Миллион в лохмотьях

Странная парочка гипотетических наркоманов оказалась в списке лишь по той причине, что они отдыхали ближе всех к месту смерти Димарика. А вот одну из влюбленных парочек Лев приписал из-за запоминающейся внешности: парень на полторы, а то и на две головы ниже спутницы, и на столько же толще, девица в обуви на платформе размером с кирпич, малиновыми губами и жующая жевательную резинку. Такую парочку легко отыскать, при условии, что они в парке частые гости.

Гуров только-только покончил с записями, когда поступил звонок от эксперта, работавшего на выезде в парке. Его отчет пришел своевременно. Окурки, собранные у скамейки, однозначно принадлежали одному человеку, но не покойному. Остатки слюны на фильтре говорили сами за себя. Жидкость в бутылке оказалась спиртосодержащим продуктом, только вместо этилового спирта присутствовал метиловый. В высокой концентрации.

Версию отравления метиловым спиртом спустя два часа подтвердил и судмедэксперт. Заключение он дал предварительное, так как работы ему предстояло провести еще немало. По его словам, отравлением метиловым спиртом прикрывают достаточно большое количество убийств, совершенных другими способами, но вероятность того, что в случае с Вертянкиным причиной смерти является принятие большой дозы некачественного алкоголя, очень высока.

– Есть в этом случае один нюанс, – под занавес сообщил судмедэксперт, – который дает возможность с долей вероятности в восемьдесят процентов утверждать, что нашего «жмурика» отравили намеренно.

– Такое тоже можно определить? – удивился Гуров.

– В некоторых случаях – да. Дело в том, что торговля некачественными спиртосодержащими напитками ведется очень давно. Ребята, которые этим занимаются, не преследуют цели сократить количество запойного населения страны. Все, чего они хотят, – это заработать свою долю «тугриков». Они, конечно, бадяжат обычный этиловый спирт с метаноловыми смесями, чтобы удешевить товар и увеличить объем продаж, но чтобы продавать чистый метанол в бутылках из-под водки? О таком я еще не слышал.

– Вы уверены в том, что спирт, который употребил Вертянкин, состоит исключительно из метанола?

– Не совсем так, но концентрация этого вещества в жидкости зашкаливает, – сообщил судмедэксперт. – Это я и в отчете укажу, так что здесь оценка не предварительная.

– Ребята из лаборатории, проводившие экспертизу остатков жидкости из бутылки, найденной на месте преступления, сказали то же самое. Но у них на руках ядовитая смесь, у вас же только труп. Можете на пальцах объяснить, как вы пришли к тому же выводу, что и они? – попросил Гуров.

– Ну, если есть желание, могу прочитать небольшую лекцию, – легко согласился судмедэксперт.

– Буду признателен, – кивнул Лев.

– Тогда начну с самого начала. Метанол, по-другому метиловый спирт, благодаря своим химическим свойствам, очень активно используется в химической и фармацевтической промышленности. Его используют как составляющий компонент для антифризов, добавляют в бензин, делают из него растворитель, а также используют в качестве жидкого топлива. По внешним признакам метиловый спирт мало чем отличается от этилового. Опасность он представляет, если употреблять его внутрь. Группа риска – хронические алкоголики. Но случается, что отравление получают и не подверженные алкогольной зависимости граждане.

– Если нарвутся на контрафактный продукт?

– Не только. Иногда отравление происходит парами метилового спирта. Прикупил автолюбитель растворитель на метиле, решил почистить им стекла в салоне, надышался, через поры дозу получил и отравился. Перестарался, так сказать. Но этот случай не наш.

– Хорошо, продолжайте, – попросил Лев.

– Итак, что же такое метанол и продукты его метаболизма в организме? А это – формальдегид и муравьиная кислота. Как известно, они относятся к сильнодействующим ядам, пагубно влияющим на нервную и сосудистую системы. Коварность метанола заключается в том, что он быстро всасывается в организм и очень медленно выводится. В результате острого отравления происходит ацидоз, другими словами, повышение кислотности в организме и недостаточность насыщения крови кислородом. Пока все понятно?

– Пока да.

– Тогда переходим к техническим вопросам. Симптомы отравления возникают от нескольких часов до двух суток. Это зависит от количества токсического вещества, попавшего внутрь. В нашем случае с уверенностью можно сказать: концентрация вещества в организме оказалась настолько высока, что летальный исход наступил спустя два часа после начала отравления.

– А если простыми словами? Что и как происходило, можете сказать?

