно увидела, как Уилл шагает к машине. Наклонившись, он быстро поцеловал Соню в щеку, она улыбнулась и открыла ему дверь. «В какой параллельной Вселенной знаменитость открывает дверь моему Уиллу?» – подумала я.

Я почувствовала, что меня охватывает гнев, и неправильный выбор, который я сделала прошлой ночью, не спасал ситуацию. Появился Фрэнк, и я увидела, как он, придержав дверь садившейся в машину Соне, запрыгнул на переднее сиденье. Уилл и Соня сидели на заднем сиденье лимузина, увозившего их к частному самолету. Прекрасно. Я подумала, положил ли он руку на тощую ногу воздушного создания, когда они тронулись с места.





Трек 16: Ложь, ложь, ложь




Прошло несколько дней без единой весточки от Уилла, пока наконец придя домой, я не увидела на компьютере мигающий сигнал сообщения.

«Миа, я здесь. Погода стоит теплая, но мне зябко… Я скучаю по вас, ребята. Позвони мне».

От лаконичности, необычной для Уилла, у меня защемило сердце. Я больше не могла усидеть дома, разрываясь в сомнениях, звонить ему или нет, поэтому вернулась в кафе, чтобы помочь Дженни закрыться. В кафе было безлюдно, и, когда я вошла, Дженни мыла шваброй полы.

– Почему ты вернулась? – Она посмотрела на меня, вскинув брови.

– Мне скучно. Я хотела тебя спросить, вы с Тайлером будете еще пытаться завести детей?

– Конечно. Кое-что нам неподвластно, верно? Но это не повод не пробовать. – Она произнесла это так, словно мой вопрос оскорбил ее.

– Да, ты права.

– Так должно было случиться, иначе этого бы не произошло. – И снова Дженни сумела упростить то, что казалось мне запутанным лабиринтом мыслей, чувств и сложных решений.

– Уилл звонил тебе сюда сразу после твоего ухода. Он застал тебя дома?

– Нет, наверное, мы просто разминулись с ним. Впрочем, он оставил сообщение.

Подойдя ко мне, она встала так, чтобы видеть мое лицо, когда я вытирала тарелки. – Ты перезвонила ему? – Казалось, она задает вопрос ребенку.