– Могу и простыми. Ваш подопечный пил суррогат с такой скоростью и в таком количестве, что за два, максимум три часа прошел все стадии отравления. Думаю, первую он пропустил. Объясню почему. Существует такое понятие, как хроническое отравление метанолом. Метанолу свойственны кумулятивные особенности, он способен накапливаться в организме. Хронические алкоголики сплошь имеют и хроническое отравление метанолом, так как пьют всякую дрянь. В принципе, для человека метанол опасен уже в случае, если смесь содержит хотя бы два процента этого вещества. В бадяжных напитках она куда выше, вот и накапливается метаноловое отравление в организме. Первые симптомы: головная боль, тошнота, рвота – это постоянные спутники на начальном этапе отравления. Затем они проходят, или на них уже не обращают внимание, как и на снижение работоспособности и ухудшение памяти. Я вас не утомил?

– Нет, продолжайте.

– Вот что происходило в конкретном случае, – продолжил судмедэксперт. – Когда концентрация метанола достигла определенной отметки, у вашего подопечного начали проявляться следующие симптомы: спутанность сознания, нечеткость зрения, сонливость. Затем дыхание стало глубоким, но неэффективным, произошло посинение кожи и слизистых оболочек, пульс стал частым и слабым, давление понизилось. Патологическое состояние нарастало, первой помощи ему никто не оказал, в результате чего произошел отек мозга, затем остановка сердца и дыхания. И все, конец истории. Это и есть причина летального исхода.

– То есть он уснул и больше не проснулся?

– Можно и так сказать, – согласился судмедэксперт. – И тут мы возвращаемся к заявлению о намеренном отравлении. Вы знаете, что является антидотом при отравлении метанолом?

– Боюсь, на этот вопрос у меня ответа нет, – признался Гуров.

– Этиловый спирт. Да, да, обычный спирт является антидотом. В случае отравления метаноловыми смесями его применяют в качестве противоядия. Нет, существуют, конечно, и другие способы, но нас интересует именно этот.

– Не совсем понимаю, чем обосновано такое лечение, – заметил Лев.

– Все очень просто. Этиловый и метиловый спирты в процессе метаболизма задействуют одинаковые ферменты и рецепторы. А так как продукты распада этилового спирта имеют меньшую токсичность, этот способ первой помощи вполне оправдан. Вот мы и подошли вплотную к моему выводу. Те парни, что торгуют суррогатами под видом этилсодержащих продуктов, знают о том, что этил помогает нейтрализовать пагубное воздействие метила. На это и расчет. Ну, не желают они смерти своим покупателям, как ни глупо это звучит. Наверное, правильнее сказать, они не хотят за них сидеть. Не нужны им проблемы, в этом вся ирония.

– Получается, если бы Вертянкин выпил спирт, который приобрел у таких торговцев, то в нем количества этилового спирта оказалось бы достаточно для того, чтобы он не загнулся?

– Именно. Здесь же этиловый спирт если и присутствовал, то в такой малой концентрации, что не помог справиться с острым отравлением, – заключил судмедэксперт. – Боюсь, вам придется искать отравителя, Лев Иванович.

– Я понял. Спасибо за исчерпывающие объяснения, – поблагодарил Гуров судмедэксперта и ушел, получив заверения, что результаты вскрытия тот отправит ему лично.

Из морга Лев поехал в Управление. Искать свидетелей время не подошло, так как все они посещали парк вечером, а другого способа выйти на свидетелей у него не было. До вечера он планировал совершить еще одну поездку, в Долгопрудный, к приятелю Димарика Ваньке Косому, но прежде хотел обсудить свежие новости с Орловым.

Лев надеялся убедить генерала в необходимости задержания Тимура Мерцхулавы, так как все материалы, которые он успел собрать, говорили о том, что велика вероятность его причастности к убийству Трифонова-Кудряшова, да и смерть Димарика наступила весьма вовремя для Мерцхулавы. Но, к его удивлению, разговор пошел совсем не так, как он ожидал. Орлов уперся и ни в какую не желал принимать сторону полковника. Доказательств нет, прямых улик нет, свидетелей нет, а финансовые аферы Мерцхулавы выходят за рамки компетенции уголовного сыска.

– Есть желание – сдай его в ОБЭП, – под конец разговора заявил генерал. – А нет – тогда перестань выносить мне мозг. Без этого проблем выше крыши. Из мэрии каждый час звонят, на них журналисты наседают, мол, какие результаты по раскрытию дела в Одинцовском районе? Только и слышу: необходимо удвоить усилия, дайте результат! А где я его возьму? Вот найдешь доказательства, что твой Мерцхулава приложил руку не только к деньгам фонда, но и к убийству Кудряшова, тогда и я дам тебе зеленый свет – бери Мерцхулаву, допрашивай, выбивай признание. А пока не заикайся об этом. Не хватало еще, чтобы твой Мерцхулава на журналистов вышел и дал им пищу для развития темы.

Пришлось Гурову уйти ни с чем. В Долгопрудный он прокатался тоже практически впустую. Причин этому было две. Первая – приятели Димарика накануне действительно погудели грандиозно, и к моменту приезда Гурова практически все находились на разных стадиях «коматоза», продолжая попойку. Вторая – кроме Ваньки Косого, никто из компании про планирующийся приезд Димарика не слышал. Сам же Ванька Косой на отсутствие друга внимания не обратил. Не приехал и не приехал, не велика потеря. Дело добровольное. Собирался ли Димарик куда-то еще кроме Долгопрудного, Косой не знал.

В парк Гуров приехал около семи. Пообщался с мороженщицей. Та его обнадежила, сообщив, что экзотическая парочка и любительницы скандинавской ходьбы появляются в парке ежедневно. Про собачника сказала, что тот бывает через раз, и все время в разное время, не придерживаясь определенной системы. По молодым людям, которых профессор охарактеризовал как наркоманов, ничего сказать не смогла. Как не смогла вспомнить и Димарика.

Затем Лев отправился гулять по парку. Он не спеша обходил аллеи, присматриваясь к отдыхающим. Первой из списка профессора ему попалась экзотическая парочка. Узнал он их издалека. Парочка прогуливалась по центральной аллейке, между собой они почти не разговаривали, но на их лицах читалось блаженство. Глядя на них, становилось понятно, что оба, и мужчина, и женщина, довольны жизнью, и разница в росте и весе их ничуть не напрягает.


Поравнявшись с парой, Лев остановился и вежливо произнес:

– Добрый вечер. Прошу прощения за беспокойство, но мне необходима ваша помощь.

– Боюсь, у нас другие планы на вечер, – с вызовом заявил мужчина.

– Я вас надолго не задержу, – ответил Гуров, доставая из кармана удостоверение. – Вы, наверное, слышали, что в парке произошло ЧП. Так вот, мы опрашиваем всех постоянных посетителей парка, пытаемся выяснить обстоятельства происшествия.

– ЧП? Мы ни о чем таком не слышали, – подала голос женщина. – И вообще, в чужие дела мы не лезем.

– Это похвально. И все же вы являетесь свидетелями, и ваш гражданский долг – помочь следствию. Не хотелось бы вручать вам повестку.

– Какую еще повестку? – Мужчина машинально выступил на шаг вперед, прикрывая свою спутницу.

– Вызов в отдел полиции для дачи показаний, – объяснил Гуров. – Так положено, если свидетель отказывается побеседовать на месте.

– Мы не отказываемся, – пошел на попятную мужчина. – Просто объясняем, что толку от беседы будет мало.

– Посмотрим, – сказал Лев и перешел к насущным вопросам: – Вчера в парк приходил мужчина, он сидел на скамейке в южной аллее. Вы могли видеть его или его спутников.

Он дал описание Димарика, рассказал более подробно, где и в какое время тот мог находиться. Пара выслушала его, мужчина даже предпринял попытку что-то вспомнить, но результата это никакого не дало. Димарика они не видели, по южной аллее не гуляли. На вопрос, не показалось ли им поведение кого-то из отдыхающих странным или подозрительным, ответ был отрицательный. Личные данные пары Гуров на всякий случай записал, вручил им номер своего телефона и, попросив позвонить, если что-то вспомнят, продолжил обход аллей.

Следующим из списка появился собачник. Им оказался житель Одинцовского района, сотрудник московского инжинирингового центра, мужчина наблюдательный и общительный. В отличие от парочки он уже был наслышан о случившемся и охотно обсудил происшествие с Гуровым. Увы, он не встречал ни Димарика, ни подозрительных прохожих.

Дам-«скандинавок» Лев выловил у самого выхода. Каким-то образом он умудрился их пропустить, не заметив, когда и где те совершали свою тренировку. Узнав, что Гуров является сотрудником полиции, они засыпали его вопросами, и, вместо того чтобы получать ответы, он минут десять отбивался от любопытных кумушек. Когда же ему удалось перехватить инициативу, женщины растеряли свой запал и ни на один вопрос не смогли ответить с полной уверенностью. Да, по южной аллее они прогуливались, но был ли уже в тот момент там Димарик, сказать точно не могли. Вроде был, а вроде и не был. Кто-то на скамейке сидел, точно мужчина, но какой именно? Сидел вроде долго, но один и тот же, или в какой-то момент один мужчина сменял другого, не помнили. Показался ли им кто-то из прохожих подозрительным? Да сейчас все люди выглядят подозрительно. И потом, милые вроде бы люди могут оказаться на деле куда хуже подозрительных личностей. Чикатило вон тоже ни у кого подозрений не вызывал.

Когда речь зашла о серийном убийце, Гуров понял, что ловить здесь нечего. Так же, как и в случае с влюбленной парой, он записал данные женщин и попросил звонить в случае, если все же что-то полезное в памяти всплывет. Женщины отправились дальше, а он задержался. Сел на скамейку напротив той, где нашли убитого Димарика, и задумался. Из всех перечисленных профессором потенциальных свидетелей у него почти никого не осталось. «Что делать? Опрашивать всех подряд? Это недели не хватит. Попросить у Орлова помощь? Пусть выделит людей для опроса отдыхающих, может, тогда кто-то и попадется в густую сеть. Только вряд ли он кого-то выделит. Потребовать людей у Маркушина? Это более приемлемый вариант. В конце концов, от расследования его никто не отстранял».

Пока Гуров размышлял, на южную аллейку свернули двое молодых людей. Тех самых, которых профессор записал в наркоманы. По крайней мере, он надеялся, что тех самых. Вид у них был и правда какой-то изможденный и нервный, что ли, но двигались они уверенно. Лев поднялся со скамейки и пошел молодым людям наперерез. Те остановились, но ни настороженности, а тем более испуга, на их лицах он не заметил.

– Добрый вечер, молодые люди, – вежливо произнес Лев, еще не дойдя до молодых людей.

На вид парням было не больше двадцати пяти. Один – чуть выше среднего роста, с зализанными назад волосами, в вельветовой куртке малинового цвета и круглыми навыкате глазами, выглядел несколько старше. Второй, более щуплый, примерно на голову ниже первого, с абсолютно лысым черепом, в спортивном костюме на три размера больше, чем требовалось, постоянно шмыгал носом.

– Вам нужна помощь? – спросил тот, что постарше.

– Скорее информация.

– По поводу покойника? – вступил в разговор тот, что помладше, и снова шмыгнул носом.

– Давайте для начала познакомимся, – предложил Гуров. – Так будет легче общаться. Я – полковник Гуров, Лев Иванович. Старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска. И речь действительно пойдет о вчерашнем происшествии.

– Меня Стас зовут, – представился первый. – А это Алик. Станислав Самойлов и Аликпер Мамедов, сотрудники Московского института медико-биологических проблем РАН. Он старший, я младший научный сотрудник. Все регалии называть?

– Думаю, этого достаточно. – Лев невольно улыбнулся, вспомнив, как профессор записал ученых в «торчков». – Присядем? – указал он на скамейку, соседствующую с той, на которой обнаружили тело Димарика.

– Весьма корректно, – прокомментировал Стас. – Это ведь на той скамейке труп нашли?

– Именно. Вас это смущает?

– Не особо, – хмыкнул Стас и первым сел на скамейку. Его примеру последовал Алик, последним устроился Гуров.

– Так что вы хотели узнать про покойного? – взял инициативу в свои руки Стас.

– Вы ведь часто бываете в этом парке? – издалека начал Гуров.

– Достаточно часто. Мы с Аликом недалеко снимаем тут квартиру. Вообще, мы в Москве всего полгода или около того. Выиграли грант на стажировку в институте РАН, приехали сюда, поселились в общежитие при институте, а потом решили, что независимость дороже, и сняли квартиру. Одну на двоих, так проще и дешевле. Пояснения даю для того, чтобы внести ясность, у Алика в родном городе семья, четверо детей, так что мы просто коллеги.

Гуров так удивился заявлению Стаса о количестве детей Алика, что пропустил мимо ушей его неловкие попытки дать разъяснения относительно их с другом ориентации. Алик, безусый парнишка лет двадцати двух – двадцати пяти, и вдруг четверо детей?

– Не понимаю, что вас так шокировало? – не выдержал Алик. – Думаете, если двое мужчин живут под одной крышей…

– Боже упаси, и в мыслях не было! – перебил его Лев. – Но четверо детей? В вашем возрасте? Две двойни, что ли?

– А, так вот вы про что, – расслабленно засмеялся Алик. – Думали, мы со Стасом малолетки? Не смущайтесь, так многие думают. А еще за «нариков» нас принимают или за токсикоманов. А иногда за шизиков.

– Мы привыкли. Внешность свою менять не собираемся, – вторил ему Стас. – На самом деле, нам уже далеко за тридцать. Алику тридцать девять, если быть точным. Ну, а мне чуть меньше, тридцать шесть.

– Да, удивили, – протянул Лев. – Вот вам и подростки.

– Разочарованы? – спросил Стас.

– Нет, напротив. Будет легче объяснить, что мне нужно. Дело в том, что я ищу того, кто мог видеть, с кем вчера общался покойный. Надеюсь, что нашел.

– Увы, мы покойного не видели, – уверенно сообщил Стас. – Ушли раньше, чем он пришел. Может, ненадолго, но раньше. Разминулись мы.